— Ты же сейчас пела романс! Его автор — Колчак! Это же все знают. Он тосковал о своей звезде — России и...
— Дорогая, — Галина Ивановна попыталась предотвратить надвигающуюся катастрофу, но Иру тоже понесло:
— Разве? Ну, вообще-то, романс вошел в сборник, который издали за шесть лет до рождения Колчака. А написан еще раньше, а семисотлетию Москвы. Тогда «звездная» тема просто в воздухе витала, еще бы — Нептун открыли!
— Обязан подтвердить! — Каратов подошел к спорящей компании. — Но звезда все-таки рождественская!
— Не буду спорить, — улыбнулась Ирина.
Она уже пожалела о своей вспышке, слишком нехорошие взгляды кидала на неё свекровь. А ведь вся эта катавасия с концертом затевалась ради примирения!
И Ира попыталась отступить. Но не вышло: снова посыпались просьбы спеть. Отказываться после такого демарша было нельзя.
Белой акации гроздья душистые
Вновь аромата полны,
Вновь разливается песнь соловьиная
В тихом сиянии чудной луны!
Она видела, как вытягивается лицо Каратова, как он подбирается, словно легавая, учуявшая птицу в высокой траве. А еще через мгновение к её голосу присоединился мужской:
Годы давно прошли, страсти остыли,
Молодость жизни прошла,
Белой акации запаха нежного,
Верь, не забыть мне уже никогда...
Она нашла в себе силы не сбиться с такта. И не дать петуха. Каратов пел великолепно и она не знала, то ли слушать, то ли продолжать исполнение. Но всемирно признанный исполнитель тактично вел вторую партию, лишь оттеняя, добавляя шарма, и не пытался перетянуть на себя первый голос.
Ира оценила его тактичность и поблагодарила улыбкой, краем взгляда заметив, как окаменело лицо Дениса. Но он сдержался, лишь залпом выпил взятый с подноса официанта бокал вина.
Аплодисменты теперь звучали дольше.
— Какая интересна аранжировка! Я никогда не слышала такого варианта этого романса!
— Неудивительно, — Каратов перестал хлопать и повернулся к говорившей, — Это самая первая версия, тысяча девятьсот второго года. Если честно, я потрясен, что кто-то её вообще знает. А уж так блестяще исполнить! — и он снова захлопал, вызвав свежий шквал оваций.
К нему не присоединилась только Алина и... Денис.
Ира торопливо протянула гитару владельцу:
— Спасибо. Я очень ценю вашу щедрость. Доверить свой инструмент неизвестно кому...
— Я не ошибся, — певец повертел гитару в руках, словно ища какие-то повреждения, а потом улыбнулся:
— Она редко так поет. Думаю, у вас ей будет лучше!
14
Ира колебалась. Денису привиделось, что она не знает, как отказаться от подарка. Да и самому не понравилось? Что он, нищий, что ли? Неужели не купит жене хорошую гитару? Да самую лучшую достанет! И, не думая, ввязался в разговор:
— Благодарю за порыв, мы очень его ценим, — рука мягко обвила талию Ирины, — Но это слишком дорогой подарок. Боюсь, ваши поклонники порвут нас на лоскуты, если мы лишим вас гитары.
— Мои поклонники, — улыбнулся Каратов, продолжая протягивать инструмент, — как-нибудь переживут. А что касается ценности... Знаете, голос вашей супруги — вот наивысшая ценность, правда, ему еще необходима огранка, как прекрасному бриллианту. И оправа. С первым вы справитесь сами, а вот вторым пусть послужит гитара Антонио де Торреса.
Ира сдавленно пискнула. И по этому звуку Денис понял: если продолжит настаивать, она ему никогда не простит! И смирился:
— В таком случае, благодарю! — и отступил.
Руки Иры заметно дрожали, когда она принимала инструмент. Даже перед импровизированным концертом её так не трясло.
Денис встревожился:
— Ты не заболела?
— Нет, все в порядке. Устала немного...
— Тогда, может, поедем домой?
Ира кивнула, прижимая к себе гитару, как величайшую драгоценность.
— Подожди пару минут, я сейчас улажу кое-что, — Денис усадил жену на мягкий стул. Оставлять её без присмотра не хотелось, но уйти «по-английски» было нельзя. Стоило хотя бы с мамой попрощаться.
— Я так понимаю, что твоя дама сердца еще не в курсе? — она взглядом указала на живот Алины. Та уже отошла от недавнего конфуза и с удовольствием заводила новые знакомства. — Тебе не кажется, что это как-то не по-мужски? Если у тебя не хватает духу...
— Мама, — от решительного тона Денису стало страшно. — Я очень прошу — не лезь. Всему свое время!
— Только не затягивай, — взгляд стал мягким, — ребенок не должен расти без отца!
— Разумеется, — согласился Денис и добавил так, чтобы никто не услышал: — Только неродной отец тоже не дело!
— Уже уходите? — Каратов казался неприятной помехой на пути. — Я вас понимаю. Выдержать сольный концерт без подготовки очень тяжело. Надеюсь, с Ириной... — певец замешкался.
— Степановной, — подсказал Денис. То, что Каратов обратился к его жене по имени — отчеству, немного примирило его с этим разговором.
— С Ириной Сергеевной все будет хорошо. Знаете, рекомендую дома выпить несколько перепелиных желтков или съесть гоголь-моголь. Это поможет связками.
— Благодарю, непременно воспользуемся вашим советом, — видя, что Алина направляется сторону Иры, Денис постарался отделаться от собеседника как можно скорее.
— Я понимаю, что вы торопитесь, — заметил его состояние Каратов, — но все же не могу не сказать. У вашей жены божественный дар. Прошу, помогите его сохранить и развить, это грех, прятать подобное от людей. Многие певцы душу за такой голос продать готовы!
— Конечно-конечно, — Алина уже не скрывала конечной цели своего пути.
— Если нужна будет помощь, не стесняйтесь, — Каратов наконец-то отступил.
Ира даже не заметила, что с ней кое-кто хотел поговорить. Дремала в машине, прислушиваясь сквозь сон к звукам с заднего сиденья: там, упакованная в кофр и пристегнутая ремнем безопасности, ехала гитара.
Денису было не до неё. Машину вел осторожно не из-за страха повредить инструмент, а чтобы не потревожить Ирину. Ну, и чтобы как следует подумать.
Родители стали давить по-настоящему. Отец — с финансовой точки, мама с моральной. А козыря, чтобы ответить, не было! Да и неприятный разговор больше откладывать не стоит, и так затянул. Если Ира узнает о беременности Алины не от него... О том, что произойдет, Денис даже думать не хотел.
Впору было искать союзников. Но вот где?
Внезапная идея заставила свернуть на обочину и остановиться. Денис обдумывал её так и этак, и пришел к выводу, что единственной возможностью остановить атаку родителей будет соглашение. Против подписанного им и Ириной контракта даже отцовские юристы ничего не смогут сделать, так там все четко и красиво. Но ему нужен был совет.
Дома, уложив Иру спать, Денис заперся в кабинете. Документы хранились тут же, в сейфе. Найти юриста, который составлял контракт, труда не составило. Денис присвистнул, глядя на досье. Такие дела проворачивал! А ведь казался самым обыкновенным юристом, пусть и очень грамотным. Такие всю жизнь сидят на каком-нибудь предприятии, сохраняя ему миллионы, а сами получают копейки.
Очередная встреча только подтвердила это впечатление.
Василий Степанович, узнав причину, пригласил Дениса к себе домой. Тесная квартирка, обставленная древней мебелью, впечатлила.
— Итак, молодой человек, — хозяин разлил чай по фарфоровым чашкам, — чем могу быть полезен? Признаюсь, по телефону я мало что понял...
— Вот! — на стол лег оригинал соглашения. — Это же вы составляли?
Василий Степанович достал очки из пенала. Денис пригляделся: такого материала он не знал. Больше всего это напоминало резную кость.
— Вас что-то заинтересовало? — юрист посмотрел поверх очков, сдвинув их на кончик носа.
— Нет, ничего. Простите, — в этом доме Денис чувствовал себя чужаком. Все казалось странным и неудобным.
— Если вас заинтересовал очечник, — Василий Степанович, не отрываясь от документа, передвинул его через стол, — то можете рассмотреть поближе.
— Но это же не слоновья кость! И не пластмасса.
— Целлулоид. Тот самый, из которой делают шарики для пинг-понга, — Василий Степанович отложил бумаги. — Но давайте вернемся к нашему изначальному разговору. Что вас так заинтересовало в этом документе, что вы пришли за пояснениями? Мне казалось, здесь все четко прописано!
— Да, все предельно понятно. Но мне надо знать, есть ли возможность хоть как-то ужесточить карательные меры, если инициатива по расторжению брака будет исходить от меня...
Василий Степанович, не торопясь, снял очки, повертел в руках и с нарочитой осторожностью убрал в футляр. Денис почувствовал себя неуютно под прицелом его серых глаз.
— Что у вас произошло?
Голос звучал ровно и слишком без эмоционально. Денис узнал интонации: так говорили его юристы, стараясь скрыть ликование или раздражение. Василий Степанович на самом деле был профессионалом!
— Пока ничего, — попытался соврать, но взгляд продолжал буравить. — В общем, мои родители требуют, чтобы я развелся с Ириной. А мы оба этого не хотим.
— Причина?
Денис был уверен, что текст договора этот пожилой мужчина помнит наизусть, до последней буквы мелким шрифтом, но Василий Степанович снова потянулся за бумагами.
— Считают, что Ира мне не подходит.
— Буду откровенен. Я тоже так думаю. С той лишь разницей, что, по моему мнению, в вашей паре именно вы — слабое звено.
Денис промолчал. В глубине души он был согласен с этими жёсткими словами.
— Может быть, предоставим судить об этом Ире?
— Несомненно, — бумаги снова отправились на край стола. — А теперь вы расскажете все, с самого начала, не пропуская ни малейшей детали.
И Денис заговорил. Сам не зная почему, выложил этому человеку все — от пари до беременности Алины. И замолчал, ожидая вердикта.
— Ну что вам сказать, — Василий Степанович поднялся, чтобы заварить свежий чай. Было видно, что он чувствует себя неловко. — Влипли вы.
— Знаю. Но что делать-то?
— Для начала — рассказать все Ирине. Не думаете, что по отношению к ней будет нечестно, если она узнает о сопернице от чужих людей? Ну а что касается этого, — Василий Степанович постучал пальцем по договору, — тут все на вашей стороне. Вернее, на Ириной. Вы можете разорвать контракт, но неустойка будет просто гигантской.