Я уронила хлыст, и вся боль, о которой я забыла в последние полторы минуты, вновь вернулась ко мне.
– Такого я не видел со времен сборища наркоманов во Фриско шесть месяцев назад! – послышался счастливый голос.
Моя голова вновь дернулась. Я совсем забыла о Терри. Он стоял, прислонившись к двери, со скрещенными на груди руками и снова усмехался.
– Это было нечто, куколка! – сказал он, – Ты действительно разозлилась, а?
– Да! – сказала я, – Вы могли ее остановить! Почему вы этого не сделали? Он весело пожал плечами.
– Это было здорово! – просто сказал он, – Что еще есть в жизни, куколка? Разве нельзя мне немного поразвлечься? Цыпочка, неужели тебе самой не нравится весь этот джаз?
– Вы вшивый, ни на что не годный бродяга! – с горячностью воскликнула я, – Может быть, мне вас тоже следует выпороть?
– Не меня, куколка! – Он ухмыльнулся. – Лично меня не привлекают болевые ощущения. Но в принципе ты права. Хотел бы я, чтобы сейчас играла музыка.
Он медленно пошел по направлению ко мне, глаза его уж слишком сверкали.
– Я считаю так, куколка, – хрипло сказал он, – Я начну тем, чем Мариам кончила. Эти твои стоны мне понравились, они меня возбуждают. – Внезапно мышцы на его шее напряглись. – Возбуждение растет во мне где-то глубоко-глубоко, – прошептал он. – Не надо очень бояться, куколка. Я не причиню тебе никакого вреда или чего-нибудь в этом роде. Я просто хочу услышать, как ты стонешь, а потом мы сможем с тобой лечь.
– Вы же сумасшедший, как и она, – задохнулась я.
– Есть разница, – сказал он, – Она иначе не может, я – могу!
Я стала от него пятиться, пока не уперлась в стену – дальше идти было некуда. Он продолжал на меня надвигаться, медленно, шаг за шагом. Он прямо-таки наслаждался моей паникой. Затем я вспомнила про пистолет, который выронила Мариам Вторм, когда я схватила ее за лодыжку. Я в отчаянии оглядывалась кругом и увидела его на полу футах в восьми от себя.
Один глубокий вздох, и я нырнула за ним, даже не почувствовав удара, затем изо всех сил потянулась к пистолету. Пальцы моей правой руки сжали рукоятку, и я ощутила огромное торжество. Но только на секунду: подошва Терри опустилась на мою руку, прижав ее к полу, я резко взвыла.
– Ты бешеный цыпленочек, – сказал он, – Пистолеты опасны, куколка. Ими можно кого-нибудь убить!
– Еще несколько секунд, и я бы убила вас! – отрезала я.
Давление его ботинка увеличилось, и я застонала. Я никак не могла удержаться, но потом мои пальцы онемели. Терри ослабил нажим, затем отшвырнул пистолет в противоположный угол комнаты.
Я спрятала лицо в руки и начала плакать. То, что не удалось схватить пистолет, доконало меня, по крайней мере, сейчас. Я скорее почувствовала, чем увидела, как Терри опускается передо мной на колени. Затем его пальцы впились мне в плечо.
– В чем дело, куколка? – Голос его звучал удивленно. – Разве мы больше не будем драться? Я решил, что мы еще только начали.
У меня не оставалось сил ответить ему.
– Давай же, куколка! – нетерпеливо сказал он. – Ты можешь петь лучше! Дай же мне послушать!
Его пальцы стали сжиматься еще сильнее. Мевис Зейдлиц, страстно сказала я самой себе, ты не будешь больше стонать для этого маньяка, даже если он убьет тебя, пытаясь заставить закричать!
И я изо всех сил закусила губу.
Почти сразу же давление пальцев на моем плече ослабло. Рука Терри отпустила его, и я чуть не потеряла сознание от облегчения. Я просто лежала и пыталась понять, что заставило его изменить свое решение. Затем мне показалось, что я, наверное, тоже сошла с ума, как и они, потому что я услышала чьи-то стоны, на этот раз стонала не я. Крик начался со слабой пронзительной ноты и очень быстро заполнил всю комнату. Кто бы это ни кричал, он должен был находиться совсем близко от меня. Я сделала нечеловеческое усилие и перекатилась на бок, уставившись прямо в лицо Терри.
Мевис, у тебя начались галлюцинации, подумала я, быстро закрыла глаза и сосчитала до десяти, прежде чем вновь их открыть. Когда я посмотрела во второй раз, его лицо выглядело точно так же, значит, все это было правдой. Его голова была запрокинута назад, так что он смотрел в потолок, а рот его был широко раскрыт, и именно оттуда и исходил этот крик. Лицо его было мокрым от пота и абсолютно серым.
Я несколько раз тряхнула головой, чтобы лучше видеть, встала на колени и, наконец, поднялась на ноги. И тут поняла, почему он кричал. Это "почему" было самым приятным из всего, что я сегодня видела, оно всегда носило темные очки и называлось Рафаэль Вега.
Рафаэль стоял прямо над коленопреклоненным Терри. Он держал Терри за кисти рук и ногой нажимал на середину спины. Руки Терри были вытянуты за спиной, что объясняло такое странное положение его головы, откинутой назад и смотрящей прямо в потолок.
– Одну минуту, чикита, – сказал Рафаэль, усиливая нажим на руки Терри. – Еще немного, и спина этой падали сломается!
Крик перешел на более высокую ноту и так на ней и остался.
– Рафаэль, – слабо сказала я. – А может, лучше не надо!
– Когда я вижу тебя такой? – сказал он убийственным голосом. – Они раздели тебя, избили твое великолепное тело кнутом! Ты думаешь, я не убью человека за это? Я убивал и за более мелкие проступки!
– Нет! – сказала я. – Не надо, Рафаэль! Он этого не стоит! Ради меня, пожалуйста, не надо! Он посмотрел на меня с сожалением.
– Твое желание – мое желание и приказ, Мевис, – официальным голосом произнес он.
Внезапно он разжал руки, и Терри распростерся на полу. Через некоторое время крик прекратился, и он начал всхлипывать, как маленький мальчик.
– Почему они с тобой так поступили? – участливо спросил Рафаэль.
Я рассказала ему о внезапной сумасшедшей ярости и о том, что из этого вышло, и губы его сжимались все крепче и крепче, пока верхней губы совсем не стало заметно.
– Твоя рука? – с волнением спросил он. – С ней все в порядке?
Я взглянула на пальцы правой руки и несколько раз согнула и разогнула их. На костяшках была содрана кожа, и они посинели, но пальцы работали хорошо.
– Я думаю, что ничего не сломано, – медленно сказала я.
– Зачем он это сделал?
– Я кинулась к пистолету, и он наступил на мою руку, – объяснила я. – Затем он стал давить изо всех сил, пока я не застонала, потому что ему нравились мои стоны.
– Чикита, – сказал он, мягко дотрагиваясь до моего плеча, – тебе будет лучше выйти отсюда.
– Конечно, – сказала я.
Я медленно собрала свою одежду и вышла из комнаты, волоча ноги. Мариам Вторм все еще лежала, обмякнув, в кресле, но ее веки дрожали, когда я взглянула на нее, поэтому я решила, что она в конце концов вовсе не умерла от шока.
Я вышла в холл и продолжала идти, пока не нашла ванную. Включив душ, я встала под него. Несколько раз мне казалось, что я слышу какие-то стоны, но я решила, что это мое воображение или звуки в трубах. Я осторожно вытерлась самым мягким полотенцем, какое только смогла найти. На стеклянной полочке я нашла тюбик охлаждающего крема и втерла его в следы от ударов.
Одевшись, я вынула расческу и причесалась. Затем вышла из ванной и встретила в холле Рафаэля.
– Как ты себя чувствуешь? – нежно спросил он.
– Переживу, – ответила я.
– Тебе лучше выжить, – сказал он, заботливо взяв меня под руку. – Я помню, у них есть небольшой бар в гостиной – я всегда замечаю важные детали.
Он провел меня мимо небольшой комнатки, и я внезапно остановилась.
– Ты знаешь, что оставил дверь открытой настежь, Рафаэль? – спросила я. – Они же могут выйти и напасть на нас! Тебе лучше запереть дверь!
– Это ни к чему, чикита, – сказал он. – Пойдем, тебе надо выпить.
– Подожди минутку, – сказала я, потому что, когда он говорил нежным голосом, то всегда совершал что-то жестокое.
Я вернулась к двери и заглянула внутрь. Мариам Вторм все еще лежала в кресле и выглядела точно так же. Я подошла поближе, чтобы увериться в этом, и она открыла глаза, потом опять их закрыла. Еще один миг – и я поняла, что она выглядит отнюдь не так же. Раньше на ее спине была лишь одна полоса от удара кнутом, второй раз я ее бить не стала, потому что она потеряла сознание. Сейчас она была исполосована от плеч до лодыжек. Полосы были ровные на расстоянии четырех дюймов одна от другой.
Позади меня раздался слабый звук, и я быстро повернулась. Терри сидел в углу комнаты с распухшим лицом, по которому все еще текли слезы. Левой рукой он держался за кисть правой, вытянув ее перед собой. Большой палец и мизинец были прямыми, но остальные три пальца были выгнуты кверху от сустава. Секунду я размышляла, как это могло у него получиться, затем поняла, что это невозможно, и почувствовала себя неважно. Я быстро вышла из комнаты в холл, где меня с невинным выражением лица ждал Рафаэль. Мы прошли в гостиную, и он налил мне виски.
– Почему ты не присядешь и не выпьешь, чикита? – нежно спросил он.
– Ты разве не знаешь, почему я не присяду? – недоуменно спросила я. – Ты разве не видел?
– Трагедия! – хмуро сказал он. – Попытаться нарушить такую симфонию линий!
– Давай поговорим о чем-нибудь другом и оставим в покое мою.., симфонию, – торопливо сказала я. – Я не буду спрашивать тебя, что ты сделал с этой Вторм, но что такое с Терри?
– Обычное правосудие, Мевис, – сказал он спокойно. – Он наступил на твою руку – я наступил на его.
– И сломал три пальца?
– Что ж делать? – рассудительно сказал он. – Но ему повезло, чикита. Звук ломающегося хребта намного приятнее для слуха.
Глава 10
Машина остановилась у самого дома, и я с отвращением посмотрела на него.
– Зачем ты привез меня сюда? – резко спросила я. – Я сейчас не в состоянии применять приемы против этого Артуро!
– На сей раз он тебя не побеспокоит, Мевис, – коротко сказал Рафаэль. – Но он расстроен. Полиция была здесь сегодня утром и задавала ему вопросы о Вторме. Ты знаешь, что его нашли на пляже?