- Вы так смотрите на меня, словно хотите мне что – то сказать, – произнес Абель, присаживаясь напротив меня.
- Земной вам поклон. Простите за утреннего «Сурка», - равнодушно пробормотала я, чувствуя головой вибрацию кареты, - Простите великодушно, фюрст Криора, Абелард Эдлер. Были у меня, конечно, подозрения, но меня сбило с толку, что вы пишете левой рукой, а расписываетесь правой. Обещаю быть вежливой, учтивой и каждый раз при виде вас проседать в реверансе. Я ничего не забыла? Нет. Вроде все. Ах да, еще раз благодарю вас за вашу доброту, милосердие и человеколюбие. Вы спасли мне жизнь в очередной раз. За это огромное человеческое очередное спасибо. Вот теперь все. Доклад окончен.
Я усмехнулась, чувствуя, как по подбородку снова побежала кровь. Хоть зубы не выбили, и то радует. Он молча достал платок и вытер кровь с моего подбородка. Я смотрела на него равнодушным взглядом, глядя, как он кладет его в карман. Вот так вот просто. Был «Абель», а стал «Ваше Сиятельство, Абелард Эдлер, фюрст Криора». Откуда-то из глубин моей души повеяло официозом и холодом. Может быть, между нами и была пропасть, но он был мне почти другом. Своеобразным другом, с которым, не смотря на всю его вредность и его невыносимый характер, мне было интересно и приятно общаться. Единственным, кому я была рада в этом кровожадном мире. Я вспомнила свою любимую книгу, стоящую где-то там, в другом мире, в одном городе, в одной закрытой квартире, на полке. Лис трогательно смотрел на Маленького Принца. «Но если ты меня приручишь, моя жизнь, словно солнцем озарится. Твои шаги я стану различать среди тысяч других!». Я столько раз ее перечитывала, что знаю наизусть. Так вот, солнечный луч меркнет, а шаги теряются в толпе. Нет, я ему безмерно благодарна и по гроб жизни обязана, но теперь я чувствую огромную ледяную стену, которая моментально выросла между нами. Должностное лицо при исполнении – вот кто он.
Карета остановилась. Я сделала предупредительный жест, дождавшись, когда он выйдет, стала вылезать сама, цепляясь за проем. Есть только одна вещь, которая меня утешала, я скоро займу горизонтальное положение.
- Меня определенно удивляет ваша реакция, - заметил вампир, глядя на то, как я босой ногой становлюсь на подножку, игнорируя его протянутую в мою сторону руку, - Обычно все происходит с точностью наоборот. Обычно в таких случаях все норовят как можно быстрее сократить дистанцию.
- Если у меня сейчас есть желание сократить дистанцию, то исключительно между мной и подушкой, – ответила я, устало глядя на него, - Не сочтите за дерзость. Хотя, если сочтете, то отложите наказание на завтра, фюрст Эдлер.
Последние два слова я произнесла так, словно меня передергивало от омерзения. Меня действительно передергивало от этих слов.
- Что-то изменилось? – поинтересовался он, глядя, как я босыми ногами иду в сторону дома.
- Все изменилось. Все встало на свои места. В кои-то веков, - ответила я, стараясь не споткнуться. Я поднялась по лестнице, оставляя кровавые следы, потому что где-то умудрилась порезать ногу. Так что теперь за мной, как за Брюсом Уиллисом под конец фильма, тянется кровавый след.
Я лежала в ванной, глядя как розовеет вода. Я сняла повязку с левой руки и бросила ее рядом. Куча ссадин, синяков и царапин – вот что осталось у меня после «трудовыебудня». Я вытащила осколок стекла из ступни, смыла кровь с лица. Нормально так поработала сегодня. Плодотворно. И корпортативчик был веселый. Увлекательный. А потом расскажут, что я сама залезла на стол и стала раздеваться. Я грустно посмеялась, примеряя эту ситуацию на мой бывший мир.
Я откинула голову, наслаждаясь тишиной и одиночеством. Дверь я предусмотрительно закрыла изнутри. Вода была уже цвета «Каркаде». Еще бы! Здорово меня отделали! Хоть челюсть не сломали. Ничего, сейчас пройдет. По телу прошла волна озноба, а потом я почувствовала такое умиротворенное спокойствие, что мне даже не захотелось вылезать. Не хватало свечек и «Энигмы». Я лежала и смотрела в потолок, а потом почувствовала, что засыпаю от усталости. Надо бы вылезти, вытереться и заползти под одеяло, но было так лень это делать, что я решила пока полежать в остывающей ванной. День был трудный, но я его пережила.
Я почувствовала пощечину на лице, потом вторую. Открывать глаза была так тяжело, что я даже не подумала этого делать. Пусть хоть с барабаном вокруг ходят и из ружья стреляют. Только не в меня.
- Оставьте меня в покое… - простонала я, - Дайте человеку поспать…
- Простыню и полотенце, живо! – слышала я голос. Я почувствовала, как из воды достают мою руку и как ее чем-то сдавливают. Внезапно я почувствовала, как на меня сверху упала какая-то простыня.
- Дверь открыть! Всем сделать шаг назад. Шаг назад, я сказал! Встать вдоль стены! – меня положили на кровать.
- Воду спустить! – я краем уха слышала цыканье, - Вон отсюда! Стоять и ждать внизу. Построиться и стоять вдоль стенки, пока я не приду!
Еще одна легкая пощечина, и я сумела приоткрыть глаза.
- Сударыня, Ваше желание умереть меня просто поражает. Но смею разочаровать. Не в моем доме! Если вам так хочется, то отползите от него подальше и умирайте там со спокойной совестью. Желательно отползти подальше от Криора. Сколько сможете. Я не настаиваю, чтобы вы преодолели несколько десятков километров ползком, но если вам удастся, то я буду вам премного благодарен, - раздался хриплый голос.
- Причем здесь, умереть? – спросила я, едва шевеля губами, - Я не собиралась умирать… С чего вы взяли?
- Тогда можно считать случайным совпадением открытую рану, горячую воду, закрытую изнутри дверь и толпу цыкающих слуг, столпившихся возле нее? Можете сами посмотреть. Там под вашей дверью целая лужа слюней набежала. За ручку браться противно! – заметил фюрст, демонстративно вытирая руку о мое одеяло, - Значит, так. Ко всем правилам добавляется еще одно. Дверь держать открытой. Всегда.
- Настежь? – прошептала я, глядя на кровавые пятна на полу и простыне.
- Настежь, - последовал ответ, - Я не собираюсь ее выламывать второй раз.
- Я хотела вас спросить… Вот вы меня укусили… Я теперь стану вампиром? – с омерзением спросила я.
- А если вы укусите меня, то я стану человеком? - спокойно со свойственным одному ему пессимизмом в голосе поинтересовался Эдлер, - Нет? Какая жалость. А я уже начал надеяться. Зачем же меня так разочаровывать?
Я размотала повязку и увидела, что кровь свернулась. Он молча встал и вышел из комнаты, оставив дверь открытой. Настежь. Я завернулась в одеяло и попыталась уснуть, но попробуй уснуть, когда внизу идет допрос с маниакальным пристрастием.
«К стенке!» - раздался спокойный голос. Сомневаюсь, что он решил устроить перестановку и предлагает задвинуть комод «к стенке». В тишине слышались одинокие шаги и постукивание трости, - «Почему не сообщили, что дверь закрыта изнутри? Шаг вперед!»
«Я не думал, что…» - дальше я не расслышала.
«Почему так долго искали ключи?» - раздался знакомый голос.
Опять бормотание.
«Это – твоя обязанность! Ты должна была помочь ей раздеться!» - трость ударила о пол, - «Еще раз я услышу цыканье в моем присутствии - пеняйте на себя. Все понятно? Разошлись!»
За все это время он ни разу не повысил голос. Не знаю, чем закончилось собрание «у стенки», но филиал местного гестапо закрылся. Надеюсь, что окончательно, а не на обеденный перерыв.
Я мысленно выписала каждому, кто когда-либо имел дело с Эдлером, премию и молоко за вредность. Перед глазами появилась вакансия в Магистрате. Расстрельная должность. Обычно про таких людей говорят: «Бедные его близкие! Они, наверное, дома по стеночке ходят, и слово боятся поперек сказать!».
Проснулась я, как ни странно, когда на улице было темно. На столике стояла еда, которую я быстро съела. Коробки с моей одеждой стояли рядом с кроватью. Я взяла первую попавшуюся и открыла. Застегнув платье и расчесав волосы, я взглянула на себя в зеркало.
- Вы проспали почти сутки. Хозяин хочет видеть вас, - сказала упырица. Я вздрогнула. Она цыкнула. Ага, и желательно живой и здоровой. Еще бы не проспать сутки после такого увлекательного корпоратива со всеми вытекающими из меня последствиями.
- Я провожу вас, - вздохнула она, поглядывая на меня искоса.
В комнате, куда меня отвели, было темно. Тихо и темно.
- Проходите и присаживайтесь. Я хочу поговорить с вами, - раздался голос. На столе лежала плитка шоколада. Обертки не было, зато на фольге лежала мозаика из кусочков.
Я села в кресло рядом. Запах шоколада усилился. Картину впору было бы назвать «диабетик в кондитерской».
- Ешьте, если хотите… Мне просто нравится этот запах… - заметил вампир,- Ладно, не будем о грустном. Будем о печальном. Я хочу с вами поговорить. Абсолютно серьезно и без издевок. Итак, вы – моя самая большая проблема на данный момент. Вы – вызов, брошенный этому миру, мне и другим фюрстам, всему установленному нами порядку. Уже много лет мы ведем политику, которая запрещает всем вампирам охотиться на людей. Только те, кто имеют лицензию, охотятся в вашем мире по строго установленным квотам и правилам. Именно таким образом в наш мир поступает кровь. Это - договор, заключенный много веков назад с тем, кому принадлежал единственный в своем роде медальон. И вот, выросло уже не одно поколением вампиров, которое видело человека только на картинке, попивая кровь из чашечки. И тут появляетесь вы. И не просто появляетесь. Вы начинаете жить среди нас. Мне дальше продолжать, или вы догадаетесь, чем это чревато?
Я тяжело вздохнула.
- Ваша смерть в Криоре – это начала конца. Не важно, как вы умрете. Сам факт вашей смерти будет расцениваться, как сигнал к тому, чтобы возродить старые традиции, о которых некоторые еще помнят, и которые я мечтаю искоренить, - хрипло произнес фюрст, глядя в окно.
Легко сказать… Я молча смотрела на ночной город. Тысячи вампиров живут в нем по странным законам и видели людей только на картинке. Но сколько волка не корми, он все равно в лес смотрит. Я, словно, слышала их возмущенные голоса: «Почему кому-то можно просто так убить человека, а нам нет? Мы тоже хотим пить кровь не из чашки, а из шеи, упиваясь мучениями жертвы!»