Вы будете смеяться, но в воскресенье, когда я проснулась, передо мной на столике стоял знакомый горшок, а рядом - моя почерневшая изнутри от чая кружка и раскрытая книга «Маленький Принц», подаренная мне мамой с памятной надписью. Рядом лежали ключи со знакомым потертым брелоком и разряженный телефон.
Мне так и хотелось, уподобившись булгаковской Маргарите, воскликнуть: «Всесилен!». Бедняжка диффенбахия выглядела совсем ужасно, напоминая тропическую пальму. Ничего, пересадим, отойдет. Настроение сразу поползло вверх. Все! Больше никогда ничего у него не попрошу.
Книга была раскрыта на странице: «Но мне она одна дороже всех вас. Ведь это ее, а не вас я поливал каждый день. Ее, а не вас накрывал стеклянным колпаком. Ее загораживал ширмой, оберегая от ветра. Для нее убивал гусениц, только двух или трех оставил, чтобы вывелись бабочки. Я слушал, как она жаловалась и как хвастала, я прислушивался к ней, даже когда она умолкала. Она — моя!»
Тонко. Отличный ход. Не думаю, что это – случайность. Я дала повод, я сама виновата. А с другой стороны, уйти в глухую оборону – обречь себя на гибель. На меня охотятся. Меня выслеживают, изучают, как дичь. И меня это смущает. В самом плохом смысле слова. Может быть, лет пять назад, я бы с радостью восприняла такие жесты со стороны красивого мужчины и побежала сдаваться, размахивая бельем, как белым флагом, но сейчас мне что-то подсказывает, что нужно соблюдать осторожность. С такими «друзьями» нельзя ругаться. С такими «друзьями» нельзя спорить. Таким «друзьям» нельзя категорически отказывать. Боже! Как просто было в «Сумерках»! Снюхались на биологии, а потом понеслась. Тараканы в моей голове совсем притихли. Они молча хрустели хлебными крошками, показывая лапами на экран и обсуждая возможные варианты окончания пьесы под названием «Моя несчастная жизнь».
- Интересно, это короткометражка или сериал? – спросил один из тараканов, шевеля усами.
- А фиг его знает! Я на первую часть ходил – ничего интересного! Какая–то тягомотина! Но эта часть обещает быть интересной! – заметил его сосед.
- Господа? Это – мелодрама или комедия? – спросила какая-то тараканиха.
- А тапок его знает! – ответили ей, внимательно глядя на экран, - Похоже, что это – жизнь! Иногда - смешно, иногда - совсем нет.
- Жениться на еде – это выше моего понимания! – голосом Ренеля заявил таракан в первом ряду импровизированного кинотеатра. Тараканы умолкли.
- Интересно, а когда ты нас с ним познакомишь, хозяйка? – поинтересовались тараканы, - Думаешь, мы ему понравимся?
Я промолчала, понимая, что с ними у Абеля будет очень короткий разговор.
Глава двенадцатая. Гетера Эдлера
Выходные пролетели незаметно. Утром в понедельник я проснулась от того, что какая-то служанка стоит надо мной, закусив палец, и умоляюще смотрит на меня.
- Сударыня… А не могли бы вы, как в тот раз… - произнесла она, стиснув зубы, чтобы не цыкнуть.
За ней стояла целая толпа и шепотом выдала:
- Пожалуйста…
Я посмотрела на упырей и вздохнула. Выпроводив всех из комнаты, я оделась, расчесала волосы, взглянула на себя в зеркало и отправилась в соседнюю комнату. Если Абель снова проспит работу, то плохо будет всем. Ладно, рискнем. Я открыла крышку рояля, придвинула банкетку. «Сурок всегда-а-а со мно-о-ою…» Левой рукой я подпирала щеку, подавляя зевоту, а правой выводила «Сурка». Впервые я услышала эту мелодию в гулких коридорах музыкалки. В соседнем кабинете усердный мальчик пилил ее на скрипке. Усердненько пилил. Просто выпиливал с такой необъятной тоской и ненавистью, что у меня на глазах навернулись тогда совсем не детские слезы. Тронул меня он до глубины души. Сурок.
Я услышала, как за стенкой раздалось шевеление. Пока в гробу переворачивался Бетховен, на кровати переворачивался Абель. Жить мне оставалось недолго. От силы минут пять. Вскочив с места, я дернулась в свою комнату и заперлась в ванной. Какая милая традиция. Выждав положенное время, я вылезла из своего убежища, вздохнула с облегчением и отправилась на «любимую» работу.
В офисе явно прошла генеральная уборка. Мой стол снова стоял на прежнем месте. О пятничном происшествии напоминал только зуб, забытый в туалете и отсутствие большинства папок. Лемира смотрела на меня так, как смотрят на соседского бультерьера после фразы: «Он почти не кусается!». Ренель молча высыпал мне на стол зарплату. Ничего себе! Моя первая зарплата! Я до нее дожила! Хотя… Какая это зарплата? Это просто деньги, которые мне передали под предлогом зарплаты. Я посмотрела на кучку золота, высыпанного на моем столе, а потом сгребла ее в мешочек. Весь день к нам приходили любители красивых картинок, вздыхали, глядя на цены, и уходили. В голове у меня зрел коварный план. Сознаться честно, мне хотелось поставить Абеля в неловкое положение. Очень хотелось. И посмотреть, как он будет себя вести. Я посмотрела на деньги. Лично мне ничего не надо, у меня и так есть все и даже больше, чем я могла себе представить, попав в этот недружелюбный мир.
Дверь открылась и появилась пожилая, очень солидная упырица. Ткнув пальцем с массивным перстнем в понравившийся дом, она потребовала срочного осмотра выбранной недвижимости. Я сходила за ключами, взяла бладбук, и мы выдвинулись на показ.
Клиентка долго ходила по дому и цыкала зубом. Я стояла и молчала.
- Вот! – произнесла упырица, разглядывая зеркальный потолок, - То, что надо!
Она цыкнула в мою сторону и выдала:
- Вот такой потолок я себе закажу! Спасибо! Я увидела, то, что хотела. Отлично, вы не находите? Пространство как бы расширяется визуально!
Я вздохнула, понимая, что скоро пора брать деньги за просмотр интерьеров и поиск смелых дизайнерских решений. Затеяли ремонт? Дефицит идей? Фантазия в отпуске? Приходите к нам. Всегда рады помочь!
Меня высадили возле офиса. Я снова вернулась на свое место.
- Я тут подумал, - раздался голос Ренеля, - Вот ключик от офиса. А то вдруг меня не будет…
- Спасибо, у меня уже есть. И не только у меня, - негромко ответила я, глядя на него. Три дня назад меня тут чуть не распили, как бутылку шампанского. А сейчас «ключик от офиса». Ренель посмотрел на меня как-то странно, а потом вышел за дверь.
Я решила почитать новости.
«Семья упырей была найдена заколотой в своем доме. Глава семейства, которое недавно приобрело дом по адресу … опа! Ничего себе! …. наколол всю семью и сам закололся, оставив предсмертную записку о том, что дети мешали ему сосредоточиться на ответственной работе и постоянно бегали по лестнице…»
А я думала, что снаряд в одну воронку дважды не попадает! Так что на моей совести смерть целого семейства упырей. Пусть чеснок им будет пухом. Ничего, скоро дом с горгульями снова выставят на продажу.
«Фюрст Эдлер…»
Мое сердце предательски екнуло. Я даже не ожидала, что так получится.
«… напрямую занялся налоговыми проверками. В результате проверок было выявлено, что сумма недоимки по налогам и сборам составила около двадцати процентов от всех налоговых поступлений!»
Вчера теневую экономику душили-душили, душили-душили…
Больше ничего интересного не было. Были какие-то новости про открытие новых магазинов, новость о том, что на углу какой-то улицы столкнулись две кареты. Пострадавших нет. А жаль.
Я написала: «Человек в Сумрачном Городе». Лучше бы я этого не делала! Столько сплетен, грязи, слухов роилось вокруг моего недолго пребывания в Криоре, но худшим было то, что все были в курсе моей «личной жизни». Ни для кого не секрет с кем я на данный момент проживаю. Эта тема муссировалась с таким удовольствием, что меня чуть не вырвало. Мою внешность раскритиковали в пух и прах, аргументируя тем, что во мне есть только одно достоинство. Пять литров достоинства. Не более. «И что он в ней нашел?». Дальше обсуждение сводилось, к словам из песни «Мадам Брошкина». Ту-ту. Так же были ставки, сколько я протяну. Судя по некоторым обмолвкам, дольше недели ни одна мадам, с ним не протягивала. Неделя – это рекорд. Чаще всего красавицу на следующий день выставляли за дверь вместе с приличными «откупными» и смотрели из окна, как карета медленно скрывается из виду.
Я покраснела, побледнела, покрылась пятнышками и закрыла свой бладбук. Читать про личную жизнь Абеля было неприятно.
Дверь осторожно приоткрылась, и в офис вошел какой-то солидный упырь с окладистой бородой.
- Сударыня! – обратился он ко мне со всей учтивостью, на которую только был способен, - Не могли бы вы выйти на минуточку. Я бы хотел с вами поговорить.
- А вы бы не могли зайти на минуточку и присесть, - ответила я, указывая рукой на кресло.
- Хорошо, тогда я зайду попозже. Извиняюсь, - откланялся упырь, выразительно посмотрев на Лемиру, а потом на меня.
Лемира пошла домой, Ренель не появлялся, время близилось к четырем часам.
- Сударыня, я вижу, что никого нет, могу ли я с вами поговорить? – учтиво сосведомился упырь, присаживаясь в кресло и поглаживая бороду, - Не почтите за дерзость, но у меня лично к вам есть маленькая просьба. Вас ведь не затруднит помочь бедному мальчику, моему сыну, попавшему в дурную компанию… Понимаете, мой сын, мой единственный сын, сейчас находится под следствием за распространение чеснока. Но я уверяю вас, моего мальчика подставили и оклеветали. Он бы ни за что не занялся этим грязным делом! И теперь, если следствие покажет, что он причастен к этому, ему грозит срок и позор. Не могли бы вы замолвить за него словечко перед многоуважаемым фюрстом. Вы же не хотите, чтобы жизнь мальчика была перечеркнута этим нелепым инцидентом. Я вас отблагодарю.
Так! Стоп! Я что? Общественная приемная? Мать Тереза? Благотворительная организация? «Кровавые узы» превратились в филиал Магистрата?
- Понимаете, завтра будет первый суд. И приговор, насколько я понял, будет суровым. Очень суровым. Не могли бы вы смягчить фюрста. Я в долгу не останусь. Постарайтесь убедить его в том, чтобы мальчику дали условный срок, а штраф я оплачу, - продолжал упырь, цыкая зубом.