— Зачем... — выдохнула Ира. — Затем, что я тебе это должна. С меня все началось, на мне это и закончится.
В карих глазах больше не плясали солнечные зайчики. Они темнели бездной отчаяния и Денис едва не задохнулся, когда заглянул в их глубину. Он шагнул вперед и опустился перед стулом на корточки:
— Ира... не надо. Прошу. — Голос уже не звенел злостью, а сочился неизбывной болью. — Брось все это и пойдем отсюда. Давай начнем все сначала...
Она только покачала головой:
— Контракт уже подписан. Да и дороги у нас разные. Но знаешь, — на миг в темных зрачках сверкнуло расплавленное золото, как прежде, — я благодарна судьбе за то, что ты был у меня...
— Ты меня любишь? — перебил не дослушав. — Любишь?
Ира закусила губу и кивнула. Этого оказалось достаточно. Равернувшись так, что столик покачнулся, Денис вылетел из комнаты и впечатал в стену первого попавшегося работника:
— Передайте Пиранье, что если он сейчас же со мной не встретится...
Видимо, его вид был настолько страшен, что даже договаривать не пришлось: через три минуты к Денису подскочил охранник:
— Идите за мной. И подождите минутку, — он заглянул в комнату, где Ира мягко перебирала струны, пытаясь скрыть за ними отчаяние: — Поднимайся. Хозяин ждет.
Пиранья сидел на оббитом алым бархатом диване. Дым от сигары наполнял комнату тонким ароматом табака, но Ира все же закашлялась.
— Ей нельзя находиться в прокуренном помещении! — тут же возмутился Денис, — Связки могут постралать.
— Ничего с ними не случиться, — отмахнулся Пиранья. И с любопытство осмотрел сначала Дениса, потом и потупившуюся Ирину. — Так зачем хотел встретиться? Я так понимаю — из-за неё?
— Что за договор вы заключили? — Денис переместился так, чтобы быть к Пиранье на шаг ближе, чем Ира. — Что ты за него хочешь? Денег? Так могу фирму отдать, ты знаешь, сколько она стоит!
Пиранья пожал плечами и вынул сигару, осмотрел кончик и засунул обратно в рот:
— Что контрольный пакет акций у твоего отца, это знаю. Остальное меня как-то не интересует. А деньги, — он обвел рукой помещение, — как думаешь, какая сумма меня может заинтересовать настолько, что я откажусь от любимой игры?
Он чуть подался вперед и вперился в Дениса тяжелым взглядом:
— Деньги — лишь средство заполучить то, что хочется. Знаешь, какой это кайф — держать в руке чью-то судьбу. А сейчас вот тут, — толстые пальцы картинно, один за другим, сжались в кулак, — у меня двое. Она, — кивок на Ирину, — и ты. Считаешь, я от этого откажусь?
Вернулся на диван и вдруг кивнул:
— А ведь откажусь. — И, глядя на встрепенувшегося Дениса добавила: — Если предложишь мне что-то поинтереснее. Ну?
Денис почувствовал себя никчемным мусором под ногами. Ира пошла ради него на такие жертвы, а он не в состоянии её защитить. Но и сдаваться не собирался. Шагнул вперед, намереваясь смазать по ехидной морде, но мягкая рука легла на плечо:
— Не надо. Денис, забудь меня, пожалуйста. И... спасибо за все.
Он замер, не веря ушам, а Ира приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать напоследок, и тихо прошептала:
— Месяц меня не тронут. Он обещал дать мне месяц!
Месяц! Денис вылетел из кабинета Пираньи, как на крыльях. У него есть целый месяц, чтобы найти выход!
Запыхавшийся петр догнал его на крыльце, накинул на плечи забытое пальто:
— Что стряслось?
— Ира пока только поет. Ей дали месяц на привыкание. Петя, целый месяц! Я должен найти выход!
— Месяц? — прозвучало задумчивое. — А ведь мы успеем выиграть тендер.
29
Денис развернулся на каблуках и едва не упал от резкой смены направления.
— Ты о чем думаешь? Какой тендер? Ирина...
— Ирина дала нам шанс, придурок! И ты будешь последним идиотом, если им не воспользуешься!
— Ты... Ты... — Денис едва сдерживался, чтобы не дать волю рукам прямо здесь, на крыльце варьете.
Но Петр не обращал внимания на ярость начальника.
— Поехали! Мы должны успеть!
— Куда? — растерялся Денис.
— К Василию Степановичу. Помнишь такого? Если кто и сможет дать совет, то только он! Поверь, этот юрист знает о Пиранье гораздо больше, чем мы думаем.
Василий Степанович схватился за голову. А потом засуетился совсем по-стариковски, словно прожитые годы враз придавили плечи к земле.
— Ох, дурочка маленькая! Сколько ей говорил, чтобы не лезла в эти игры... — причитал тонко, как старуха. Но почти сразу взял себя в руки. — Проходите, я чай заварю, разговор будет долгим.
— Какой чай! — вспылил Денис, но Петр схватил его за руку и покачал головой: привычные, заученные действия помогали Василию Степановичу прийти в себя и привести мысли в порядок.
Он оказался прав: едва чашки оказались на столе, старик перешел к делу:
— Пиранья не врал — он действительно больше всего на свете любит власть.
— Вот и шел бы в политику! — фыркнул Петр.
— Да зачем она ему? — совершенно искренне удивился Василий Степанович. — Там на виду все время и над людьми по-настоящему не поизмываешься, всегда найдется тот, кто круче. А так — ему в самый раз. Он царь и бог в своём обществе и его это положение вполне устраивает. Так что деньгами от него не откупиться.
— Тогда — чем?
Старик положил обе руки на стол. Теперь отсутствие пальца бросалось в глаза особенно сильно.
— Знаете, почему Ира и её мать остались живы, хоть и в нищете?
Тишину нарушали только тиканье старых часов.
— Потому что Пиранья играл в якудза. Он уже тогда почуял вкус власти над жизнью и смертью. Степан... он поучил приказ покончить с собой, повеситься. А я... чтобы закрепить договор я сам себе отрезал палец. Медленно, тупым ножом... Как он и велел...
При воспоминании о перенесенном по лицу старика пробежала судорога.
— Я делал все, что в моих силах, чтобы уберечь девочку. Но вы же видите, она гордая... черезчур. Иной раз хочется перекинуть через коленку да всыпать хорошенько, чтобы неделю сесть не могла... Ну ладно, — спохватился он. — Я отступил, но не простил. Сейчас...
Василий Степанович поднялся из-за стола:
— Поехали!
— Куда? — мужчины поднялись следом.
— Поехали, говорю! — и он зашаркал в коридор, к вешалке для одежды.
Меньше чем через час все трое входили из банка. Василий Степанович прижимал к груди древний «дипломат» и отпустить ручку согласился только в машине.
Внутри, тщательно рассортированные в папки и фалы, лежали документы.
— Вот, я начал собирать это сразу после похорон, — голос старика дрогнул. — Но увы, сил и денег бороться не осталось. Может, вы сумеете. Только вытащите Иришку из этого ада! Иначе... как я Степе в глаза на том свете посмотрю?
Пока он говорил, Денис лихорадочно перебирал бумаги. Пальцы дрожали и, подняв взгляд, он встретился с ошалевшим взглядом Петра.
— Это же...
Старый чемоданчик скрывал невероятный компромат на Пиранью. Каждый факт подтверждался документально.
— Тут и половины хватит, чтобы засадить его пожизненно.
— А второй — чтобы прямо в камере и грохнули.
— Только умоляю! Поскорее! Ирочка...
— Василий Степанович, — Денис захлопнул крышку. — Вы не против, если я обменяю вот это все на Ирин договор?
— Не будь идиотом! — рявкнул Петр. — Он придет в себя и кто знает, какая бредовая мысль придет этому извращенцу в голову?
— Мне плевать! Ирина...
— Чтобы вытащить Иру достаточно и нескольких бумажек. Я отсканирую и пошлю ему полюбоваться. Если не дурак — согласиться.
— О, молодой человек, Пиранья — не дурак, — улыбнулся Василий Степанович. — Он прекрасно знает, когда нужно остановиться. Но и вы будьте осторожны, — и, открыв дверцу, старик начал вылезать из машины.
— Куда вы? Я подвезу! — спохватился Денис.
— Нет-нет, я дойду сам, — запротестовал старик. — Вы Ирочку поскорее вытащите!
Выбор нужных документов и сканирование много времени не заняло. Петр отправил их на личную почту Пираньи. Оставалось только ждать. Не прошло и получаса, как телефон зазвонил: Пиранья просил о встрече.
— Бумаги! — потребовал с порога.
— Я похож на идиота? — поинтересовался Денис. — Но вижу, интерес в тебе проснулся.
— Ты слишком буквально понял мое желание увидеть что-то интересное, — проворчал Пиранья. — Вот, договор твоей девки.
Бумага оказалась в руках Дениса. Тот впился взглядом в буквы. Оригинал!
— Твоя очередь! — И, как только получил компромат, прорычал: — Выметайтесь! Чтоб я о вас больше не слышал!
— это будет сложно, — хохотнул Денис. Ему петь хотелось. И танцевать. А еще — целовать опешившую Ирину, крепко, страстно, чтобы она навсегда забыла весь этот ужас.
— Денис, — спросила она робко, когда он усадил её в машину. — Это взаправду?
— Да! — он сжал её ладонь и поймал в зеркале заднего вида тоскливый взгляд Петра. Но пальцы не разжал. — И, знаешь что? Больше я тебя не отпущу! Никогда и никуда!
— Тогда, — она смущенно улыбнулась, — давай заедем в ЗАГС, заберем заявление. Я тут подумала... черт с ней, с Алиной... а ребенка ты и так не оставишь.
Петр громко вздохнул — ка будто всхлипнул и попросил:
— Высадите на остановке. Или вон, у ресторана...
Денис понимающе свернул на обочину:
— Сегодня выходной. Но завтра не опаздывать!
И, уже отъезжая, напомнил:
— Ир, Василию Степановичу позвони. Волнуется ведь!
— Ты и его приплел! — охнула, но телефон достала.
— Скорее, он — нас, — хмыкнул Денис, с трудом сдерживаясь, чтобы не начать целоваться прямо в машине — сперва следовало хотя бы до дома добраться.
В квартире они даже свет зажигать не стали — вцепились друг в друга еще в коридоре, не смущаясь тем, что могут случайно увидеть соседи. А потом, слившись в одно целое, просто рухнули на диван. Денис рвал ненавистное платье, осыпавшиеся бусины стучали по полу, но на них никто не обращал внимания: значение имело только плавящееся под руками и губами тело, тихие вздохи, которые перешли в бесстыдные стоны. Денис двигался резко, сильно, словно подтверждая свое право на эту женщину, а она кричала, не стесняясь, и это заводило его еще больше. А когда оба остались без сил, за окнами занимался холодный осенний рассвет.