Она грустно улыбнулась ему.
– Прощай, папа.
41
Когда шасси были выпущены, прозвучал удар, и женщина, сидевшая в соседнем с Шефером кресле, так сильно вцепилась в подлокотник, что костяшки на её руках побелели.
Он окинул её взглядом. Пигментные пятнышки на морщинистом лбу и мимические морщинки вокруг серо-зелёных глаз подсказывали, что ей должно было быть чуть за семьдесят. Она была привлекательна. Женственная и элегантная, с приятными чертами лица, придававшими ей вид человека, прожившего богатую, безмятежную жизнь. Но сейчас она выглядела перенапряжённой. Она отвернулась и прижалась головой к тёмно-синему подголовнику, закрыв глаза и отрывисто дыша.
Шефер наклонился к ней.
– Я полагаю, вы не привыкли летать?
Женщина открыла глаза, чтобы увидеть, кто с ней заговорил. Её глаза бегали из стороны в сторону, пока она не встретилась взглядом с Шефером. Сперва она немного смутилась. Затем покачала головой.
– Нет. Не нравится мне это.
– Но вы же, вероятно, слышали статистику? – Он ободряюще улыбнулся. – Это самый безопасный вид транспорта.
Самолёт сильно наклонился вправо, так что в овальном окошке над плечом женщины больше не было видно неба. Она ойкнула и снова крепко зажмурилась.
Шефер посмотрел в иллюминатор на землю и увидел, что они пролетали над дорогой. Машины казались размером с горошину и походили на муравьёв, которые длинной вереницей тянулись по асфальту, и он некоторое время мог наблюдать за их движением.
– Не волнуйтесь, – сказал он. – Сейчас уже приземлимся.
Пилот снова выровнял машину. Миниатюрные здания под ними вытянулись и стали высотками, и через несколько минут шасси, свистя, коснулись взлётно-посадочной полосы. На крыльях выдвинулись тормозные щитки, и Шефер на мгновение вжался в кресло.
Он легко похлопал даму по плечу одной рукой, пока вытаскивал мобильный из кармана другой.
– Смотрите! Всё прошло как надо.
Женщина с облегчением улыбнулась.
– Да, слава богу. Спасибо.
Шефер включил телефон и набрал номер Лизы Августин.
– Алло? – ответила она.
– Это я.
– Привет! Ты уже в Париже?
– Да, только приземлились. Мне пришлось целую вечность добиваться, чтобы меня пустили на борт. У моего паспорта закончился срок действия, и он лежит в консульстве. Поэтому первый рейс я пропустил, ждал зелёный свет от администрации аэропорта, но я уже на месте. Есть новости?
– Да, есть выписка по кредитной карте Элоизы за последние сутки. Этим утром она выехала на Убере из аэропорта Орли и зарегистрировалась в отеле третьего округа под названием… – Повисла пауза, затем Августин продолжила: – «La Pavillon de la Reine». – Она произнесла название с датским акцентом. – Это в центре, недалеко от Сены и от Нотр-Дама.
– Хорошо, что-то ещё? Она пользовалась картой в других местах?
– Да, сняла денег в банкомате в аэропорту, 250 евро. Больше ничего.
– Ты связывалась с французской полицией с тех пор, как я сел в самолёт?
– Да, только что. Они задержат Элоизу, если она появится в тюрьме Френа, до того как ты… подожди! Минутку, повиси на линии…
Он слышал, что она разговаривает с кем-то, но связь была плохой, и голоса сливались. Когда она снова обратилась к нему, её голос звучал взволнованно:
– Алло?
– Да?
– Она уже была там!
– Где?
– В тюрьме у отца. Только что звонили оттуда – она уже ушла.
– Когда она ушла? Сколько с тех пор прошло времени?
– Совсем недавно.
– Какого чёрта они её не задержали?
– Сотрудников тюрьмы не проинформировали, что они должны…
– Да блин! – рявкнул Шефер.
Августин некоторое время молчала. Затем спросила:
– Что дальше?
Шефер сжал губы, размышляя.
– Позвони им ещё раз. Объясни, что Элоиза только что покинула тюрьму и что Анна Киль может находиться поблизости.
– Хорошо. А ты?
– А я всё равно поеду во Френ. Я должен поговорить с Ником Кальданом. Узнать, чему был посвящён визит – что вообще происходит.
– Ясно, держи тогда в курсе, ладно?
Шефер пообещал, что свяжется с ней, повесил трубку и тяжело запыхтел.
Раздался громкий сигнал, оповещавший, что теперь можно отстегнуть ремни безопасности, а за ним послышалась целая какофония металлического клацанья. Все в салоне самолёта повскакивали на ноги, стали доставать багаж с полок над сиденьями и начали толпиться в проходе, медленно двигаясь к выходу.
– Мы поменялись настроением, вы заметили?
Шефер оглянулся и увидел позади себя свою соседку.
– Простите?
– Взволнованный вид, – сказала она, указывая на его нахмуренный лоб. – Теперь вы выглядите взволнованным, а я… Я просто счастлива, что жива. – Она улыбнулась. – Все идёт как надо?
– Всё хорошо, спасибо. Просто по работе.
– Ну и слава богу. – Женщина ободряюще улыбнулась, – что это не вопрос жизни и смерти.
Увы, подумал Шефер, это именно он и есть.
Элоиза включила приложение «Убер» на своём телефоне, но оно ничего не показало. Она проверила покрытие Сети. Там, где она находилась, связи почти не было.
Она просмотрела улицу сначала в одну сторону, потом в другую. Мимо проезжали машины, и несколько человек быстро целенаправленно шли все в одном и том же направлении. Но такси в пределах видимости не было.
Она двинулась вперёд вместе с потоком от тюрьмы к центру, держа телефон перед собой, как охотник за покемонами, в надежде поймать Сеть. Она чувствовала себя опустошённой, совершенно истощённой. Ей казалось, что её сердце превратилось в текучую субстанцию, в бесформенную красноватую лужицу, в невесомую жидкость в космической ракете. Она совсем не чувствовала себя. Только что она в последний раз увидела своего отца, и теперь её чувства…
Их не было!
Она шла, следя за уровнем сигнала в левом верхнем углу телефона. Не отрывая глаз от экрана, она натолкнулась на кого-то вышедшего из серой бетонной будки, которую представляла собой автобусная остановка.
– Sorry[19], – сказала Элоиза машинально, не отрываясь от телефона. Она двигалась в каком-то трансе, перемещала свой мобильный в разные стороны, пытаясь поймать невидимую волну, как будто несколько сантиметров могли сыграть какую-то роль.
– Элоиза?
Элоиза обернулась на голос. Она сощурила глаза и уставилась на женщину позади неё, размышляя, остаться ей или уйти.
Анна Киль не смотрела на Элоизу в открытую.
Она сделала несколько шагов по направлению к ней и остановилась на небольшом расстоянии возле рекламного щита, увешанного афишами.
– Элоиза? – повторила она, изучая потёртый театральный плакат.
Она выглядела иначе, чем на фотографиях, которые видела Элоиза. Вместо длинных светлых волос были каштановые, коротко стриженные. Она выглядела бледной и худой, почти тощей, и была миниатюрнее, чем представляла себе Элоиза. Ниже тех 172 сантиметров, которые были указаны в полицейском описании, или, во всяком случае, такое она производила впечатление. Она была почти как маленькая девочка. Элоиза с трудом могла вообразить, что стоявшая перед ней женщина убила взрослого мужчину. Что она могла одолеть человека с телосложением Кристофера Моссинга.
Элоиза кивнула.
– Да, это я.
– Иди за мной. Держи дистанцию, – сказала Анна Киль и начала идти.
Элоиза последовала за ней в десяти-пятнадцати метрах позади. Почти четверть часа они шли по улицам с ветхими домиками по обеим сторонам, прошли по пешеходному мосту через оживлённое шоссе и прошли мимо многоэтажек, напоминавших гетто, где на маленьких балконах были кучи мусора, увядшие растения, верёвки для сушки белья и спутниковые антенны.
Когда Анна Киль наконец свернула с дороги, она сразу же зашла в здание, похожее на алжирский ресторанчик. Оно находилось между ногтевой клиникой и магазином кормов для животных.
Элоиза помедлила у входа. Затем пошла за ней. Она вошла в дверь и остановилась. Нахмурившись, она оглядела маленькое тёмное помещение. Пара африканцев сидели за столом в углу и, судя по аромату, ели что-то приправленное корицей и кумином из таджина, стоявшего в центре стола. За барной стойкой стоял официант, пожилой темноволосый мужчина, разливавший напитки по фиолетовым стаканам. Кроме них, в ресторанчике никого не было.
Элоиза не видела Анну Киль.
Она собиралась спросить про неё у официанта, когда он кивнул в сторону дверного проёма в другом конце помещения.
Пластиковые бусины рубинового занавеса загремели друг о друга, когда Элоиза прошла через проём. Она оказалась в задней комнатке со свисавшими с потолка оранжевыми бумажными фонарями. Похоже, это помещение использовалось для вечеринок и других мероприятий. Посередине стоял длинный массивный дубовый стол с восемнадцатью или двадцатью стульями. В конце стола сидела Анна Киль.
Элоиза стояла в ожидании.
Анна Киль указала подбородком на стул рядом с собой:
– Садись.
Элоиза подошла. Она остановилась на некотором расстоянии, выдвинула стул и села. Затем подняла вверх руки.
– Ты хотела поговорить со мной?
Анна Киль улыбнулась.
– План был не совсем таков. Я не с этого хотела начать. Это Ник хотел поговорить с тобой, и моя задача состояла в том, чтобы это произошло. Я понятия не имела, кто ты, пока он не рассказал мне о тебе. Но раз уж ты всё равно здесь… – Она пожала плечами. – Почему бы нет?
– Значит, ты вообще не собиралась прибегать к моей помощи?
– Изначально – нет.
– Значит, всё это – эти последняя пара недель, когда я бегала по твоим следам в Дании, пытаясь выяснить, какого чёрта творится в деле Моссинга, – всё это было напрасно?
– Это привело тебя сюда.
– Почему ты посылала мне эти письма? Ты могла бы просто позвонить и рассказать мне, что происходит.
– Ты бы приехала, если бы я так сделала?
– За твоей историей? Да.
– И ты навестила бы отца?
Элоиза помолчала некоторое время.