Но Маленький Бен в этот раз не желал уступать Большому, который явно недолюбливал Джуниора:
— Да все в порядке будет, успокойся!
Так был упущен последний шанс остановить побоище, не допустить превращения бейсбола в американский футбол.
Джуниор уже занял исходную позицию, и для описания всех последующих событий лучше всего подошло бы перо баталиста.
Вообще-то, вид Джуниора сегодня был не таким воинственным, как обычно. Вероятно, жаркая погода притупила тягу малыша к веселеньким приключениям, и, возможно, все бы обошлось без происшествий: детонации огромного разрушительного заряда, накопленного Джуниором за предшествующие спокойные дни, можно было избежать. Но верзила Чамберс из «Лихих наездников» просто не мог не наступить на фугас замедленного действия, на который сегодня очень походил приемный сын Маленького Бена. Чамберс, которого еще месяц назад называли грозой Сент-Луиса, болезненно переживал утрату былого авторитета. С появлением в семье Хилли первенца лавры «самого-самого» перешли к невзрачному на вид семилетке, настоящему хиляку.
Тут Чамберс восхитился своим остроумием: Хилли — хиляк. Спеша порадовать мир своим филологическим открытием, подросток завопил:
— Хилли — хиляк! Ребята, хиляка выпустили.
Джуниор миролюбиво протянул:
— Да, ладно, лысый череп. Не вякай — побереги здоровье.
Несмотря на незлобивое замечание соперника, Чамберс все не мог успокоиться. Словно какой-то чертенок подталкивал его. Побривший вчера перед игрой голову подросток порадовал своих товарищей еще одной фразой, сделав решительный шаг навстречу опасности, даже не подозревая, какой пророческий смысл несла в себе предыдущая реплика Джуниора. Итак, Чамберс заявил:
— Ладно, так ладно. Давайте покажем этому уничтожителю девичьих пирогов, где его место.
— Ну что ж, попробуйте.
И начался бейсбол!
Правда, розыгрыш первого мяча Джуниору не понравился. Синий шарик летел слишком быстро, и малыш решил его не трогать. Он дал Чамберсу возможность спокойно захлопнуть в своей ловушке синюю молнию.
Большой Бен, который с тревогой наблюдал за происходившими на поле событиями, облегченно вздохнул: его худшие ожидания не оправдывались. Вопреки прогнозам деда, Джуниор вел себя на поле вяло, не особо горя желанием удивить мир. Точно так же тридцать лет назад его сын, Маленький Бен, заторможено бродил по «базам» и не пытался хотя бы частично воплотить в жизнь честолюбивые планы, которые Большой Бен возлагал на первый выход наследника на спортивную арену. Сходство было настолько полное, что претендент на кресло губернатора похлопал сына по плечу:
— Знаешь, ты не усыновлял этого ребенка. Могу поспорить, это твой родной сын,
Маленький Бен застыл. Он, возможно, даже не услышал, что именно сказал отец. Его волновало совсем другое. Что-то случилось с малышом — от Джуниора можно было ожидать чего угодно, только не такой пассивной заторможенности.
— Давай, Джуниор, давай!
Неизвестно, этот ли призыв отца разбудил малыша, или ему добавил азарта диалог с питчером соперников.
Большинство игроков «Лихих наездников» пришло к выводу, что напрасно их подающий вообще вступал в разговоры с малолетним бандитом. Защищаясь, питчер доказывал, что ничего крамольного в его беседе с Джуниором не было. Он просто пожалел «Бравых ребят» и сказал малышу в майке с номером 13 буквально следующее:
— Они же с тобой совсем проиграют!
На это был получен такой же безобидный ответ:
— Я здесь буду, пока тренер считает это нужным.
И вот тут — этот момент питчер особо подчеркивал — в беседу вступил Чамберс, который неосторожно ляпнул:
— А-а, этот рохля, который всем мороженое всегда покупает.
Чамберс, к сожалению, не мог ни подтвердить, ни опровергнуть высказанного в его адрес подающим обвинения. Он находился в больнице, куда был увезен сразу же после окончания матча.
Следствие, таким образом, заходило в тупик, из которого был только один выход: необходимо было признать виновником происшедшей трагедии Джуниора. Всему Сент-Луису давно известно, что в этом мальчугане сидит злой бесенок.
Подобное объяснение, кроме всего прочего, снимало обвинения в трусости с «Лихих наездников». В городе начали было поговаривать, что «Всадники» вели себя не по-мужски: они позорно разбежались от малыша, пусть себе и вооруженного битой. В случае принятия версии о злом бесенке выходило, что спасались «Лихие наездники» от нечистой силы, а совсем не от семилетнего мальчишки.
В качестве аргумента в пользу такой версии приводили факт необъяснимой тяги малыша именно к тринадцатому номеру.
Правда, одно обстоятельство сильно подрывало доводы сторонников теории о нечистой силе. Джуниор вступился за своего приемного отца — ведь все явственно слышали, что он произнес следующие слова:
— Да он никакой не рохля!
Маленькие же бесята, как известно, должного пиетета к старшим не проявляют никогда.
Как бы там ни было, но произошедшие во время розыгрыша второго и третьего мячей седьмого иннинга финальной игры события не укладывались в рамки обыденной жизни. С точки зрения рядового обывателя Сент-Луиса подобное нарушение привычного уклада жизни, безусловно, осуждалось — так что у Большого Бена были веские основания внести результаты этих розыгрышей как жирный минус к итогам своей избирательной кампании. Да еще надо учесть разбитое лобовое стекло его нового автомобиля, припаркованного метрах в пятидесяти от места событий.
Что же именно дало основание отнести события на бейсбольном поле в разряд сверхъестественных? Что заставило Большого Бена?
Едва питчер во второй раз запустил синий мяч, бита Джуниора без промедления угрожающе взмыла над головой. Замах был совсем не плох. Попади малыш по мячу, тот, наверняка, улетел бы за 188,4 метра. В таком случае весь Сент-Луис, несмотря на необычность достижения, только гордился бы тем, что житель их городка попал в «Книгу рекордов Гиннеса». Доволен был бы и дедушка. Но мальчик по мячу не попал. Правда, он не промахнулся. В самой верхней части траектории бита из рук Джуниора перешла в руки законов физики: она набрала такую инерцию, о которой не мог даже подозревать только-только осиливший первый класс мальчуган.
Инерцию, как известно, изучают в американских школах в шестом классе. Первую, вторую и третью космические скорости — в седьмом. Если исходить из подобных предпосылок, то напрашивается логичный научный вывод: бита все же вернулась на Землю, следовательно, в седьмой класс мальчику идти было рановато. Но для шестого он вполне созрел. Именно об этом и подумал сидевший на скромном кресле позади застывших от неожиданности скаутов их неукротимый предводитель — мистер Дибати. В свободное от обязанностей директора приюта время он любил повозиться с марширующими колоннами, поиграть в войну с мальчишками в шортиках.
Как мы уже упоминали выше, бита все же вернулась на землю. Правда, Большой Бен в минуты откровения не раз говорил своим друзьям, что уж лучше бы она унеслась далеко, к мерцающим звездам и там вечно крутилась яркой кометой. Забрав с собой, конечно, и запустившего ее мальчугана.
Не будем осуждать подобные высказывания дедушки в адрес приемного внука и его биты. Ведь площадкой приземления тяжеленной дубинки стал новый, только что купленный Большим Беном автомобиль. Пробив лобовое стекло, бита окончательно не успокоилась и, как волчок, покрутившись внутри салона, основательно расколошматила приборную доску, прежде чем застыть, так и не одолев днище, рядом с рычагом переключения передач…
— Моя новая машина! Господи Боже мой!
Горе старины Бена было безутешным.
Его сын и наследник, опасаясь, что Джуниор свой следующий удар может нанести по старому «форду» Большого Бена, который тот сразу же после покупки нового автомобиля продал чете Хилли, содрав с них при этом за подержанную машину ту же цену, за которую четыре года назад купил свое ревущее чудо, поспешил на поле. Его советы малолетнему бейсболисту были просты и убедительны:
— Послушай, покрепче держи биту. Постарайся попасть по мячу. И, самое главное, не отпускай биту! Не выпускай больше ее из рук!
Малыш, уже вооружившийся своим грозным оружием разрушения, выслушал наставления отца, молчаливо кивая головой. Он приготовился к третьему розыгрышу.
Чамберс же окончательно потерял рассудок и принялся издевательски хохотать, глядя на нахохлившегося Джуниора. Он скандировал при этом понравившуюся неизвестно почему фразу:
— Сын рохли. Сын рохли.
«Лихие наездники» из чувства солидарности поддержали своего капитана, но их голоса были менее решительны и вскоре утихли.
Джуниор, внимательно выслушав малоинформативное сообщение соперников, только пожал плечами, потом задумчиво повторил совет отца:
— Что ж, хорошая мысль не отпускать биту. Не выпускать ее больше из рук!
Судья подал знак, и на поле вновь установилась тишина. На трибунах, правда, все еще оживленно обсуждали предыдущий — удачный или не очень, это уж как кому нравится — бросок Джуниора. А малыш уже напряженно застыл, надеясь в этот раз непременно порадовать отца.
Мяч, посланный питчером «Всадников» без особых затей, стал легкой добычей отбивающего, который учел предыдущие ошибки. Замах был не очень силен, но мячик отскочил метров на тридцать. Со своих баз к нему бросились защищающиеся игроки «Лихих наездников».
Им наперерез неторопливой, но уверенной трусцой засеменил мальчуган в майке с номером 13. Бита вновь была угрожающе поднята над головой.
— Беги быстрей. Быстрей! Биту бросай!
Советы с лавки запасных не могли сбить Джуниора с толку. Тренерскую установку он выполнил безукоснительно — свое оружие из рук так и не выпустил до конца игры.
Более-менее знакомый с правилами американского футбола малыш, не видевший в своей жизни ни одного бейсбольного розыгрыша отбитого мяча, просто побежал отнимать у соперников синий шарик. Те же по правилам «проводили» захваченный трофей по своим базам.