Тед почесал голову. И почему только женщины вечно делают из мухи слова?
— Боюсь, до меня не совсем дошло. Давай разберемся, Вояка, — сказал он, снова притягивая ее к себе. — Мало того, что мы поженились в июне и видимся с того времени не чаще чем раз в две недели, нам еще надо просить прощения у Барб за то, что мы хотим быть вместе, если представляется такая возможность?
Джиллиан, попытавшись высвободиться из его рук, с тоской посмотрела на мужа.
— Когда ты так говоришь, все это действительно кажется бредом, — согласилась она. — Но дело не только в Барб. Да, мы муж и жена. Но мы живем каждый своей отдельной жизнью, и, естественно, когда возникает шанс побыть какое-то время вдвоем, я хочу отбросить все остальное. Однако одна моя половина чувствует, что так нельзя. Я не могу весь уик-энд, целых три дня, болтаться по дому без дела и не строить никаких планов потому лишь, что, возможно, каким-то чудом ты вдруг окажешься здесь. Передо мной стоит выбор: быть несправедливой к себе или быть несправедливой по отношению к другим людям. Все так запутано, милый. Тебе ясно, о чем я говорю?
— Яснее ясного, к сожалению, и это, должен признаться, меня немного пугает. Пропади оно все пропадом, Вояка. У меня возникает такое чувство, будто мое сегодняшнее появление никому не доставило радости, — ворчливо проговорил Тед, медленно качая головой.
— Идиот! Я вовсе не это имела в виду. У меня не хватает слов, чтобы высказать, как я счастлива, что ты сумел прилететь домой на целых три дня, и я уверена, мне удастся уговорить Маргарет Симз заменить меня в воскресенье. Только на этой неделе, когда она слегла с простудой, я взяла всех ее бесенят — целый класс — на загородную экскурсию в охотничий заповедник. Она моя должница. — Джиллиан положила руки Теду на плечи и поцеловала долгим-долгим поцелуем, маняще прижавшись к нему всем телом; он сжал ее в объятиях, пылко возвращая поцелуй.
В Аллентауне время подходило к двум часам ночи, но внутренние часы Теда шли по калифорнийскому времени, и он был давно готов подняться наверх и продолжить то, что Джил, судя по всему, была не прочь начать.
Только Тед чуть отодвинулся от нее, чтобы предложить ей пойти в спальню, как Джиллиан сказала:
— Знаешь, милый, у нас все в точности как в той статье в журнале, о которой я говорила тебе в прошлый раз. У таких пар, как мы, куда больше проблем, чем у обычных супругов. Одна из них, о которой я не думала раньше, заключается в том, что мы готовы поступиться дружбой ради того, чтобы провести уик-энд вдвоем.
Тед поднял волосы, упавшие на плечи Джил, и стал тыкаться носом в ее шею.
— А другая проблема состоит в том, — подхватил он, — что, когда нам наконец все же удается встретиться, один из нас хочет разговаривать, а другой — перейти к более существенной форме общения.
Джил откинула голову назад, чтобы Теду было легче завладеть ее шеей.
— Глупости, — пожурила она его, рассмеявшись, так как теплое дыхание Теда щекотало ей ухо: он знал, что стоит туда подуть — и ее охватит сладкая дрожь. Тед знал это потому, что Джил, благослови ее Господь, не скрывала своих ощущений и была щедра на похвалу. Не женщина, а чудо, услада его жизни!..
И он так ее хотел — сейчас, сию минуту, — что у него все плыло перед глазами.
Тед протянул руки ей за спину и принялся расстегивать молнию на платье. Он определенно делает успехи по части скорого раздевания.
— Глупости, говоришь? Теперь я вижу, женщина, что нам придется принять решительные меры, чтобы почаще видеться друг с другом, если ты не понимаешь, когда я шучу, а когда из кожи вон лезу, чтобы обольстить свою прелестную жену. — Тед рывком дернул платье Джил. — И поэтому я предлагаю немедленно отправиться в спальню и провести практические занятия по бессловесной форме общения. — Он игриво посмотрел на жену. — Что ты об этом думаешь, Джил?
— Звучит соблазнительно… Особенно часть про практические занятия, — сказала Джиллиан и пошла по направлению к лестнице, которая вела наверх. У нижней ступеньки она остановилась и, положив руку на перила, подмигнула Теду. Затем стала подниматься по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. — Кто первый? — игриво произнесла она.
Тед задержался ровно настолько, сколько ему понадобилось, чтобы выключить телевизор, где как раз началось экономическое обозрение, и со всех ног бросился наверх, твердо решив как можно лучше воспользоваться вторично предоставившейся ему возможностью превратить конец недели в опьяняющее начало.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
— Можешь себе представить: количество разводов среди людей, находящихся в «сезонном браке» — я ведь уже говорила тебе, что так эксперты называют браки, подобные нашему, — на сорок процентов ниже, чем среди остальных супружеских пар.
— Ах, эти несчастные «остальные супружеские пары»! Сердце кровью обливается, лишь только подумаешь о них. — Тед повернул голову на подушке, с простодушным видом глядя на Джил.
Он проснулся совсем недавно после бурно проведенной с Джил ночи любви и нежился в лучах воспоминаний — в ладу с собой, в ладу с Джиллиан, в ладу со всем миром. Было одиннадцать часов утра, и сквозь щели в кружевных занавесях цвета слоновой кости проникало яркое солнце.
— Помолчи. Я не шучу. Я сама читала об этом… в очень солидной статье, в журнале.
— Действительно, доктор Хэккет? Я поражен, — сказал Тед, просовывая руку под спину Джил и обвивая ее талию. — И у вас есть свои гипотезы насчет того, по какой именно причине «сезонники» обеспечили такие впечатляющие цифры?
Джиллиан прильнула к нему, ее волосы чуть коснулись его голых плеч.
— Мы сильней стараемся, — ответила она, шаловливо пробегая пальцами по густой заросли волос у него на груди. — Во всяком случае, так пишут в этой статье. Мы знаем: судьба против нас, поэтому делаем все, что в наших силах, чтобы одержать над ней победу. Полагаю, в этом есть свой смысл.
Тед поднес руку Джиллиан к губам и стал целовать кончики пальцев.
— Да, согласен. Но, возможно, это происходит потому, что у нас, «сезонных» мужей, хватило в свое время ума жениться на разумных женщинах, вроде тебя, которые знают, что мы не будем так жить всю жизнь и что конечный результат оправдывает временные неудобства.
— Неудобства? — вскричала Джил, поворачиваясь на бок и подпирая ладонями подбородок. — Когда я захожу утром в ванную комнату и вижу в ванне такого огромного паука, что хоть проставляй на нем почтовый индекс, а мой муж, бесстрашный истребитель всей этой нечисти, в трех тысячах миль от меня парит в небесах с Белоснежкой, это всего лишь неудобство, да?
— Я вовсе не парю в небесах — я ношусь по всем нашим авиалиниям. И кто, черт подери, эта Белоснежка? Кого ты имеешь в виду — Ник?
— Нет, конечно, — ответила Джиллиан, закатывая глаза в притворном ужасе. — Я имею в виду Стива. Но это неважно. Я пыталась кое-что тебе объяснить.
— Прошу прощения за то, что прервал… — Тед протянул руку и убрал одну из ладоней Джил из-под ее подбородка; Джил плюхнулась прямо на грудь мужа. Рука Теда спустилась ниже, нежно прикрыла упругий сосок. — Мне и в голову не пришло бы нарушать ход твоих мыслей, — сказал он, принимаясь поглаживать сосок подушечкой большого пальца. Вторая его рука словно ненароком стала описывать медленные круги на пояснице Джиллиан. — Будьте любезны, миссис Хэккет, продолжайте свое рассуждение.
Джил прикрыла его руку своей и столкнула ее на постель — нейтральную территорию.
— Ты что, всерьез, Тед? Правда?
Тед перекатил ее на спину и, последовав за ней, принялся покусывать мочку ее уха.
— А почему бы и нет?
— Ты неисправим. Ты хуже любого моего второклассника, в том числе и Джейсона Каррадерза, который сунул мне вчера в стол огромную уродливую лягушку. — Говоря это, Джиллиан улыбалась, и Тед знал, что он победил. Для серьезных разговоров есть свое время и место, но, по его мнению, в это утро у них с Джил не было ни того, ни другого.
— Бедняжка, — поддразнил он ее, целуя мягкие, розовые, такие соблазнительные губы. — Что же ты сделала, детка, с этой гадкой лягушкой? Кинула в нее журнал и прогнала за дверь?
Джиллиан обняла Теда.
— Очень смешно. Почему ты не замолчишь и не придешь ко мне?
Только Тед собрался сделать это, как зазвонил телефон.
— А, черт! — взорвался Тед, когда Джиллиан повернулась, чтобы взять трубку. — Пусть звонит. Сделай вид, что не слышишь. Отключи аппарат. А еще лучше — я выкину его в окно.
Джиллиан покачала головой и, оттолкнув его, села на кровати, подтянув простыню, чтобы прикрыть обнаженную грудь.
— Ты с ума сошел. Я не могу: это Барб. Помнишь, я тебе говорила, что обещала пойти с ней на выставку?
Тед бросился обратно на постель и прикрыл глаза рукой. Душевное состояние резко переменилось, словно ему вылили на голову кувшин холодной воды. Даже два кувшина. Студеной, холодной как лед воды.
— Разве я мог забыть об этом? Давай, Вояка, бери трубку. Не думай обо мне. Я человек пропащий. Полежу здесь, поглотаю слезы.
— Чокнутый, — сказала, смеясь, Джиллиан и сняла трубку. — Барб? Привет. Я как раз собиралась тебе звонить. Что? Конечно, я не забыла! Буду готова через полчаса. Встретимся на заднем дворике. Да, конечно. Захвати чего-нибудь из дома, перекусим по пути. До свиданья… мне еще надо принять душ.
Вздохнув, Джил положила трубку, затем сдернула верхнюю цветастую простыню с постели и, закутавшись в нее, направилась в душевую, оставив лежать своего голого и ничуть этим не смущенного мужа на кровати.
Остановившись в дверях, она обернулась к Теду, который, свесившись с кровати, нашаривал шорты, брошенные вчера на пол.
— В холодильнике есть разные сандвичи, милый, — сказала она, — и свежий ржаной хлеб в хлебнице на столе. Придется тебе сегодня самому позаботиться о ленче. Ты не против? А что ты собираешься делать днем? Мыть машину?
Тед натянул шорты, демонстративно застегнул молнию.
— Ага, буду мыть машину. Возможно, обе машины. Потому-то мне так и не терпелось попасть домой — чтобы мыть машины.