ашмаки-пулены из кожи.
Шоссы, изначально представлявшие собой отдельные штанины из эластичного сукна, плотно облегавшие ногу и не сшитые между собой (их крепили к поясу нижнего белья брэ на завязках или шнурках), в это время наконец-то начинают сшивать в одно целое и они трансформируются в штаны. Но передняя их часть остается открытой. Спереди к ней – и это хорошо видно на приведенной здесь иллюстрации из «Книги двенадцати братьев», – прикреплялся кусок ткани, который мог откидываться, а закреплялся на месте в положенном положении с помощь шнуровки. Эта деталь получила название гульфик или по-французски браггет. В XV веке она стала весьма значимой частью мужского костюма, а нередко и самым главным его украшением! По-прежнему в моде одежда мипарти, то есть состоящая из двух цветов – одна штанина одного цвета, другая – другого, причем браггет в этом случае также шили из ткани двух цветах, располагавшихся по отношение к штанинам в шахматном порядке!
Впрочем, нюренбергским портным, шившим на бюргеров, приходилось ориентироваться не столько на их пожелания, сколько на установленные в городе законы о роскоши, которые запрещали чрезмерную роскошь в одежде у мужчин и женщин. «Наши бюргеры, члены сонета, постановили, что запрещается бюргерам, молодым и старым, носить серебряные пояса стоимостью больше чем в полмарки серебром. Запрещается им носить серебряные карманы, серебряные итальянские ножи, обувь с разрезом, сюртуки с разрезом внизу или у рукавов, четки стоимостью больше чем в 12 геллеров. Четки разрешается носить лишь спереди у боков, как это принято было в старину. Запрещается также мужчинам и женщинам носить застежки, пряжки, кольца и мутовки у рукавов выше локтя. Кто в будущем нарушит это правило, платит I фунт геллеров штрафа.
Портной 1514 года
Портной брат Венцель. На этой иллюстрации он шьет желтое одеяние вполне современного вида, лежащее у него на коленях. На столе рядом с ним лежат ножницы, шило и нитки. Меховая шуба с воротником и оторочкой по подолу и рукавам висит на вешалке на стене. Там же находится и еще что-то очень похожее на современное пальто. Шоссы с клапаном висят между ними. 1514 год.
Понятно, что запреты в одежде носили подчеркнуто классовый характер. Разбогатевшие бюргеры не должны были выглядеть богаче представителей знати, а уж женщины и подавно! Отсюда и все эти запреты на дорогие и яркие ткани, и дорогой мех, а также украшения из драгоценных камней и золота, и серебра. «Если эта женщина или девушка захочет носить большее покрывало или большую косынку из-за мороза или по болезни, то ей разрешается положить наискось одно покрывало на другое, но не более двух. Запрещается также женам и вдовам бюргеров носить ткань, именуемую «райцен», иного цвета, чем белый и красный, как его принято было в старину. Если какая-либо женщина это нарушает, и она или ее хозяин не смогут обосновать этого нарушения, то с хозяина ее взыскивается в пользу города штраф в 5 геллеров. Если же указанное правило нарушит вдова, то этот штраф уплачивается либо ею самой, либо тем лицом, у которого она состоит на иждивении. Запрещается также бюргершам, женам, вдовам или молодым девушкам, носить платье из цинделя или шелковое платье, или платье с серебряной или золотой оторочкой. Запрещается также бюргершам иметь больше двух цельных меховых одежд. Запрещается также женам и вдовеем бюргеров и молодым девушкам носить горностаевые шубы под одеждой или в другом виде. Хозяин женщины, нарушившей это правило, уплачивает в пользу города штраф в 10 фунтов геллеров. Запрещается также женам, вдовам или дочерям бюргеров переплетать волосы золотом, серебром, жемчугом или драгоценными камнями. За нарушение этого они платят указанный выше штраф. Запрещается также бюргерам носить жесткое или блестящее полотно красного цвета, именуемое «шетер». Исключения представляют лишь лица, достигшие пятидесятилетнего возраста. Нарушивший это правило платит в казну города 5 фунтов геллеров штрафа. Запрещается также молодым и старым носить пробор на голове. Следует носить вихры, как это принято было в старину. Кто нарушит это правило, платит 5 фунтов геллеров штрафа. Запрещается также бюргерам под угрозой уплаты указанного штрафа носить венецианское сукно».
Так что, скорее всего портным, изображенным на иллюстрациях «Книги двенадцати братьев», как раз и приходилось работать в условиях всех вот этих запретов и особенно-то не роскошествовать. Да, одежда должна была быть практичной, прочной, удобной, соответствовать моде, но при этом… «сугубо бюргерской», в рамках строгих запретов, установленных городским магистратом!
Шляпник
Шляпник Ульрих Готтзейгерт. Изображен стоящим перед высокой настенной стойкой с «мохнатыми» (фетровыми) шляпами. Зеленую шляпу он достал с помощью длинной палки. 1454 год.
Фетровое полотно, окрашенное в самые разные цвета, в начале XV века совершенно вытеснило из употребления популярный прежде бобровый мех, из которого шили в первую очередь зимние шапки. Оказалось, что полотно из фетра легко режется, а если его подержать его над горячим паром, то оно позволяет легко формовать из него изделия желательной формы. Большое значение имело и то, что материал этот был очень теплым, и обладал водоотталкивающими свойствами.
Причем особую популярность фетровые головные уборы приобрели в бюргерской среде, хотя их не чуралась и знать. Тот же король Людовик XI, как известно, носил шляпу с полями, изготовленную именно из фетра. Так что совсем не удивительно, что на иллюстрации 1454 года из «Книги двенадцати братьев» мы видим мастера-шляпника перед стойкой со множеством шляп, сделанных из фетра, окрашенного в различные цвета.
Кстати, фетр – это не что иное, как сорт плотного, тонкого войлока высокого качества, который получали валянием пуха, получаемого от зайцев, кроликов и коз, а также тонкой и полугрубой шерсти. Для головных уборов использовались три вида фетра: фетр из меха бобра, кролика или норки (самый дорогой фетр), из смеси бобрового меха с какой-нибудь другой шерстью, и чисто шерстяной, самый дешевый. Кстати, известно, что производство фетровых шляп из меха бобра датируется, по крайней мере, XIV веком, а было начато в Голландии и Испании.
На иллюстрации мы видим, что все шляпы у мастера сделаны на один манер и различаются только цветом. Шляпы такого типа назывались калотта и были особенно популярны в 1410–1471 годах. Сначала ее тулья походила на шар с полями, скрученными в валик. Затем около 1450 года калотту шаровидной формы стала понемногу вытеснять «калотта с подвернутыми полями». Такая шляпа уже не походила на шар. Она плотно сидела на голове и была не слишком высокой, и больше всего походила на котелок. При этом ее поля обязательно представляли собой плотно скрученный вокруг тульи валик. Такие головные уборы зачастую обтягивали тканью или мехом, или, наоборот, мех в них становился подкладкой под фетровое полотно. Шапки и шляпы украшались вышивкой, бахромой, золотыми или серебряными полосками, располагавшимися как на тулье, так и на полях, где закреплялись небольшими гвоздиками из того же металла.
Сапожник 1425 года
Сапожник брат Тумхерр. Изображен в тот момент, когда он берется рукой за пару готовых длинных кожаных шоссов. Рядом с ними висит пара мягких туфель с пряжками. Еще одна пара башмаков лежит на столе, ау сапожника через руку перекинута половинка от шоссов. Единственная подошва лежит на полу. 1425 год.
В Средние века женская обувь обычно повторяла мужскую, но длинные носы женских туфель были все же короче мужских и ограничивались шириной юбки. А вот у модников мужчин длина носков их пуленов вполне могла достигать в длину 70 см, так что их приходилось подвязывать к рукавам. Впрочем, узкие и длинные носы гражданской обуви у знати легко объяснимы. Ведь точно такие же носки были и на рыцарских башмаках сабатонах. Но там они играли функциональную роль – не позволяли всаднику в бою и на турнире потерять стремя. Так что длинные носы у обуви представляли собой совершенно явный намек, говоривший всякому – «перед тобой рыцарь»!
Хотя тот же Джованни Боккаччо называл остроносую обувь «дьявольскими когтями для ловли запретных наслаждений». Но мода есть мода и едва только носки рыцарских сабатонов на рубеже XV–XVI вв. стала напоминать «медвежью лапу», как точно такую же форму приобрела и гражданская обувь. Отсюда, кстати, и пошло выражение «жить на широкую ногу», связанное с чрезмерными масштабами широконосой обуви у знатных сеньоров.
Интересно, что сапожники, как это явствует из данной иллюстрации из «Книги двенадцати братьев» шили не только обувь, но и длинные, до бедра, шоссы из кожи, крепившиеся к поясу на шнурках, для чего у них по краю пробивались отверстия. Такие шоссы обычно надевали под кольчужные чулки, чтобы они не натирали ногу. Когда последние вышли из употребления рыцари продолжали их носить уже с латными доспехами все с той же целью.
Так что на приведенной здесь иллюстрации явно изображен сапожник, выполняющий весьма ответственные заказы, и умеющий настолько хорошо скроить и сшить кожаные шоссы, что они нигде не натирали кожу ног и облегали их «как перчатка». Именно такие вот шоссы впоследствии превратились в мягкие кожаные сапоги, иногда натягивавшиеся выше колена, и предназначавшиеся в среде знати для верховой езды.
В тоже время он явно не чурался и других заказов и шил модную обувь как для мужчин, так, скорее всего, и для женщин.
Интересно, что даже знатные люди, выходя на улицу, для облегчения ходьбы и защиты дорогих пуленов очень часто надевали деревянные башмаки сабо с низкими каблуками, крепившиеся к ноге при помощи ремешков с пряжками.
Сапожник 1595 года
Сапожник брат Себальд Рапольд. На иллюстрации из «Книги двенадцати братьев» он изображен пришивающим подошву к ботинку, который он привязал к правому бедру ремешком – возможно это был не лучший вариант, чтобы высвободить обе руки. Металлической иглы не видно, так что он, вероятно, шьет свиной щетиной в левой руке, продергивая нить через уже сделанные отверстия. На заднем столе лежат сапожные инструменты: два кривых ножа, шило и обрезки кожи, на переднем столе три пары готовых ботинок. Деревянные колодки ожидают своего часа на настенной полке. 1595 год.