— Это был лорд Райэнл, — еле выдавил из себя Акади. — Отец лорда Эрзана-Райэнла, похищенного старментерами. Он требует назад свои сто тысяч озолов.
Лицо Глиннеса вытянулось в изумлении.
— Он бросает своего сына на произвол судьбы?
Акади прошел к нише, где хранил телефон, и включил его. Затем повернулся к Шерматцу и Глиннесу и произнес:
— Гвардия накрыла логово Бандольо арестовала самого Бандольо, всех его приспешников и захватила все корабли пиратов. Гвардейцы освободили всех узников, которых Бандольо захватил в Уэлгене, и еще множество других.
— Отличнейшая новость! — воскликнул Глиннес. — Почему же это у вас такой вид, как у мертвеца?
— Сегодня после полудня я отдал посыльному все хранившиеся у меня деньги. Тридцать миллионов озолов бесследно пропали.
Глава 18
Глиннес взял Акади под руку и провел к креслу.
— Садитесь, выпейте вина. — Он скосил взгляд в сторону Шерматца — тот стоял, глядя на пламя в камине. — Скажите, каким образом вы отослали деньги?
— Воспользовавшись услугами посыльного, которого ты сам направил сюда. При нем был соответствующий условный знак. Я отдал ему пакет. Он ушел, вот и вся история.
— Посыльный вам не знаком?
— Никогда не видел его раньше. — К Акади вдруг снова вернулась способность нормально соображать. Он встрепенулся, глаза его загорелись. — Тебя, похоже, очень уж сильно это заинтересовало.
— А разве можно оставаться равнодушным к судьбе тридцати миллионов озолов?
— Как же это так получилось, что ты ничего не знал об успешной операции Гвардии? Об этом только и говорили, начиная еще с полудня! Все бросились созваниваться со мною.
— Я работал в саду, не обращая внимания на телефонные звонки.
— Деньги принадлежат тем, кто уплатил выкуп, — решительно заявил Акади.
— Бесспорно. Но всякий, кому удастся спасти их, может на вполне законных основаниях запросить щедрое вознаграждение.
— Вот оно как, — пробормотал Акади. — Неужели у тебя нет ни стыда, ни совести?
Прозвучал гонг. Акади вздрогнул всем телом и проковылял к телефону.
— Лорду Гайгэксу также не терпится получить назад свои сто тысяч озолов, — сказал, вернувшись сразу же, Акади. — Он никак не может поверить, что я отослал деньги. Его настойчивость в какой-то мере даже оскорбительна.
Снова зазвучал гонг.
— Занятой выдался вам сегодня вечерок, — сказал, поднимаясь, Глиннес.
— Ты уходишь? — спросил жалобно Акади.
— Да. На вашем месте я снова выключил бы телефон. — Он поклонился Рилю Шерматцу. — Рад был с вами познакомиться.
Глиннес на полной скорости пересек Клинкхаммерский залив, прошел под мостом Верлет, спустился вниз по Меллишскому гирлу реки Заур. Впереди показались десятка два тусклых огней — Зауркаш. Глиннес пришвартовался и выпрыгнул на берег. Царившую в поселке тишину нарушали только несколько приглушенных голосов и смех, время от времени раздававшийся в расположенном рядом с пристанью «Чудо-Лине». Глиннес прошел по причалу к прокатному пункту Харрада. Сдаваемые напрокат лодки освещал установленный на шесте прожектор. Глиннес подошел к каптерке и заглянул в открытую дверь. Харрада-младшего нигде не было видно, хотя в каптерке горел свет. Один из посетителей таверны встал и засеменил по причалу. Это был Харрад-младпшй.
— Слушаю, сэр, чем могу быть полезен? Если необходим ремонт лодки, ничем не могу помочь до утра... О, сквайр Халден, не узнал вас при электрическом освещении.
— Пустяки, — успокоил его Глиннес. — Дело вот в чем. Сегодня я увидел в одной из ваших лодок знакомого с виду парня, хуссейдера, которого я разыскиваю. Вы, случайно, не запомнили его имя?
— Сегодня? Во второй половине дня или чуть раньше?
— Примерно в это время.
— Я записал его имя в журнале. Давайте пройдем внутрь. Так вы говорите, он — хуссейдер? По виду не скажешь. Впрочем, внешность часто обманчива. А как там дела у «Танхинар»?
— В самом скором времени мы снова начнем играть. Как только сумеем собрать десять тысяч озолов. Слабые команды теперь бегут от нас, как от огня.
— И не без оснований! Ну что ж, заглянем в журнал... Вот, скорее всего, нужное вам имя. — Харрад-младший повернул журнал к свету и наклонил сначала в одну сторону, затем в другую. — Шилль Зодерганг, так что ли. Адрес не указан.
— Не указан? И вы не знаете, где его можно найти?
— Мне, пожалуй, стоит быть более предусмотрительным, — извиняющимся тоном произнес Харрад-младший. — Чтоб не сглазить, я пока что еще не потерял ни одной лодки, если не считать того случая, когда старик Зэкс ослеп, налакавшись дрянного самогона.
— Зодерганг ни о чем с вами не разговаривал? Совершенно ни о чем?
— Нет, только спросил дорогу к дому Акади.
— А когда вернулся — тогда тоже ни о чем не спрашивал?
— Тогда? Спросил, когда в Зауркаш заходит катер, совершающий регулярные рейсы в Порт-Мэхьюл. Ему пришлось подождать около часа.
— С ним был небольшой черный чемоданчик?
— Да, точно был.
— Он разговаривал с кем-нибудь?
— Он только дремал вон на той скамейке.
— Ну что ж, все это мелочи, — сказал Глиннес. — Встречусь с ним в какой-нибудь другой раз.
Сломя голову Глиннес мчался по темным речным протокам и рукавам, мимо выстроившихся по берегам молчаливых деревьев, черные силуэты которых были обрамлены серебристой бахромой из звезд. В полночь он прибыл в Уэлген. Переночевал в гостинице у самой пристани и ранним утром взошел на борт парома, отправлявшегося в восточном направлении.
Порт-Мэхьюл, называемый так скорее вследствие находящегося поблизости взлетно-посадочного поля, используемого космическими кораблями, чем из-за своего местонахождения на берегу Южного Океана, был самым большим городом в Префектуре Джолани и, пожалуй, старейшим поселением на Труллионе. Застроен он был большей частью соответствующими архаичным стандартам массивными, способными выстоять много веков, зданиями из светло-коричневого глазированного кирпича или неподверженных действию времени сальпиниевых бревен, с крутыми крышами, покрытыми синей стеклянной черепицей. Центральная площадь считалась не менее живописной, чем в любом другом из крупных городов Мерланка. Со всех сторон ее окружали древние здания, фасады которых частично были скрыты буйно разросшимися черными сульпицеллами, а главным ее украшением была мостовая, выложенная «в елочку» желтовато-коричневыми кирпичами и как бы светящимися изнутри булыжниками из кристаллического актинолита, добываемого в расположенных неподалеку горах. В самом центре города располагался прутаншир, отличавшийся от других наличием стеклянного резервуара, сквозь боковые стенки которого посаженного в него преступника обдавали кипятком, а восторженная толпа могла наблюдать во всех подробностях мучения, которые он при этом испытывает. С тыльной стороны окружавших центральную площадь зданий лепились многочисленные базарчики, затем следовали хаотически разбросанные гроздья небольших обветшавших домов, а на восточной окраине — вытянутое в длину здание космовокзала из стали и стекла. Само поле простиралось еще дальше на восток вплоть до Генглинских Болот, где, как рассказывали, выползали из камышей и тины мерлинги, чтобы подивиться зрелищу совершающих посадку или стартующих в космос звездолетов.
Глиннес провел в Порт-Мэхьюле три наполненных трудами и заботами дня, разыскивая Шилля Зодерганга. Стюард парома, курсировавшего между Порт-Мэхьюлом и Шхерами, довольно смутно припоминал, что был на борту парома такой пассажир, Шилл Зодерганг, но кроме голого этого факта больше ничего не мог вспомнить, даже название причала, где тот сошел на берег. В адресном столе города Зодерганг не числился в качестве одного из жителей, в управлении полиции тоже никогда не слышали такого имени.
Глиннес не поленился посетить и космопорт. Звездолет компании «Андржакья Лайнз» отбыл из Порт-Мэхьюла на следующий день после визита Зодерганга в Шхеры, но фамилия «Зодерганг» не числилась в журнале регистрации пассажиров.
Во второй половине третьего дня пребывания в Порт-Мэхьюле Глиннес отправился назад, в Уэлген, а затем уже в своем собственном скутере приплыл в Зауркаш. Здесь он встретился с Харрадом-младшим, которому прямо-таки не терпелось выплеснуть сенсационные новости, и Глиннесу пришлось повременить со своими собственными расспросами и выслушать болтовню Харрада-младшего, которая оказалась сама по себе достаточно увлекательной. Судя по всему, не имеющее себе равных по дерзости злодеяние было совершено, так сказать, почти под самым носом у Харрада-младшего. Оказывается именно Акади, которому Харрад-младший и раньше не очень-то доверял, был тем хладнокровным негодяем, который решил воспользоваться представившейся возможностью прикарманить тридцать миллионов озолов.
Глинес расхохотался, не веря ни единому слову из услышанного.
— Сущая нелепица!
— Нелепица? — Харрад-младший поглядел на Глиннеса в упор, дабы удостовериться, что Глиннес говорит это совершенно серьезно. — Этого мнения придерживаются все до единого лорды — неужели могут ошибаться так много всеми уважаемых людей? Они отказываются поверить, что Акади выключил свой телефон как раз в тот день, когда стало известно о поимке Бандольо.
— Я в тот день сделал то же самое, — пренебрежительно фыркнув, произнес Глиннес. — Неужто я — преступник, если следовать логике лордов?
Харрад-младший пожал плечами.
— Кто-то стал богаче на тридцать миллионов озолов. Кто? Явных улик пока еще нет, но все, что бы не делал за эти дни Акади, никак не говорит в его пользу.
— Э, куда это вас занесло! А что же еще он такого сделал?
— Он присоединился к фаншераду. Он теперь фаншер. Все совершенно уверены в том, что они приняли его в свои ряды из-за оказавшихся у него огромных денег.
Глиннес схватился за голову.
— Акади — фаншер? Вот уж ни за что не поверю! Он слишком умен для того, чтобы связывать свою судьбу с этими посмешищами!
Однако Харрада-младшего оказалось не так легко вышибить с занимаемых им позиций.