А пока гости восхищались и благодарили, служащие «Дворянского дома» незаметно внесли закуски, расставив их на скрытых за портьерой столах. И как только восторги стихли, по знаку ведущей тяжелая ткань раздвинулась, приглашая оценить мастерство поваров.
Различные канапе, тарталетки, наполненные салатами, рулетики из красной рыбы... А в центре, на специальном возвышении стояла витрина изо льда. Гигантская гитара служила тематическим украшением, а в сверкающих чашах охлаждалась черная и красная икра.
— Самовары тоже ледяные, — не удержался Денис, слишком уж забавное выражение лица было у Ирины.
— Они с чем?
— С водкой! Хочешь?
Она замотала головой так энергично, что Денис снова рассмеялся.
— А икру?
— Лучше рыбки, — указала она взглядом на рулетики.
— Подожди минутку, сейчас принесу!
Времени, чтобы взять фарфоровую тарелку и наполнить её нарезкой, парой канапе и ложечкой икры заняло от силы пять минут. Но, повернувшись к жене, Денис едва не выронил все это из рук: рядом и Ирой стояли мама и Алина. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы не кинуться туда со всех ног.
— Можно вклиниться в вашу милую беседу?
При его появлении Ира заметно расслабилась. Алина расцвела улыбкой, а мама встретила строгим взглядом, который тут же перевела на нелюбимую невестку:
— Разумеется. Если тебе интересна музыка. Помню, меня ты на подобные мероприятия не сопровождал!
— Все бывает в первый раз. Подумал, что нужно попытаться понять этот ваш романс.
— И как? Понял? Кстати, говорят, что твоя жена неплохо поет. Как думаете, — повысила она голос, привлекая внимание, — уместно ли будет попросить мою невестку спеть?
В ответ раздались возгласы одобрения и выкрики:
— Просим!
Денис молча чертыхнулся. Он все-таки недооценил маму. Но не мог не восхититься: так ловко загнать противника в угол! Ему подобному еще учиться и учиться.
13
Алина молчала. Только улыбалась ехидно. Но на защиту кинулся Денис:
— Простите, но петь вот так, без подготовки — очень тяжело. Нужно разогреть связки...
— Вы правы, — неожиданно вмешался в разговор Каратов. — Распевка просто необходима.
— Ну, так пусть распоется, — пожала плечами Галина Ивановна. Здесь есть подсобные помещения, да и гитара, надеюсь, найдется.
— Денис, пожалуйста, принеси теплого чаю, — внезапно попросила Ира. — Через десять минут я буду готова. Если найдется инструмент.
Тихий голос едва пробился сквозь шум спора. Каратов тут же замолчал, напряженно прислушиваясь. А потом улыбнулся:
— Если моя гитара подойдет, буду рад предложить себя в качестве аккомпаниатора.
— Благодарю, — Ира чуть не захлебнулась от восторга, но следовало держать лицо. — Но я предпочитаю аккомпанировать себе сама.
— В таком случае... — Каратов протянул свою гитару, — придется уступить эту честь ей.
— Благодарю. Денис, — повернулась к застывшему мужу, — что с чаем?
— Да, сейчас, — спохватился он и отправился вылавливать ближайшего официанта.
Ира задумчиво проводила его взглядом. Что-то было не так.
Денис волновался из-за сорванного голоса. Но ведь он знал, что врач разрешил петь! Значит, его волнует что-то еще. Ирина дала себе обещание быть предельно осторожной, и когда муж подал ей чашку, ободряюще коснулась его руки.
— Все будет хорошо, — шепнула одними губами. — Я справлюсь.
Судя по выражению лица, это Дениса не успокоило.
Чай оказался в меру теплым, хотя и противным: Ира обычно пила или холодный, или очень горячий. Но сейчас для связок нужна была именно эта температура. Чаевничать под прицелом десятков глаз оказалось не слишком приятно, она постоянно боялась сделать неловкое движение, уронить чашку или пролить все на себя. Но взгляд Алины придавал сил.
Не дождется! Зря что ли на оттачивание навыков потрачены часы тренировок?
Ира прикрыла глаза, как бы наслаждаясь напитком, и представила себя в комнате, перед зеркалом. Вот она садится на стул, берет чайную пару за блюдце, аккуратно касается ручки чашки... Рядом — никого. Некого стыдиться или стесняться, поэтому все получиться.
Но глаза открыть все-таки пришлось — спать в высшем обществе моветон.
— Вам понравилось?
Ира не ожидала обращенного к ней вопроса, заданного высоким, чуть дребезжащим голосом. Но сдержалась, чтобы не вздрогнуть и повернулась к хозяйке «Дворянского гнезда».
— Он великолепен!
— Настоящий пуэр двадцатилетней выдержки! — похвасталась та.
— Невероятно, — Ира снова прикрыла глаза и втянула воздух, стараясь уловить аромат.
В чае она разбиралась, как свинья в апельсинах. Но кое-что читала. Например, о том, что пуэр — чай глубокой ферментации, и чем он старше, тем ценнее. А еще слышала, что по тонизирующим качествам пуэр в несколько раз превосходит кофе.
Вот это оказалось правдой. Но вместе с порцией бодрости пришло спокойствие. И ира решила, что этот чай стоит того, чтобы его пить почаще, все-таки кофе в таких условиях немного увеличивало нервозность.
— Очень вкусно. То, что говорили о «Дворянском гнезде» оказалось правдой.
— И что же вам говорили?
— Что его хозяйка старается дать гостям все самое лучшее, — Ира улыбнулась и чуть кашлянула, проверяя связки.
Собеседница поняла намек и отступила. А Ирина сделала еще пару глотков и тихо промурлыкала несколько нот.
Конечно, для полноценного пения необходима распевка. Но не то время, и не то место. Требовалось действовать незамедлительно.
— Надеюсь, ты сумеешь организовать мне гоголь-моголь, — шепнула мужу и вышла на середину зала.
Стул уже ждал. Ира перебирала струны гитары, привыкая к звучанию, подкручивала колки и краем глаза наблюдала, как рассаживаются зрители. Денис сменил место: перебрался в первый ряд, поближе к жене. Ира улыбнулась, благодаря за поддержку, и полностью сосредоточилась на инструменте.
Судя по всему, он был очень старый. Древний. И, похоже, антиквариат. А звучал так, что вплетать в его пение голос казалось святотатством. Но она рискнула.
Гори, гори, моя звезда...
Начала тихо, слушатели не сразу поняли, что концерт «по заявкам» уже идёт. Но Ире было на них наплевать. Сейчас в этом мире существовала только она и гитара. Чудесная, невероятная подруга с волшебным голосом. А еще — память.
Гори, гори, моя звезда,
Звезда любви приветная.
Ты у меня одна заветная,
Другой не будет никогда.
Для Иры не было секретом, в кого у неё музыкальный талант. И мама и папа неплохо пели. И оба любили романсы. Особенно этот. Ни одно застолье не оставалось без «Звезды», она стала чем-то личным и интимным. И отчего вдруг на ум пришла именно она, Ира не понимала.
Хотела прекратить, сменить мелодию. Но было поздно. И слова полились тихим ручейком. А вместе с ними перед внутренним взором давно забытая картинка: старая ива на берегу реки.
Лунная дорожка зыбка и невесома. Она тянется в бесконечность, словно мостик к полной луне. Ива купает ветки в светящихся водах и ветерок ласково перебирает узкие листочки, серебрящиеся в призрачном мерцанье.
Твоих лучей небесной силою
Вся жизнь моя озарена.
Умру ли я, ты над могилою
Гори, гори, моя звезда!
Ира вынырнула из грез, как только стих последний звук.
В зале стояла тишина. Тягучая, как перед грозой.
А потом взорвалась рукоплесканиями.
Ира озиралась, еще не совсем отойдя от воспоминаний, с трудом припоминая, где она, кто все эти люди... Взгляд зацепился за знакомое лицо: Денис! Он счастливо улыбался и смотрел лишь на жену.
Все вернулось на свои места. И только мокрые щеки не давали покоя. Она плакала?
— Извините, — всхлипнула и, аккуратно пристроив гитару на стуле, кинулась в дамскую комнату.
Из зеркала на неё смотрела чужая женщина. Нет, лицо и внешность остались прежними. Но глаза... В них жила бездна. Горе и радость, боль и счастье, все смешалось в глубине золотистой вселенной.
Слишком взрослая. И чужая. И от осознания, что это она, Ира стало страшно.
Чтобы избавиться от этого чувства она опустила голову и плеснула в лицо пригоршню ледяной воды. И еще, и еще... Прошло какое-то время, пока она осмелилась снова взглянуть в зеркало.
Наваждение исчезло. Но макияж оказался безвозвратно испорчен. Ира едва сдержалась, чтобы не выругаться: сумочка с пудреницей осталась в зале. Придется выходить к людям как есть.
Бумажные полотенца помогли избавиться от остатков косметики, но прежде, чем покинуть ненадежное убежище, Ира сосчитала до десяти. Против обыкновения, это не помогло.
— Ира!
Денис ждал под дверью.
— Вот! — сунул в руки клатч, — Это было... волшебно. Там все в шоке, ждут твоего возвращения.
— Все? — удивилась Ира. Она могла назвать как минимум двоих, кто жаждал её исчезновения.
— Ну почти все, — понял Денис. — Смелее — я рядом!
Ира прижалась к мужу:
— Обними меня!
Он без слов заключил жену в теплое кольцо рук:
— Потерпи еще немного. Мы скоро сможем уехать.
— Ну уж нет, — Ира упрямо вздернула подбородок, — Я знала, на что шла! И если кто-то думает, что я сбегу, трусливо поджав хвост, то не дождется!
И, расправив плечи, уверенно устремилась в зал.
Её появление снова вызвало овации. И просьбы спеть еще.
Ира отнекивалась, и не из-за кокетства: она опасалась, что плохо разогретым связкам такой концерт может повредить. Но тут послышался голос Алины:
— Все-таки невероятный это был человек! Офицер, да еще композитор! Чтобы написать такую песню, надо очень страдать. Но он ведь и страдал!
— Кто?
— Колчак, конечно!
Стоящий неподалеку Каратов едва не подавился шампанским. А Галина Ивановна не знала, куда деть руки. Некоторые собравшиеся покивали согласно, но чуть перекинулась удивленными взглядами.
Ситуация складывалась анекдотичная. И Ира не выдержала такого соблазна:
— А причем тут Колчак?
Торжествующий вид Алины был достоин «Оскара».