- Поскольку вызов пришелся на Криор, вы – моя проблема. Пути назад нет. Даже если бы я мог вернуть вас в ваш мир, то ваше внезапное исчезновение породило бы множество слухов и сплетен. Я не хочу попустительствовать прецеденту. Убийство человека в Криоре – это прецедент. А я не хочу доводить дело до крайностей, - хрипло произнес он, собирая шоколадку по кусочкам.
Я следила за его рукой и молча слушала, не перебивая.
- До этого момента вас защищал медальон и смежные законы. Вас не могли безнаказанно убить на улице, потому как это - нарушение общественного порядка, а за такое придется отвечать по всей строгости. Вас не могли безнаказанно убить, тайком пробравшись в чужой дом, потому, как это было бы расценено, как попытка ограбления. За эти проступки в Криоре можно получить реальные сроки. Лоис бы нашел, как вывернуть дело наизнанку, чтобы виновные были покараны. Но суть не в этом…
Повисла пауза. Он задумчиво смотрел в окно, вращая в руках кусочек шоколадки.
- Я прекрасно понимаю, что тот, кто ищет способ, тот найдет его. Никакие засовы, никакие решетки, никакие двери и замки не спасут вас от смерти, если кто-то очень сильно ее захочет.
Он помолчал, закусив клыком губу. Я его не узнавала. Говорил он медленно, спокойно, без издевок и угроз.
- Я понимаю, что как бы ни пытался вас защитить на расстоянии, это – всего лишь временная мера. Всю жизнь прятаться невозможно, - Абель задумчиво растянул кусочки шоколадки и перемешал их, а потом снова, не глядя, принялся их собирать, как дети собирают паззлы, - Я подозреваю, что вы – не просто реклама агентства недвижимости. Вы реклама другого, куда более прибыльного бизнеса, который опять – таки противоречит моей политике.
Он снова умолк.
- Пока что обстоятельства складываются в вашу пользу. Эти стены и мое имя обеспечат вам неприкосновенность при неукоснительном соблюдении правил. Но, как бы то ни было, вы – враг существующего, установленного мной порядка. А значит – мой личный враг. Вы стали моим врагом поневоле. И за это я вас прощаю, - закончил свою мысль Абель, глядя на меня скорбным взглядом, - Дайте вашу руку, сударыня. Правую.
Я обреченно протянула правую руку. Отлично. Плата за проживание взымается здесь каждый день? Здорово. Буду зна… Ай! Да что ж он творит! У него что? Зубы чешутся?
- Может, хватит издеваться надо мной? Если хотите – отгрызите уже целиком! Чего стесняетесь? – тоскливо произнесла я, чувствуя, как острые зубы слегка прокусывают кожу моего указательного пальца у основания. Он полюбовался тем, как на месте укуса выступила маленькая капля крови.
- Согласен, с моей стороны это очень некрасиво. И выглядит просто ужасно, - спокойно ответил он, рассматривая укус и проводя пальцем по моей ладони, поднимая на меня свои глаза.
Я с недоверием смотрела, как он снова подносит мою руку к губам. Неужели все-таки решил отгрызть? Месть за утреннего «Сурка»? Я напряглась. Кожей я почувствовала его дыхание и прикосновение губ к месту укуса. Я выдохнула с облегчением. Нет, мой пальчик мне еще послужит. Абель снова отстранил мою руку. Капля крови, выступившая из раны, исчезла. Слушайте, такое чувство, будто я только что с парашютом прыгнула, ей-богу! И раскрылся он в тот момент, когда я мысленно написала завещание и вспомнила нехорошим словом того, кто его комплектовал.
- Разрешите загладить вину, - медленно произнес он, пристально глядя мне в глаза и неспешно надевая на свежеукушенный палец массивное золотое кольцо, - Думаю, что это скроет от посторонних глаз мою неосторожность.
Этот жест меня смутил, взволновал и насторожил. Я понимаю, что ему палец в рот не клади, но подарки, прикрывающие символические акты членовредительства меня настораживают. Вырвал волосы – вручил парик, набил фингал – подарил дорогой тональный крем, проломил голову – вот тебе, дорогая, новая шапочка! С бубончиком! Ура! Какая прелесть! Принцип «прикрыть вавку» попахивает откровенным садизмом. Так, первый тревожный звоночек есть. Если однажды он появится с ожерельем в руках, не обессудьте, если меня придется выковыривать шваброй из-под кровати.
- Извините, кольцо мне немного великовато. Оно случайно упало, - осторожно ответила я, нарочно делая так, чтобы оно с характерным звуком соскользнуло с моего пальца на стол, - Из-за крови. Такое бывает…. Я плохо вижу в темноте, поэтому не могу его найти. Не почтите за дерзость, фюрст Эдлер. Мне действительно очень жаль. Так неловко получилось. Мне очень, очень стыдно. И нет мне прощения.
Он посмотрел на меня очень выразительным взглядом, от которого мне захотелось написать матушке-природе жалобу. Такие глаза нужно раздавать великомученикам, святым, женщинам, детям, кому угодно, но не мужчинам. И не вампирам. Пусть она прекращает выпуск хищников с глазами жертвы. Не думаю, что такие экземпляры, как Абель поставлены у нее на поток, но все же... Я категорически запрещаю! Нельзя!
- Вы не уйдете отсюда, пока не найдете его, - произнес он спокойным голосом, скорбно глядя на меня.
Абель прекрасно видел, что я смотрю на кольцо, лежащее на столе.
- Поищите его внимательней. Я могу помочь найти кольцо, но тогда вы можете пожалеть о том, что случайно потеряли его, - в голосе Эдлера не было угрозы, зато была такая печаль, что хотелось убить его, чтобы он не мучился. Он явно давил на жалость своим взглядом, вынуждая принять его подарок.
Я закрыла глаза и отвернулась. Смотреть в такие глаза мне не выносимо. Чудовище. Он просто чудовище. Жестокое и очень-очень печальное.
- Как видите, я ищу его. Ищу, ищу и не могу найти… - произнесла я, вдыхая запах шоколада.
- Значит, плохо ищете… - заметил фюрст хриплым голосом, подперев голову рукой и все еще глядя на меня.
- А может быть, это повод поискать его в следующий раз? Вы об это подумали? Итак, скажите честно. Вы пытались меня выкупить? – спросила я, вращая на запястье браслет, который пришлось надеть из вежливости. Нужно срочно переводить тему разговора. Хватит с меня одно «подарка». А то сейчас начнется! Наш царь Мидас, может переусердствовать, и мой труп в золоте, будут хоронить всем Криором. Поцыкают зубами на моих преждевременных похоронах и разойдутся.
- А я имею право не отвечать на этот вопрос? Если я скажу «нет», то унижу себя. Если скажу «да», то унижу вас. А мне так не хочется, чтобы правда звучала для вас так унизительно, - произнес он, переводя взгляд в сторону окна, - Ваша гордость этого не простит. Ни мне. Ни вам.
Ничего себе выкрутился. Я бы так не смогла.
- Абель… Я могу вас так называть? Или мне нужно называть вас полным именем со всеми регалиями? – спросила я, глядя на его профиль. Какое-то странное чувство поднималось из глубины души. Это все из-за его глаз! Смесь жалости и нежности. Как же я ненавижу эту бомбу замедленного действия. Она всегда появляется в неожиданный момент по отношению к тем, кто меньше всего этого заслуживает.
- А я разве разрешал вам называть меня по-другому? Не помню, чтобы давал разрешение называть меня иначе, - заметил Эдлер, задумчиво глядя в окно.
- Хорошо, я хотела спросить у вас совета, перед тем, как сделать глупость, - произнесла я, переводя взгляд с кольца на приоткрытую створку окна, а потом снова взглянув на кольцо.
- Просить у меня совета – дело опасное для самолюбия просящего. Мое чувство справедливости намного сильнее чувства жалости, - ответил вампир, прослеживая мой взгляд.
- Спасибо за совет, - вздохнула я, поднимаясь с кресла. Мой взгляд снова упал на кольцо.
Да, я вижу, что нравлюсь ему. Да, он мне тоже нравится, как бы это глупо не звучало. Но помимо него мне нравятся декоративные кролики, кофе, хорошие книги, подушечки, красивые блокноты, «лопухи» в горшках, красивая музыка, старинные клавишные и многое другое. Но это не значит, что я готова отдать вышеперечисленному свое сердце без остатка и воздвигнуть алтарь в их честь. Не стану же я спрашивать у своей диффенбахии, за которой ухаживала так, как редкий мужчина ухаживает за любимой женщиной, нравлюсь ли я ей или нет? Я пересаживаю ее в новый горшок без ее разрешения. И мне хочется верить в то, что он ей нравится. Хотя, горшок выбирала я на свой вкус, если уж дело на то пошло. Кстати, о моей диффенбахии… Как я могла о ней забыть?
- У меня есть к вам маленькая просьба, - произнесла я, вздыхая. Как-то совсем неловко просить его о чем-то. Гордость кивнула. Просить ради себя я не умею. Если я чего-то прошу, то только ради кого-то.
- Просьба? – удивился Абель, бросая на меня заинтересованный взгляд, - Вы решили меня о чем-то попросить? Я не ослышался?
- Да, вы не ослышались. Раз уж я никогда не смогу вернуться в мой мир, то могли бы вы …. – начала я, чувствуя, что в горле пересохло. Просьба встала поперек горла. Сейчас, одну секунду, я соберусь с мыслями. Просто прозвучит она немного странно.
- Продолжайте. Мне самому интересно, ради чего ваша гордость решила пойти на такие жертвы и уступки. Ну же! Не стесняйтесь… Вы отсюда не выйдете, пока ее не озвучите, - покачал головой Абель.
Я заметила, он даже оживился, с явным интересом глядя на меня, мол, и что же такого ты собираешься у меня просить?
- У вас есть листик бумаги и ручка? Я сейчас напишу свой адрес. Ключи от квартиры в моей сумке, сумку забрал Ренель. Надеюсь, что он ее не выбросил. Там, на кухне, на подоконнике, стоит цветок в горшке. Зеленый, с белыми пятнами на листьях. Не мог бы кто-нибудь … поливать его, - занервничала я, теребя в руках подол платья и стараясь не смотреть собеседнику в глаза, - Я понимаю, что, возможно, мой цветочек уже засох, но …. Большой ключ - от входной двери, маленький - от внутренней. Там на три оборота закрыто… Железная дверь - на два оборота, внутренняя - на три…
В комнате стояла тишина. Гробовая. Абель смотрел на меня так, что мне очень хотелось провалиться сквозь землю.
- Это – моя первая и последняя просьба, - закончила я, заламывая пальцы от волнения, -Если это невозможно, то ничего страшного. Все нормально. Я не обижусь… Я все прекрасно понимаю… Мне очень неловко просить вас об этом, но я столько ухаживала за моим цветочком… и мне не хочется, чтобы он … погиб…