Руки она и не думала мыть, так что я очистила их магией.
– От жаб и лягушек не бывает бородавок, это ложь, – сообщила она тоном зазнайки.
– Знаю. Но руки всегда должны быть чистыми. Мы ведь не просто так моем их перед едой.
– Я не мою.
– То есть мне стоило заставить тебя съесть салат? – со смешинками в глазах уточнила у девчонки.
– Возможно. Мне, к слову, даже не было бы противно. Я люблю живность.
– Почему не завела? Отец не разрешает или ты не спрашивала? Если ты действительно хочешь завести жабу или лягушку, я ему напишу и согласую покупку и аквариума и…
– Госпожа Фантао ужасно боится животных. Любых. На неё в детстве напала кошка, расцарапала ей всё лицо и тело. Когда она пришла к нам работать, папа привёз ей мазь из столицы, которая свела шрамы.
Я в очередной раз поразилась, до чего грамотно и совсем не по–детски говорит Роксана. По моему внутреннему убеждению ей было лет тринадцать–четырнадцать, а то и все пятнадцать. Периодами. Иногда она вела себя, как совсем малышка. Я не особо разбиралась в детях, но такие возрастные качели сильно нервировали. Я решительно ничего не понимала, а потому не могла определиться с линией поведения.
– Твой отец поступил очень достойно. Магические мази стоят баснословных денег.
– Папа говорит, что преданность слуг стоит любых денег. В наш дом никогда не попадают непроверенные люди.
– Я попала к вам из королевской службы найма. Меня никто не проверял, – осторожно сообщила девочке в надежде услышать объяснение, как же подобное произошло.
– Мы всегда нанимаем людей только там. Тех, кто прошёл проверку артефактом чистоты.
Проверка артефактом?!
Что за проверка такая?
Мамочки! Так меня вычислили или нет?
– Впервые слышу про подобный артефакт. А что он показывает?
– Что человек нанимается без злого умысла, – ответила девочка и, вдруг переключившись в режим маленького ребёнка, со смехом побежала в дом.
Нет, с ней явно что–то не так. Понять бы, что.
Как бы я ни пыталась разговорить девочку, больше ни к серьёзному тону, ни к взрослому поведению она не возвращалась. Я помогла ей помыться и даже разрешила взять с собой любимую куклу. Очень понимала её желание, поскольку мне никогда не позволяли «баловства», а я ужасно хотела. Пусть хоть у одного ребёнка сбудется эта маленькая мечта. И только расчесав волосы Роксаны и заплетя их в две удобные для сна косы, вспомнила, что так и не наказала егозу. Но кто же на ночь нервирует детей? Придётся ждать нового дня.
Сегодняшний день вышел сложным и насыщенным, я безумно устала и хотела просто лечь спать, но со всей отчётливостью поняла, что нужна маленькой гордячке. Да, она ни за что в этом не признается, но я ей жутко интересна. И, чего лукавить, малышка чувствует, что я не такая уж взрослая, потому тянется ко мне.
– Рассказать тебе сказку? – спросила, усаживаясь на край её кровати.
– Нет, конечно. Я уже взрослая! – возмутились из–под одеяла, но буквально следом я увидела любопытную мордашку. – А что за сказки ты знаешь?
– У меня дома целая библиотека детских книг! Я обожаю сказки и читаю их до сих пор. Расскажу про кого угодно.
– У нас тоже большая библиотека, и я уже умею читать, – похвасталась Роксана.
Так вот, откуда она столько всего знает и умеет. Не удивлена.
Мы сошлись на сказке про Золушку, и я неспешно, стараясь говорить тихо и не особо эмоционально, чтобы девочка поскорее заснула, рассказала ту версию Золушки, что читала, дополнив её немного от себя. Засопела малышка ровно, когда я произнесла последнее слово и замолчала.
– Какая же ты милая заечка, когда спишь, – тихонько произнесла я, поправляя одеяло. – Добрых снов, маленькая принцесса.
Роксана не ответила, и я со спокойной совестью направилась к себе. Так как вся моя одежда пострадала, Дебби поднялась на чердак, где хранились сундуки с нарядами предыдущих хозяев, и нашла для меня несколько более–менее приличных платьев, а вот ночную сорочку выдала совсем новую, видимо, из своих запасов.
Разобрав кровать, я пошла в ванную. Подозрительно оглядела и понюхала пузырьки с косметикой. Какой шанс, что очаровательная пройдоха не подсыпала мне туда толчёных мух или зудящего порошка?
Решила не рисковать и воспользоваться обычным брусковым мылом. Белым, с классическим запахом. Добавь в него хоть что–то – непременно будет заметно.
Расчесала рыжеватые локоны. К ним я уже почти привыкла. Кузина посоветовала взять не только её имя, но и облик, чтобы знакомые Эльзы Стивенсон при случайном столкновении не раскрыли мою легенду. Когда не нужно, мир очень тесен. Единственное, что у меня совсем не получалось – это добавлять образу веснушки. У кузины их была целая россыпь, но на мою белоснежную, точно фарфор, кожу они отчего–то отказывались ложиться. Притом и настоящие, и магические. А все варианты с использованием косметики казались крайне ненатуральными. Пришлось обойтись без них. Будем считать, Эльза нашла идеальную пудру и сумела их скрыть.
В свете магических ламп кожа показалась немного сиреневой, но я не придала этому значение и легла спать. Не забыв проверить кровать на наличие сюрпризов от Роксаны, конечно.
Я отлично выспалась и встала в самом радужном настроении. За окном светило солнце, красиво и радостно пели птицы, и я вприпрыжку побежала в ванную, чтобы умыться и начать этот замечательный день…
– О–о–о, – протянула, когда рука столкнулась с белой поверхности двери.
Не веря своим глазам подошла к зеркалу. Оттуда на меня с интересом посмотрело фиолетовое нечто.
Мне потребовалось некоторое время, чтобы смириться с очередной сменой облика. Затем ещё немного времени, чтобы попытаться оттереть краску с кожи. Затем ещё время, чтобы попробовать избавиться от неё с помощью магии.
Но – кто бы сомневался? – коварный фиолетовый оказался стойким солдатиком и, если захватил территорию, без боя возвращать её не собирался.
Злости моей не было предела. Я открыла выданный няней журнал на последней странице, где был специальный форум «Осторожно, дети!»
– Кто бы мог подумать, что я обращусь к тебе в первые же сутки! – пробурчала под нос, читая правила. – Так-с, придумать, значит, вопрос, чётко его сформулировать и озвучить с магическим посылом на треть грана магии, ага.
Цена была смехотворной даже для не обладающих магией людей, самого простенького артефакта хватило бы на год ежедневного активного общения. Отлично придумано, к слову. В няньки обычно идут небогатые барышни.
Я в сердцах спросила, как не придушить мерзкого ребёнка, но пока говорила, передумала. Нельзя поддаваться разрушительному чувству. Дети по натуре своей не чудовища, а если вдруг таковыми стали, значит, есть причина. Я ведь и сама чудила, когда не стало папы, а уж когда мама вышла замуж, и вовсе превратилась в исчадие ада.
Но моё состояние сыграло злую шутку. От меня фонило магией и журнал посчитал плату достаточной, опубликовал вопрос.
– Элизабет Родс?! – в ужасе прочитала я. – Удалить! Стереть! Древние боги, как это убрать?
Сообщение моментально исчезло, но заряда панической энергии мне хватило, чтобы качественно так проснуться. Надо же, чуть себя не выдала!
Чтобы больше не попадать в ужасные ситуации, прочитала правила форума до конца, затем проверила систему:
– Спрашивает Эльза Стивенсон, – я произнесла имя максимально разборчиво. Увидела, как слова проявились на бумаге. – Моя кожа после душа с мылом стала фиолетовой. Что делать? Магия не помогает.
Меня тут же засыпали советами, но привлёк меня самый простой – постоять на солнышке. Я быстро открыла окна и покрутилась, подставляя как можно больше кожи нежным утренним лучам. Цвет исчез далеко не сразу, но исчез.
Пришлось несколько раз возвращаться к зеркалу, проверять в труднодоступных местах. Почему–то особенно въелась краска за ушами, хотя я не припоминаю, чтобы активно там тёрла. Расползается она, что ли?
В комнату подопечной я зашла, обуздав эмоции, словно опытный наездник строптивого коня. Открыла ей окно, впустив свежий воздух, пощекотала милую пяточку, слишком привлекательно торчавшую из–под одеяла, рассмеялась, увидев недовольную мордашку.
– Доброе утро, солнышко, – ласково обратилась к девочке.
– Не вижу в нём ничего доброго.
– Проснулась бы раньше и зашла ко мне, непременно увидела бы! Мне так подошёл тот оттенок фиолетового, что ты для меня выбрала! – с сияющими глазами и широкой улыбкой поделилась я.
Роксана радостно захлопала, затем посмотрела подозрительно.
– А почему ты не злишься?
– Может потому, что мне нравится твой живой нрав? Твоя невероятная фантазия, твой ум. Ты совершенно уникальный ребёнок, очаровательный и милый, когда не шалишь. Я не против проказ, только пообещай, что они не будут злыми или травмоопасными. Вчера Дебби больно ушиблась.
– Я не подумала, – призналась девочка искренне, но тут же собралась, насупилась. – Ничего страшного не произошло.
Ну что за ёжик? Отчего в ней столько острых колючек?
– Зайчик, разве Дебби плохо к тебе относится? Она ведь искренне тебя любит, беспокоится о тебе. Не стоит её обижать или защищаться от неё. Она тебе не враг, правда ведь?
– Ну–у–у…
– Если она тебя обижает, скажи! – встревожилась я. – У меня высокий уровень магии, я могу завернуть тебя в сто слоёв защиты, и если кто–то посмеет поднять на тебя руку, здорово поплатится!
Я говорила с невероятной скоростью, потому что в своё время не раз получала от отчима и указкой, и плёткой, и магией. Притом бил он меня так, чтобы никто не видел, а после с чистой совестью (поскольку он в жизни ею не пользовался!) уверял маму, что я его просто невзлюбила, потому несправедливо обвиняю. Ещё и снисходительно говорил: «Простим ей это, дорогая!». В ответ я мстила, за что получала уже от мамы. А синяки… По заверениям отчима, синяки у детей – обычное дело, кто знает, где они бедокурят, когда бегают по саду, к примеру.
Воспоминания и меня превратили в настоящего ежа. Хотелось треснуть кого–нибудь побольнее. Пусть только попробуют обидеть мою девочку! Детские шалости – это одно, но колотить беззащитное дитя… Не позволю!