Ранняя осенняя тьма одела город в мириады огней. Ира наблюдала за их переливами и в душу вползал покой. Она не могла исправить случившееся, да и не хотела — чувствовала, что поступила правильно. Оставалось только надеяться, что время залечит кровоточащую рану. Время, оно великий целитель, любил повторять Василий Степанович.
К другу отца отправилась прямо с утра.
— Вот баба-дура! — ругался старик, разливая чай по фарфоровым чашкам из древнего сервиза. — Ну чего еще надо было? Мужик за тебя против всего света воевать готов, а она хвостом вертит. Ну дура же!
— Дура, — соглашалась Ирина, таская ягоды из вишневого варенья.
Здесь она всегда чувствовала себя уютно. Старые вещи, еще советские ковры на стенах, коллекция оружия на них — сабли, кинжалы... И ворчание старика воспринималось как само собой разумеющееся. И на душе становилось легче.
— А с другой стороны, может, так и надо... — Василий Степанович зашелестел оберткой конфеты. — Зато в ладу с собой. Как жить, если на душе кошки скребут? Совесть, она такая, с ней договориться — талант нужен.
— Нет его у меня, таланта этого, — вздохнула Ирина. — Василий Степанович, я вам не помешаю? Посижу тихонько, книжки полистаю. Просто одной сейчас тошно...
— Да что ты, — от возмущения он даже руками всплеснул и засуетился, как бабка. — И не спрашивай. Давно же звал пожить, так нет, гордая больно.
— Спасибо, — Ира перебралась в обтянутое жесткой кожей кресло — старинное, тяжелое, и откинулась на высокую спинку, прикрыв глаза. Сейчас ей необходим был покой. А где его еще можно найти, как не здесь, в этой, словно застрявшей в прошлом, комнате?
Тикали ходики на стене, и кукушка выглядывала каждые полчаса, чтобы оповестить о движении неумолимого времени. Пахло геранью, деревом и чем-то еще, невыносимо уютным и притягательным. Чем-то навеки утраченным, наверное — воспоминаниями.
Ира приоткрыла глаза. Свет раскололся на тысячи радужных искр, мешая смотреть. Она не сразу поняла, что это замершие на ресницах слезы.
Василий Степанович читал за столом газету. Рядом остывал чай в стакане с подстаканником — сервиз доставался только для гостей, наедине с собой суровый юрист предпочитал что-то поаскетичнее.
— Спасибо вам.
Он посмотрел на Ирину поверх очков:
— Подумала? Что делать-то будешь?
— Для начала, не стану отказываться от содержания. Вернее, попрошу оплачивать уроки вокала и гитары. Ну, и найду работу.
— Только поаккуратнее! Не такую, как в прошлый раз. А то без спины останешься. Это пока молоды, вам все трын-трава, а к старости...
Он добродушно ворчал, провожая гостью до двери, а Ира едва сдерживалась, чтобы не повиснуть на его шее. Он был её якорем. Её отдушиной. И теперь, отдохнув, она смело смотрела в будущее. А впереди маячил поиск работы.
Морозец сковал лужи тонкой корочкой льда. На дорогах её уже разбили, смешали с пылью, превратив в жидкую грязную замазку, оседающую на колесах и обуви. А вот в парке, в который Ирина решила заглянуть, чтобы хоть немного отвлечься от проблем, была иная картина.
Деревья стояли почти голые, лишь кое-где еще трепетали на ветру цепляющиеся за ветки багровые и желтые листья, да грозди рябин скрашивали осеннюю серость.
Хрустел под ногами не растаявший с ночи ледок, прихвативший мелкие лужицы. Но трава еще не желала сдаваться под напором осени и старательно зеленела, хотя тлен не обошел и её стороной.
Настроение соответствовало окружающему. На душе кошки скреблись, но Ира надеялась что холодный, без запаха выхлопов воздух освежит голову, поможет успокоиться. Напрасно — как специально, то там, то тут на её пути попадались влюбленные и семейные парочки.
Продрогнув в легком пальто, Ира решила зайти в кафе — посидеть с чашечкой капучино, может быть, съесть фруктовый десерт...
Зал встретил приглушенным светом, ароматом корицы и легкой музыкой, которая лилась из динамиков. Сделав заказ, Ирина погрузилась в свои мысли. Жизнь не казалась беспросветной, как еще несколько месяцев назад, но и радости не обещала. Нужно было как-то смиряться с тем, что натворила.
От размышлений отвлекло что-то знакомое. Ира не сразу поняла, что мелодия, льющаяся из динамиков — её собственная. В чужой аранжировке, с небольшими изменениями, но — её! И ноты знал только один-единственный человек...
— Простите, — остановила официантку, — это что за музыка?
— Ой, очень популярная. С неделю назад взорвала Интернет, теперь крутят везде. Композитор — такой душка! Его канал на ютубе...
Недослушав, Ира схватилась за смартфон. Найти в сети информацию труда не составило. Как и ютуб канал. Исполнителя узнала и теперь поражалась только одному: наглости. Преподаватель, взявший у неё ноты для «подчистить партитуру» даже не удосужился отменить уроки! И все это время старательно учил играть ту, которую обворовал.
Ира набрала номер. Но в ответ на претензии услышала только смех:
— Ты ничего не докажешь! Я уже засветился с этой мелодией, даже ноты — у меня. Ни один суд в мире...
Телефон лег на стол экраном вниз. Ира едва сдерживалась. Да, возможно, ни один суд в мире не признает наглого парня плагиатором. Но ведь должен же быть способ!
Она снова потянулась набрать номер. И отказалась от этой затеи: у Василия Степановича других проблем хватало. Она итак доставила массу неудобств со своими семейными перипетиями. Сама справится!
Но как — придумать не могла. И крепкий кофе ничем не помог в решении новой проблемы.
— Ох, Ирка, не живется тебе спокойно!
К счастью, ничем серьезным эта неприятность не грозила, разве что самолюбие пострадало. И, не в силах остановиться, она прослушивала трек снова и снова. А дома вывела ролик на большой экран.
Сидя на стуле в комнате, в которой и давал уроки, вор самозабвенно перебирал струны.
— Интересно, рубашку специально забыл застегнуть?
Красивое, мускулистое тело. Стильная стрижка. Интересное лицо со скулами, о которые, казалось, можно порезаться и бездонными глазами. Неудивительно, что у женской аудитории ролик имел успех. Ира подозревала, что заяви она о воровстве, ей придется столкнуться с негодование тысяч поклонниц свежеиспеченной звезды.
— Ничего, и с тобой разберусь, — мысль, как отомстить, уже крутилась в голове, но её еще нужно было поймать и как следует продумать. Война назревала нешуточная.
И в то же время Ирина была благодарна: этот случай отвлек от горьких мыслей, переключил, заставил действовать. И, обдумав все еще раз, Ирина позвонила Петру.
22
— Ты рехнулся?
Петр вышел из себя, и эта картина оказалась настолько необычной, что Денис забыл обо всем.
— Как только духу хватило отпустить? Денис, тебе к врачу надо — проморгать такую женщину!
— Знаю, дурак. Но выхода не было.
Денису казалось, они поменялись местами. Теперь уже ему приходилось успокаивать озверевшего помощника.
— Сначала нужно решить кое-какие проблемы, а потом я постараюсь вернуть Ирину. Надеюсь, она дождется.
— Вот уж хрен тебе! — на лице Петра заиграли желваки. — Я честно отошел в сторону, когда ты на ней женился. Честно старался не показывать своих чувств, когда ты попросил присмотреть за молодой женой, а когда понял, что вы любите друг друга — просто отошел в сторону.
— Что? — Денис ушам своим не верил.
— То, что ты — идиот! Да и я тоже. Уже тогда нужно было действовать. Когда она старалась соответствовать, а ты принимал её за дурочку. И чуть не погасил её, этот огонек, это солнышко, это...
— Что ты сказал? — Денис поднялся из-за стола. До него с трудом доходило услышанное.
— То, что раз ты не смог её удержать, то сейчас пришла моя очередь. И теперь я не уступлю!
Денису хватило секунды, чтобы оказаться рядом. Но Петр перехватил протянутые руки, не позволил захватить себя за грудки:
— Ты её не удержал. Ты не имеешь права запрещать мне!
Денис замер, как будто наткнулся на невидимую стену.
— Верно. Не имею.
В душе бушевал вулкан, хотелось разбить лицо стоящего напротив Петра в кровь, лупить, пока не потечет багровая вьюшка... Но Денис сдержался:
— Давай за работу. У нас много дел. Что там с тендером?
Уйма затраченных на него сил не пропала впустую: отлаженный механизм действовал почти без вмешательства начальства. Каждый из работников знал свое дело и выполнял его хорошо.
— Отлично, — после нескольких часов корпения над бумагами Денис чувствовал себя выжатым, как лимон. Но эта усталость была кстати: она отвлекала от мыслей об Ирине. — Теперь...
— Передохнуть не хочешь? Без обеда же, — Петр узнавал начальника, таким увлеченным тот становился перед важнейшими переменами в жизни фирмы, но в этот раз было ясно, что он кидается в омут работы, чтобы забыть.
— Устал? Ну, пойдем, поедим. И поговорим заодно.
В ресторане Петр ждал продолжения. А Денис словно и не помнил, зачем позвал его с собой. Жевал, не чувствуя вкуса, и о чем-то напряженно думал. Очнулся, только когда подали кофе.
— В общем, надо начинать выводить папу из игры.
Петр замер. До сих пор тандем Дениса с отцом считался непобедимым. Одно упоминание о патроне держало подальше акул, старающихся захапать все, до чего могли дотянуться.
— С ума сошел?
— Да. И если тебе не нравиться такое мое решение... катись на все четыре стороны.
Петр задумался. Годы, проведенные рядом с Денисом, научили многому.
— Причина?
— Он меня шантажирует. Грозиться отнять, если буду плохо себя вести, — Денис усмехнулся. — В общем, это война. Ты со мной?
— Да куда я денусь? — Петр одним глотком допил американо. — Так что, начинаем перекупать акции?
— И акции, и потихоньку отказываться от вливаний. Только осторожно!
— Думаешь, не заметит?
Денис пожал плечами:
— Нельзя, чтобы заметил. Иначе придется начинать с нуля, а времени нет. Петр, — взгляд стал слишком пристальным, — я не уступлю.
— Знаю. Но я тоже жажду победы!
Больше к этой теме не возвращались. Пока не зазвонил телефон Петра. Он лежал на столе экраном вверх, и Денис успел прочитать: «Ирина Степановна».