Чего здесь только не было! И чистые, ясные, как звезды в морозном небе, чувства Ежа - удивление, неприятие, страх, азарт, боль. И неопрятные облака мутных чужих эмоций. Злое веселье, скука, непонимание, узнавание, гнев-гнев-гнев, едкие брызги страха... И тонким флером поверх всего этого - знакомый по прошлой вылазке химический неприятный запах.
Наркотики.
Янош затормозила и присела на корточки, растерянно царапая длиннющими когтями темные пятнышки на асфальте. Кровь.
- Ее... убили? - язык с трудом ворочался, как будто Янош за него оса цапнула.
Тянущая боль в мышцах стала невыносимой. Казалось, что еще чуть-чуть - и волокна лопнут, выпуская наружу... что?
Янош пока еще не знала.
И в тот момент, когда она готова была уже сорваться, отпустить это наружу - воздух наполнился вдруг серебристой пыльцой с запахом корицы, и мёда, и кардамона, и ванили, и кофе, и сливочной помадки, которую мама готовила иногда, под настроение... Запах безопасности, счастья, уверенности и бесконечной силы.
- Подожди ты пока с пробуждением, малявка, - ощущение чужого присутствия обнимало со всех сторон. И с каждым вдохом боль в мышцах успокаивалась, а сознание прояснялось. - Давай логически мыслить, чай, не дураки. И вообще, не зная броду, не суйся в воду, а то расквасишь морду. Свою.
- И чужую тоже, - упрямо пробурчала под нос Янош, ковыряя когтем подсохшую кровь на асфальте.
Дура, дура какая! Не распознала пробуждение регенов, едва не сорвалась... Ну, стала бы она шакаи-ар - а толку-то? В кровавом безумии много не навоюешь. И не факт, что силенок у нее хватило раскидать банду наркоторговцев. У них же наверняка пистолеты у всех, если не что-нибудь покруче.
Нет. Если отбивать Ежа, то делать это надо по уму. Так, как посоветовал бы Старший.
- Я сейчас позвоню в полицию. Скажу, что подругу похитили у меня на глазах, - Янош понимала, что принимает единственно верное решение, но губы у нее дрожали. Как будто в эту самую секунду она предавала Ежа. - Пусть высылают наряд на место. Я...
Кто-то опустился напротив нее на асфальт, поджав под себя ноги на восточный манер.
- Зачем же кидаться из крайности в крайность. Я тебе помогу с подружкой. Она ведь на моей территории влипла. А этих придурков я давно хотел оттуда турнуть, но повода не было. Ну теперь, думаю, все - доигрались, лапочки мои ненаглядные, я им покажу, где раки зимуют и почему свистят.
Сказано это было с таким величием, что Янош от неожиданности хихикнула и наконец посмотрела на своего собеседника - и спасителя.
Вылитый Симпатяга. Просто точь-в-точь.
- Ты не он, - решительно припечатала Янош. - Пахнешь по-другому.
"Симпатяга" сощурил голубые глазищи.
- А кто я тогда, по-твоему?
- Не знаю, - она пожала плечами. - И не призрак точно... Хотя наверняка за него выступал. Угадала?
- Ага, - расхохотался "Симпатяга". - Ну, ладно, давай по-серьезному знакомиться, а то времечко поджимает.
Внезапно серебристая пыль, как намагниченная, потянулась к нему и плотно-плотно облепила кожу, одежду, даже обувь. И Янош, как ни вглядывалась, не сумела распознать тот момент, когда "Симпатяга" изменился и на его месте появился другой человек.
Человек?
Он был... никакой. Абсолютно безликий. Мужчина неопределенно-среднего возраста - такому и тридцать можно дать, и тридцать восемь, - чем-то похожий на пыльную мышь. Волосы у него были того блеклого русого оттенка, который ближе к серому. Кожа бледная, но не настолько, чтоб это бросалось в глаза. Лицо правильной формы - как у всех этих одинаково-незапоминающихся моделей в рекламе, только подбородок немного островат, а губы тонкие, бесцветные. На щеках - нежный пушок, словно у мальчишки, пока еще завистливо поглядывающего на папину бритву.
А потом незнакомец открыл глаза - и впечатление изменилось.
В них не было ни зрачков, ни радужки - только сплошная чернота, рассеченная тремя золотистыми трещинами.
Наверное, если бы у Янош родственнички подобрались менее экзотичные, то сейчас бы она завизжала, как простая школьница.
А так просто сглотнула - и спросила осторожно:
- Ты кто?
- Аксай Сайран, прошу любить и жаловать, - улыбнулся он и протянул руку, чтобы потрепать Янош по голове. - Какая ты милая... И так напоминаешь кого-то... Слушай, тебе кто телепатический блок ставил в голову? Мамочка?
- Тетенька, - буркнула Янош, уворачиваясь от прикосновения. Конечно, аллийскую чувствительность ее волосы унаследовали не в полной мере, но ощущения все равно были слишком острыми. Шапки и кепки - Янош и то не выносила, а тут - прикосновения чужого человека. - Если хочешь, я тебя потом со своими родственниками познакомлю. Со всеми. А сейчас мы Ежа спасать будем или нет?
- Будем, - серьезно кивнул Аксай. - Руку давай.
Янош послушалась.
Аксай одним рывком вздернул ее на ноги и, как детский самосвал на веревочке, покатил на роликах прямо к стене, не переставая при этом жаловаться в пространство, ни к кому конкретно не обращаясь:
- И ведь не дают пожить спокойно! Ты хоть представляешь, за сколькими городками я приглядываю? Сотня? Бери выше - тысяча, не меньше! И в каждом нужен хоть один захудалый призрак, или заколдованный квартал, или, скажем, Женщина с Синим Лицом, которая приходит к тем, кто нашел красные перчатки на дороге у кладбища... Что ржешь? Я серьезно, между прочим. Людям нужны чудеса. Всякие - добрые и злые, страшные и смешные. Знаешь, сколько ребят, рассказывая истории про гроб на колесиках, надеются, что это правда?
- Дураков везде хватает... - неопределенно откликнулась Янош, с ужасом наблюдая за приближающейся стеной. Аксай и не думал останавливаться.
- Обижаешь, - откликнулся он. - Никакие они не дураки. Они дети. Впрочем, и взрослым нужны чудеса, только другие. Взрослые почему-то совсем не любят боятся, но сказки для себя придумывают сплошь жуткие. Заколдованный туман, в котором машины вылетают на обочину, кровавый маньяк-убийца... Ну, не надо так на меня пялиться, никого я не убиваю - это скучно. Но погоняться за кем-нибудь в старомодной шляпе и полосатом свитере - неплохое развлечение, если, конечно, не заниматься этим слишком часто. Нет, - вздохнул он, крепче сжимая руку Янош. До столкновения с бетонной стеной оставалось жалких три шага. - С подростками веселее всего. У них и фантазия, и жажда чуда, и тяга к страшному, и веселье мешаются в таких пропорциях, что...
Перед самой стеной Янош не выдержала и зажмурилась, но ощутила лишь легкую перемену температуры - на секунду стало холоднее, и все. А Аксай даже паузы не сделал в потоке своей бесконечной речи:
-...что диву даешься. Нет, ну прелесть, правда! Взять хоть этот зеленый цилиндр. Не было поначалу никакого зеленого цилиндра, я очень точно подошел к воспроизведению наряда начала двадцать первого века. Даже фотографии того почившего идиота откопал! Кепочка в клеточку, шарф длинный, пальто - все, как положено. Это уже дети потом, пересказывая историю друг другу, выдумали и плащ, и цилиндр... Кстати, куда вы шмотки-то дели?
- Плащ я на себя перешила. А что, хорошая вещь, чего пропадать-то добру, - ошарашено откликнулась Янош. Нет, прохождение сквозь стены лучше оставить магам и равейнам. А она в следующий раз как-нибудь по старинке - перелезет, подкоп выроет на крайний случай.
- Перешила! - Аксай трагически возвел очи к небу. - За него, между прочим, деньги уплачены.
- А нечего вещами разбрасываться, - обиделась Янош и выдернула руку из цепкой хватки Аксая. Тот только обрадовался:
- О, ты в себя пришла? Ну, тогда разгоняйся на этих своих смешных супер-роликах. Нам во-он туда нужно, - он ткнул пальцем в ряд темнеющих вдалеке ангаров.
Янош сначала послушно взяла разбег, а потом притормозила насторожено.
- А ты как доберешься?
- Пешочком, - серьезно ответил Аксай. - Ты поезжай, малявка. Не бойся, когда надо будет затормозить - я скажу.
Дорожки в заброшенном квартале были ровные, гладкие - счастье для любого обладателя роликов, идеальный полигон. Препятствий, например, невысоких бортиков между разными дорожками, тоже хватало. В другое время Янош с удовольствием погоняла бы здесь просто так, но сейчас для нее главным была скорость.
Быстрее.
Хотя Аксай и успокоил буйствующие в крови регены, запредельная чувствительность никуда не делась. И слабый шлейф эмоций Ежа чувствовался во всем одиннадцатом квартале.
Она уже очнулась. Ей больно.
Уже рядом с ангарами из ниоткуда появился Аксай - кажется, просто вынырнул из тени, сам похожий на бесцветную тень.
- А ну, погодь, - он подцепил Янош за шиворот, легко подняв над землей. - Ну, не пихайся ногами, сейчас отпущу... Ай! И не кусайся, дитё неразумное! Давай лучше план обсудим.
- Давай, - легко согласилась Янош - лишь бы отпустили. В последний раз так беспомощно она себя чувствовала рядом с дядей, когда ему надоело терпеть ее дурачества. Но тот был хоть и жуткий некромант, профессор и гроза студентов, но все же родственник. А этот Аксай кто? - А какой у нас план?
- Ну... - он задумчиво почесал в затылке. - Можно подойти справа и внезапно оглушить их. А можно подойти слева и внезапно оглушить их. На крайний случай можно залезть за крышу, спрыгнуть с нее в гущу врагов и... Ну, ты поняла. Какой вариант выбираем?
Янош почувствовала, что кровь опять закипает. Ежа там, может, бьют в этот момент, а этот идиот бесцветный кривляется!
"Ненавижу, - застучало в висках яростное. - Не-на-ви-жу".
- Без разницы. Лично я поеду прямо.
И рванула вперед так быстро, как могла. Когти Аксая только впустую царапнули воздух - она была уже далеко.
Вж-ж, вж-ж - ролики царапали дорожное покрытие. Гулкое эхо отражалось от металлических стенок ангаров и усиливалось многократно. Казалось, что между огромными железными ящиками несется не один человек, а целый десяток. Где-то позади ругался на чем свет стоит Аксай. Но Янош было все равно - она уже чуяла запах не только эмоций Ежа, но и ее крови.