– Чтобы помогать маме заботиться о детях.
Достаю из рюкзака влажные салфетки и опускаюсь перед сыном на корточки.
– А тебе посиму никто не помогает?
– Потому что ты славный мальчик! – По одному целую пахнущие антисептиком пальчики. – Мне не нужно помогать. Ты же послушный, правда?
– Плавда? – Лёша удивлённо округляет глаза.
Ну да, полчаса назад я утверждала обратное. Психанула, когда он, подражая Барсику, пытался повиснуть высоко на шторе.
– Конечно, родной, – зажмуриваюсь, зарываясь носом ему в волосы.
Лёшка пахнет свежескошенной травой и летом. В такие моменты мне кажется, будто целую само счастье. И я гоню тревожную мысль, что моё счастье теперь принадлежит не мне одной. А где-то совсем рядом раздаётся звонок телефона.
Медленно поворачиваю голову, чувствуя на себе прожигающий взгляд.
Неподалёку, облокотившись на поручень детской карусели, стоит Лиам и смотрит на нас. На нём футболка и светлые джинсы. Выгоревшие волосы, лёгкая небритость… Непривычно. Он возмужал, очерствел и чёрт знает как ещё изменился. Мне невольно хочется закрыть собой Алёшку.
– А мы уже в садик ехать настроились… – С досадой смотрю на часы. Полминуты не хватило. – Не ожидала, что ты такой пунктуальный.
– Я уже понял, что постоянно расстраиваю твои планы, – отзывается Лиам, и смысл его слов заставляет меня стиснуть зубы.
Он переводит взгляд на свой мобильный, пряча предостережение, мелькнувшее на дне зелёно-голубых глаз.
– Я надеялась, что ты пошутил.
– И часто я что-то предлагал тебе в шутку?
Стараясь не смотреть на него, подтягиваю Алёшке шорты. Боюсь, что не смогу держать себя в руках, и выматерюсь при ребёнке.
– Лиам, – аккуратно подбираю слова. – Мы оба знаем, что твоё решение было сиюминутным, – показываю выразительным взглядом на нашего сына. – Ты же растеряешься и не будешь знать, что делать.
– С чего бы?
– С того! – всё-таки срываюсь. Глубоко вдыхаю, успокаивая себя. – Я понимаю твою потребность поставить меня на место и утереть Ивану нос. Просто потому, что привык себе ни в чём не отказывать и, видимо, всё-таки задело. Но речь ведь о ребёнке! Ты не справишься.
Желваки на его лице приходят в движение.
– Ты шутишь, я надеюсь?
– Лиам! – шиплю, едва владея собственным голосом, когда он подхватывает Лёшу на руки. Да уж какие тут шутки! – Придумай, как потешить своё эго как-нибудь иначе, пожалуйста! Ну, не знаю… хочешь, я отменю планы на вечер? Скажу Ивану, что занята. Он будет раздавлен. Ну же… Не будь такой с-с-с… Не надо.
Он дёргается как от оплеухи!
– Я просто хочу провести день с ребёнком, – чеканит категорично. – Если не буду справляться, позвоню, подскажешь. Вот и всё.
Он спятил?
Думает справиться с непоседливой трёхлеткой? Вот так просто с наскока, без опыта?!
– Не бойся. Я посушный, – неожиданно подбадривает его Лёша. Жмурится, прижимая ладошки к колючим щекам, словно я не стою рядом, ошеломлённо наблюдая за происходящим.
– Лиам, нет! – внутренне вскипаю.
Он не прочёл нашему сыну ни одной сказки, не спел ни одной колыбельной, не простоял на ногах ни единой бессонной ночи. Как он может что-то предъявлять?!
– Снова попытка решить за меня? – Он наклоняется, позволяя Лёшке крепче вцепиться себе в шею. Поглаживает сына по плечам, придвигаясь ко мне опасно близко. – Прекращай. Не в твоих интересах перечить.
Секунду назад я была готова поджечь его взглядом, а сейчас смотрю в немом испуге, парализованная простым осознанием, что Лиам не заигрывает. Он мне реально спуску не даст.
Снимаю с плеча рюкзак, который помогала собирать, не веря всерьёз, что это пригодится.
Если бы Лиам опоздал на пару минут!
Алёша такой же упёртый, не прощает залётов…
– Детское кресло купил? – знаю, что нет. Для того чтобы девиц катать достаточно обаяния.
Растерянность на лице Лиама держится не дольше секунды.
– А что – старое осталось в машине Верблюдова? Ты в садик ехать, как собралась?
– Как обычно, – бросаю с досадой.
Его теперь что – вообще ничем не пронять?
– Идём, Алёша? – подмигивает сыну. – Не будем задерживать маму, она спешит на работу.
– Я могу отпроситься… поеду с вами.
– Исключено. В прериях опасно. Девочкам там делать нечего.
– Да! – подхватывает Лёшка с толикой самоуверенной гордости.
Молча помогаю установить кресло и зафиксировать сына.
– В очень неприличном месте ты можешь оказаться из-за своей самонадеянности, – шепчу сквозь зубы, когда Лиам закрывает заднюю дверь машины. – Если не уследишь за Алёшей, я тебя вот этими руками придушу. Я предупредила.
Он медленно склоняет лицо, множа гулкие удары моего сердца. Внутри всё замирает, когда его губы тормозят в миллиметре от моего уха.
– Выдыхай, паникёрша. Я справлюсь. А потом, так и быть… В качестве, извинения за весь бред, что я сейчас выслушал, вечер ты проведёшь со мной.
– Исключено, – пытаюсь съехать. – Мне не с кем оставить Алёшу.
Голос рвётся, близость Лиама погружает меня в состояние лёгкой паники. Я не могу оставаться с ним наедине в таком состоянии. Мы это уже проходили. И прямо ему не откажешь… Он всегда поступал по-своему!
– А на свидания с Иваном ты тоже с нашим сыном ходишь?
– Я не в том положении, чтобы ходить на свидания.
– Отлично. До связи.
Что отличного?!
Глава 8
Лиам
– Впелёд! В атаку!..
Вздрагиваю, с удивлением соображая, что умудрился уснуть. Наверное, тысячный раз за день бросаю взгляд на часы. Бляха… На целых полчаса вырубило! В предынфарктном состоянии осматриваю комнату.
Лёшка «скачет» на деревяном коне… Мебель цела. Окна тоже. Можно выдохнуть.
Фух… Так тряхнуло, будто в проруби проснулся!..
С непривычки боюсь оставить сына одного. Поэтому мы вместе хозяйничаем на кухне, разбираем покупки и бреемся. Закрывать двери ему запрещено. Мыть руки и находиться в туалете в одиночку тоже.
Шевельнувшись, обнаруживаю, что мои кисти кое-как обмотаны галстуком. Точно. Я ж Бешеный Лось – пленный вождь краснокожих.
Растираю затёкшую шею, гадая – уже можно покинуть пост в углу комнаты или я ещё в заключении?
На полу вокруг меня рисунки. Поднимаю один.
Четыре чёрточки, две закорючки и точка…
– Какой я получился… красивый. Пойду рамку поищу.
– Это лось, – снисходительно поправляет Лёша. – Обычный.
– А, ну да. Точно – вглядываюсь повнимательнее. – Кушать хочешь?
Снова смотрю на часы. За весь день у меня во рту побывала только втулка от фольги.
Долгая и, в общем-то, бесславная история.
– Хочу! – оживляется Лёшка. – Вали камоны.
– Что тебе сварить?.. – Растерянно скребу затылок. Боже, я в спортзале так ни разу не выматывался…
– Камоны, – вздыхает он, глядя на меня как на непроходимого тупицу. – Мама знает.
Не-не-не, маме мы точно звонить не будем. Я нормально справляюсь. Прекрасно, ага.
Кстати, что-то её давно не слышно. Неужели, успокоилась, наконец, что мне можно доверить ребёнка? Сомневаюсь.
– Пошли на кухню. Посмотрим, что у нас есть. – И первым делом наступаю на подтаявшую горку скорлупок от киндера! – Лёшка!
– Ой… – Вжимает он голову в плечи и прячет в кулаке фигурку индейца. – Я случайно!
Главное, это слово сын внятно произносит. Видно, что повторяет как здрасьте.
– Страшно представить, что бывает нарочно, – усмехаюсь, стягивая носок.
– А откуда они белутся? – Задумчиво смотрит на раздавленную лепёшку.
И что ответить? Правду? Тогда придётся долго и скучно распинаться, рассказывая о фабричных конвейерах. Естественно, в конце возникнет ещё больше вопросов.
Оно нам надо? Не хочется грузить этим ребёнка. Хватит с нас Верблюдова.
– Из шоколадных курочек, – выкручиваюсь авторитетно. Вроде прокатило.
На кухне усаживаю Лёшку на стул и убираю ножи в верхний шкаф.
В холодильнике остатки мясного салата, вчерашний заказ. Надо что-то посвежее.
Марина собрала Лёшке с собой овощное рагу, но в обед юный гурман почему-то есть наотрез отказался. Не представляю, как его накормить, а надо бы, иначе Марина меня прикончит. Тут уже до ужина рукой подать.
Накалываю на вилку кабачок, пробую…
Ну вот чего он упёрся? Вкусно же.
Отвлекаюсь на звонок телефона. О, а вот и мама.
Алёша сразу же начинает во всё горло подпевать мобильному. Боже, как она не свихнулась ещё?
Морщась от давления на барабанные перепонки, выхожу на балкон.
– Наш сын просто кладезь талантов… – Смотрю на то, как малыш самозабвенно горланит и хлопает себе в ладоши.
– Изи-вази-дизика-низя-копо-зизя-низя-копозя…
Даже не берусь расшифровывать, что он поёт. Ещё демона призову ненароком.
Может, опять уложить его? Спящие дети прекрасны. Как луна и солнце вместе взятые. Я Лёшей целый час любовался, пока он дёргал пальчиками, причмокивал и сопел мне в футболку. Кажется, он врос в меня как розовый куст в землю. Никогда не испытывал такой безмятежности. Но потом он проснулся. И энергии стало в два раза больше…
– Ты там живой? – на удивление в настороженном голосе Марины не слышно злорадства.
– Переживаешь за меня?.. – задерживаю дыхание.
Грудь распирает от волнения. Взглядом нахожу сигареты… и морщусь. Я обещал ей не курить при сыне.
Пол на балконе холодный. Опершись плечом о стену, сгибаю босую ногу в колене.
– Боюсь, что некому будет дверь мне открыть.
Заедаю горечь её ответа очередным кубиком кабачка из рагу.
– У меня всё под контролем, – произношу, жмурясь от удовольствия.
– Алёша поел?
– Конечно!.. – совсем немного приукрашаю действительность. В этот раз он хотя бы согласился. Считай полдела сделано.
– У меня небольшой форс-мажор. Вероятно, на полчаса-час задержусь. Побудешь с ним?
Полуобернувшись, заглядываю в кухню. Алёша задумчиво загибает растопыренные пальцы…
– Вообще не проблема! – выпаливаю, с тоской косясь на сигареты.