Последовавшие недели отмечены кошмаром ложных зацепок, крушения надежд, диких слухов и жестоких мистификаций. За это время обезумевшие от горя родители получили более ста тысяч писем с утешениями, советами и ошеломляющим количеством сообщенной с лучшими намерениями, но совершенно бесполезной информации. Пока Энн распространяла листовки с подробным описанием диетических потребностей ребенка в надежде, что их увидит похититель, ее муж выступил по радио с пламенным призывом, предлагая не только деньги в качестве выкупа, но и полный иммунитет от судебного преследования в обмен на своего невредимого сына. В отчаянии он привлек двух печально известных бутлегеров в качестве посредников в контактах с преступным миром.
Среди многочисленных людей, добровольно вызвавшихся оказать совершенно непрошенную помощь в этом деле, был эксцентричный персонаж по имени Джон Ф. Кондон.
Вышедший на пенсию учитель, много лет проработавший в системе государственных школ Нью-Йорка, 72-летний Кондон по-разному воспринимался окружающими: то как «благородный педагог-альтруист», то как напыщенный хвастун, которому больше всего нравилось видеть свое имя в печати, независимо от того, каков тираж публикации. Неустанно пропагандируя свой родной район Бронкс, он был частым автором местной газеты Bronx Home News, где постоянно публиковал эссе, стихи и письма под разными псевдонимами, такими как П. А. Трайо, Л. О. Нестар и Дж. У. Стайс.
7 марта 1932 года Кондон взял ручку с фиолетовыми чернилами и написал характерное для него многословное письмо похитителю, призывая его «вернуть прекрасного ребенка в руки матери» и предлагая добавить к выкупу 1000 долларов своих собственных сбережений. Он сразу же отправил это сообщение в газету Bronx Home News, которая на следующий день опубликовала отредактированную версию письма. Вечером 9 марта Кондон, которым двигала скорее ненасытная потребность во внимании к своей персоне, чем серьезная надежда получить ответ от похитителя, был ошеломлен, получив послание, в котором его спрашивали, не согласится ли он «выступить в качестве посредника в деле Линдберга». К письму Кондону было приложено второе, адресованное Линдбергу. Убедившись в подлинности обоих сообщений, Линдберг немедленно уполномочил Кондона выступить в качестве посредника. В течение последующих недель Кондон под псевдонимом Джефси (образованным от его трех инициалов – JFC) общался с похитителем через закодированные объявления в газетах и встретился с ним лицом к лицу на кладбище в Бронксе. Кульминацией переговоров стал вечер 2 апреля, когда Кондон, следуя запутанным инструкциям, полученным от похитителя, повстречался с ним на другом кладбище Бронкса и передал 50 000 долларов наличными в обмен на записку, в которой говорилось, что мальчика держат на девятиметровой яхте «Нелли», пришвартованной между мысом Кейп-Код и Мартас-Виньярд. Линдберг, пилотируя гидросамолет «Сикорский», прочесал район в сопровождении полудюжины катеров береговой охраны и военно-морского флота.
После двух дней тщетных поисков он был вынужден признать горькую правду: «Нас обманули».
Чуть больше месяца спустя, в среду, 12 мая, напряженный поиск пропавшего ребенка Линдберга, который держал американскую общественность в напряжении в течение семидесяти двух дней, достиг своей трагической кульминации в унылой лесной чаще, расположенной менее чем в 9 километрах от дома Линдбергов. Примерно в 15:15 двое мужчин, Орвилл Уилсон и Уильям Аллен, ехали по пустынному участку дороги возле городка Хоупвелла, где они свернули на обочину, чтобы Аллен мог опорожнить мочевой пузырь. Углубившись примерно на 15 метров в заросли кленов и акации, Аллен вдруг наткнулся на полузасыпанные останки, которые он сначала принял за труп животного. Присмотревшись, он увидел крошечную человеческую ступню, торчавшую из неглубокой могилы. Быстро была вызвана полиция. Хотя труп сильно разложился и был частично съеден падальщиками, золотистые завитки на макушке почерневшего черепа, а также другие признаки, включая ямочку на подбородке и сохранившуюся одежду, не оставляли сомнений в его личности. Вскрытие показало, что ребенок умер от перелома черепа. Следователи предположили, что он ударился головой о каменную стену дома, когда похититель нес его вниз по сломавшейся лестнице.
Известие о страшной находке повергло страну в приступ возмущения и скорби – «величайшее публичное проявление горя со времен убийства Линкольна», по словам одного хроникера. Однако, поскольку ни подозреваемых, ни зацепок не осталось, эта история постепенно исчезла из новостей.
Даже когда внимание общественности переключилось на другие вопросы, следователи продолжали искать похитителя. Подвергнув самодельную лестницу тщательному анализу, Артур Келер, ведущий в стране «технолог по дереву», сумел установить, что ее боковые поручни были приобретены на лесозаготовительном складе в Бронксе. Тем временем в тысячи банков по всей стране была разослана 57-страничная брошюра, содержавшая серийные номера всех купюр, переданных в качестве выкупа.
Предпринимателей также призвали быть начеку и не пропускать ни одного из счетов, многие из которых в те времена были оплачены золотыми сертификатами44.
Утром в субботу, 15 сентября 1934 года, синий Dodge-седан 1930 года выпуска подъехал к заправочной станции Уорнер-Квинлэн на углу Лексингтон-авеню и 127-й улицы на Манхэттене. Его водитель, подтянутый, стройный мужчина, говоривший с выраженным немецким акцентом, попросил у служащего Уолтера Лайла пять галлонов бензина. Когда мужчина протянул десятидолларовый золотой сертификат, чтобы оплатить счет на девяносто восемь центов, Лайл посмотрел на него с сомнением. За полтора года до этого президент Рузвельт, чтобы предотвратить накопление золота на руках у населения, ставшее эпидемией во время Депрессии, издал указ, согласно которому все граждане должны были в течение месяца сдать свои золотые монеты, слитки и сертификаты. В результате в обращении осталось совсем немного золотых сертификатов. Опасаясь, что десятидолларовая купюра может оказаться подделкой, Лайл записал номер машины мужчины на полях банкноты, пока водитель отъезжал.
Через двадцать четыре часа, получив уведомление из банка, где Лайл хранил свои доходы, следователи установили, что владелец автомобиля – плотник, немец по происхождению, Бруно Рихард Гауптманн с Восточной 222-й улицы в Бронксе, проживающий в доме, расположенном всего в нескольких кварталах от лесопилки, которая поставляла древесину для лестницы, и от кладбища, где похититель встречался с Джоном Кондоном. Утром 19 сентября Гауптманн был арестован группой сотрудников ФБР, департамента полиции города Нью-Йорка и полиции штата Нью-Джерси.
При нем был двадцатидолларовый золотой сертификат, который по серийному номеру быстро опознали как часть суммы выкупа. Еще больше денег – свыше двенадцати тысяч долларов – нашли в гараже Гауптманна. Обыскав его квартиру, заставленную новой роскошной мебелью, следователи обнаружили блокнот с эскизом трехсекционной лестницы, идентичной той, что использовал похититель; дорожные карты Нью-Джерси, а также адрес и телефон Джона Кондона, записанные карандашом на внутренней стороне дверцы шкафа, и – что самое ужасное – недостающий кусок сосновой доски в полу мансарды.
Вызванный полицией эксперт по дереву Артур Келер без труда определил, что одна из боковых перекладин лестницы, использовавшейся при похищении, идеально совпадает с недостающим фрагментом. Хотя Гауптманн утверждал, что до прибытия зайцем в Америку в 1923 году у него не было судимостей, следователи вскоре узнали от своих немецких коллег, что подозреваемый отсидел четыре года в тюрьме за вооруженное ограбление. Он также совершил ряд краж со взломом, в одной из которых с помощью лестницы забрался в окно второго этажа дома городского бургомистра.
Процесс над Гауптманном, начавшийся утром 2 января 1935 года, мгновенно превзошел по популярности судебные слушания по вынесению приговора Натану Леопольду и Ричарду Лёбу в 1924 году, став очередным «процессом века». Маленький городок Флемингтон, наводненный армией газетчиков, любопытствующих и спекулянтов всех мастей, стал, по словам одного историка, «ничем иным, как парком развлечений, посвященным процессу Гауптманна». Семьсот репортеров освещали то, что всегда язвительный Г. Л. Менкен назвал «величайшей историей со времен Воскрешения». В первое воскресенье судебного заседания в город съехалось около шестидесяти тысяч туристов, а уличные торговцы продавали маленькие деревянные модели лестницы для похищения, фальшивые локоны волос ребенка Линдбергов и фотографии Чарльза и Энн Линдбергов с поддельными автографами. Атмосфера праздника выглядела настолько гротескной, что писательница Эдна Фербер, лауреат Пулитцеровской премии, освещавшая процесс для New York Times, заявила, что «ситуация заставляет нас стыдиться своей принадлежности к человеческой расе».
Судебный процесс, длившийся чуть более шести недель, завершился вынесением обвинительного приговора. Особенно сокрушительными для защиты стали показания Артура Келера, который с помощью увеличенных фотографий доказал, вне всяких сомнений, что лестница для похищения была собрана частично с использованием досок пола на чердаке Гауптманна.
Гауптманна, до самого конца упорно отстаивавшего свою невиновность, отправили на электрический стул 3 апреля 1936 года. В последующие десятилетия появился неиссякаемый поток книг, утверждавших, что его подставили. Один из конспирологов дошел до того, что заявил, будто Линдберг сам случайно убил своего ребенка, а затем сфабриковал похищение, чтобы скрыть преступление. Хотя большинство экспертов в области права согласны с тем, что суд над Гауптманном во многих отношениях был несправедливым, подавляющее число улик против него все же почти наверняка указывает на его вину.
«Ночь охотника» (1955)
Режиссер: Чарльз Лотон
Автор сценария: Джеймс Эйджи
В ролях: Роберт Митчем, Шелли Уинтерс, Лилиан Гиш, Питер Грейвз, Билли Чепин, Джеймс Глисон и др.