созависимые отношения. У алкоголиков, наркоманов, в том числе курильщиков, переходные объекты детства замещаются психоактивными веществами. При эротической зависимости или созависимости роль переходных объектов играют другие люди.
Поведение аддиктов мотивируется следующими иррациональными представлениями. Взрослому человеку совершенно необходимо, чтобы его любили или одобряли все значимые люди в его окружении. Чтобы считать себя достойным, надо соответствовать высоким требованиям и преуспевать во всех отношениях. Некоторые люди плохие, и их надо сурово наказывать. Когда что-то не получается, это катастрофа. Если не везет, то от человека практически ничего не зависит. Если человеку что-то угрожает, надо постоянно думать о том, как это случится. Легче избегать трудностей и ответственности за себя, чем справляться с этим. Надо полагаться на сильного человека и зависеть от него. Текущая жизнь в основном определяется прошлыми воздействиями. Нужно очень сопереживать другим людям. Если не найти идеального решения проблемы, все погибнет.
Аддикт страдает от внутренней дисгармонии, дискомфорта и фрагментации или из-за неспособности думать хорошо о себе, а следовательно – и о других. Еще больше мучений аддикту доставляют психологические защиты, с помощью которых он пытается скрыть свою уязвимость, но которые оказываются для него разрушительными. За спасительную помощь этих патологических защит приходится платить чувством изоляции, обеднением эмоциональной сферы и неустойчивостью взаимоотношений с людьми.
Основными психологическими защитами поврежденного и уязвимого Эго аддикта являются:
• примитивная идеализация объекта зависимости;
• фантазии инкорпорации – поглощения объекта отверстием тела (ртом, глазами, вагиной);
• интроекция – замена отношений с внешним объектом отношениями с его интроектом;
• всемогущество – преувеличение собственной силы, бравада;
• девальвация – презрительное обесценивание чего-то важного;
• проекция – приписывание другому собственных эмоционально значимых мотиваций;
• проективная идентификация – проекция своих чувств и мотиваций на объект зависимости, над которым аддикт затем пытается установить контроль с помощью идентификации;
• расщепление – разделение себя и объекта (объектов) на хороших и плохих;
• отрицание – игнорирование важных аспектов реальности;
• контрфобия – удовольствие от опасной деятельности, бравада;
• псевдонезависимость – бессознательная демонстрация независимости от объектов аддикции;
• экстернализация – перенос внутреннего конфликта вовне и отыгрывание его компульсивным или импульсивным действием;
• рационализация – сознательное обоснование своего поведения приемлемыми мотивами вместо скрытых неприемлемых.
У аддикта наблюдается страстное стремление к человеку, заслуживающему, на его взгляд, доверия. Занимая центральное место в жизни аддикта, объект аддикции идеализируется с ожиданием, что тот никогда не разочаруется в аддикте, даже если злоупотребить его доверием. Воображение аддикта заполняется фантазиями, в которых он предвкушает каннибальское поглощение объекта аддикции или оргастическое слияние с ним. Благодаря интроекции аддикт заменяет отношения с внешним объектом отношениями с его интроектом, чтобы тотально и безраздельно контролировать объект зависимости. Используя его магическую силу, аддикт приобретает всемогущество. Обладая интроектом, аддикт может позволить себе презрительно обесценить объект аддикции, чтобы не испытывать зависти к его силе и не бояться поглощения объектом.
С помощью проективной идентификации аддикт помещает свои чувства и мотивации в объект зависимости, над которым затем пытается установить контроль с помощью идентификации. Под воздействием проекции человек перекладывает на объект аддикции собственные импульсы и аффекты. В результате проективной идентификации человек может приписать объекту аддикции собственную враждебность и затем со страхом ожидать какого-то вреда, а свою агрессию считать реакцией на это.
Дихотомическое разделение мотиваций, интроектов и объектов на жизненно необходимые и смертельно опасные приводит к расщеплению. Чтобы сохранить контроль над внутренним и внешним миром, расщепленное сознание прибегает к отрицанию, игнорируя наличие аддикции и ее опасность. Невыносимый страх перед этой опасностью удается блокировать с помощью контрфобии в форме удовольствия от опасной деятельности, бравады. Появляется чувство азарта с эйфорией от переживания своего бесстрашия, обеспеченной выбросом внутреннего наркотика – эндоморфина. Избежать чувства унизительной зависимости помогает псевдонезависимость – бессознательная демонстрация независимости от объекта аддикции. Внутренний конфликт отыгрывается вовне навязчивым или импульсивным действием. Рационализация помогает оправдать свое поведение приемлемыми мотивами вместо признания скрытых неприемлемых.
При псевдонезависимости трудно осознать «позорное» желание заботы и зависимости, а также успеха. Такие люди, с одной стороны, берут на себя преувеличенную, хотя и обезличенную «профессиональную ответственность» за других, а с другой – в своих межличностных связях проявляют интимофобию с раздражительностью и скрытой враждебностью. Необходимость лечиться они признают лишь при официальном назначении им постельного режима или госпитализации. Профессиональные успехи, как и женитьбу, рождение ребенка, они воспринимают как угрозу, поскольку радоваться для них означает зависеть от запретных когда-то и поэтому опасных желаний.
Вместо того чтобы стремиться к достижению своего идеала, аддикт ищет абсолютного удовлетворения, грандиозности и умиротворения здесь и теперь. Вместо того чтобы обладать внутренней самокритичностью и при необходимости наказывать себя изнутри, аддикт провоцирует получение наказания извне. Вместо тонко настроенной, функционирующей способности к самонаблюдению у аддикта присутствует постоянная готовность чувствовать стыд и унижение перед другими людьми, которые эти чувства провоцируют. Вместо того чтобы принять ограничения, которых требует реальность, и взятые ранее обязательства, аддикт одновременно и бежит от них, и ищет их. Он не переносит ограничений и в то же время парадоксальным образом стремится к ним. Не заботясь о себе и пренебрегая самозащитой, которую способна дать внутренняя власть Суперэго, аддикт демонстрирует неожиданные колебания и абсолютную эмоциональную ненадежность.
Созависимая женщина (а созависимость развивается обычно у женщин) позволяет аддикту влиять на свое поведение и навязчиво контролирует поведение аддикта. Когда у него возникают проблемы, она чувствует жалость, озабоченность и вину. Она испытывает непреодолимое стремление решить за него его проблемы, оставляет собственные дела, теряет сон, изо всех сил пытается помочь аддикту жить на собственный манер. Когда же ее непрошеное вмешательство оказывается неэффективным, созависимая испытывает раздражение. Она обычно делает за аддикта то, что тот мог бы сделать сам, повышая тем самым собственную самооценку. С другой стороны, она гордится достижениями партнера как своими собственными. Когда получает что-нибудь от него, испытывает неуверенность и вину. Гораздо больше говорит о нем, чем о себе. Пытается доставить ему удовольствие вместо того, чтобы получить удовольствие самой. Ругает тех, кто против него, испытывая в это время возмущение и чувство своей правоты. У нее всегда множество неоконченных дел и никогда нет сил и времени, чтобы завершить их.
Созависимая отдаляется от партнера, отталкивает от него друзей, вместо него договаривается о встречах и отменяет их. Тайно подкладывает лекарства, укладывает в больницу, провоцирует арест. Купается в жалости к себе и избегает получения помощи. Когда аддикт начинает лечиться, созависимая провоцирует срыв. Она чувствует ответственность за его выздоровление, проверяет ход лечения, следит, чтобы он принимал лекарства, и в то же время высмеивает способы терапии, скрывает факт лечения от близких, хотя о существовании проблемы рассказывает всем. Она имеет нереалистические ожидания, возлагает на объект своей заботы слишком много обязанностей, обвиняет его в финансовых проблемах. Не стремится ни к каким изменениям, желая изменить лишь самого аддикта; постоянно попрекает его за прошлое, проявляет нечестность, манипулирует своими чувствами. В случае срыва реагирует по-старому.
Созависимая жена алкоголика ведет себя идентичным образом. Кроме того, она иногда провоцирует срыв, когда тот начинает лечиться. Она точно так же чувствует ответственность за его выздоровление, следит за ходом лечения и своевременным приемом лекарств, одновременно высмеивая терапию, скрывая факт лечения от близких и активно делясь с окружающими проблемой. Она активно препятствует встречам аддикта с бывшими собутыльниками, старается везде его сопровождать, волнуется, когда он остается один, принюхивается к нему. Все решения принимает сама, пытается контролировать его деятельность, защищает его в ситуациях социального взаимодействия, избегает посещать вместе с ним места и мероприятия, где присутствует алкоголь, хотя в первое время это рекомендуется.
Созависимая личность обвиняет в своих несчастьях других людей. Она позволяет им управлять своими мыслями, переживаниями и действиями. Стараясь контролировать других, она приписывает чувствам слишком большую власть. Впадает в состояние депрессии вместо того, чтобы действовать. Если действует, то жестко и категорично, при этом ее мысли блокируют чувства или чувства блокируют мысли. Она убеждена, что чувства плохи и их следует избегать. Увлекается сутью дела, чтобы избежать переживаний. Выражение чувств она считает признаком слабости и выражает только оправданные или «скандальные» чувства; злится, чтобы скрыть свой страх, печаль или обиду.
У созависимой женщины выявляется та же клиническая картина, что и у опекаемого ею аддикта: обсессивно-компульсивное влечение к объекту зависимости с доминированием в сознании мыслей о нем; утрата контроля над поведением аддикта, а также над своими чувствами и жизнью; отрицание, проекция, рационализация («У меня нет проблем, проблемы у моего мужа (сына)», «Это друзья сбивают его с толку»). Обнаруживаются неспособность трезво мыслить, как при опьянении, самообман, ложь, обида на членов семьи, необоснованные требования, словесная и физическая агрессия. Развиваются отчужденность, замкнутость, изоляция, депрессия с преобладанием душевной боли, вины, стыда, ненависти. Наблюдается низкая самооценка, допускающая саморазрушительное поведение, а также все возрастающая выносливость к эмоциональной боли, как у зависимого – к психоактивному веществу (ПАВ). Отмечается тенденция вступать после разрыва с зависимым в новые созависимые отношения – как абстиненция прерывается новой дозой ПАВ. Характерны сопутствующие аддикции: трудоголизм, зависимость от транквилизаторов, никотина, алкоголя; психосоматические расстройства; отказ от лечения, неверие в него; рецидивирующее течение.