Да и времени, если честно, не было. Меня накрыло вдохновением. Спустя пару дней после прогулки к озеру я начал писать цикл стихотворений, которые звучали уже не как жалкое подражание прочитанным книгам, а как их концентрат, отфильтрованный через мое собственное восприятие. Ты знаешь, как это бывает, когда начинаешь работать над сюжетом и сразу понимаешь, куда он тебя заведет. Да, порой на пути попадаются препятствия: и лопнувшие ремни, и размытые мосты, и внезапные грозы, – но уже в самом начале дороги ты видишь конечный пункт. Мой цикл представлял собой сонеты про рыбалку. Я знал, что они прославят меня на весь мир. Поэтому работал над стихами каждый день, без устали, по восемь, по десять, по двенадцать часов кряду. Прерывался лишь затем, чтобы выполнить самые необходимые дела и не умереть с голоду, а остальное отбрасывал ради льющихся из меня слов. Дрова валялись кучей. Ловушки стояли непроверенными по много недель. Хижина не получала должного ухода: доски гнили, щели в стенах не заделывались. К середине лета стало ясно, что я не сумею провести в этом месте еще одну зиму, если не брошу писать. Поэтому я решил, что осенью, когда погода испортится, соберу вещи и отправлюсь в Бойсе.
Так я и сделал, хотя в итоге ушел за неделю до назначенного срока. Осень в тот год выдалась необычайно теплой, почти как лето. Мне не хотелось покидать место, где проснулся мой талант, где я написал стихи, которые казались маяками, освещающими путь к тому, что я сумею сотворить в будущем. В глубине души я боялся, что смена обстановки не лучшим образом скажется на моих способностях. Однако дни становились короче, и я не горел желанием оставаться в горах, когда похолодает и начнутся дожди.
Писать я не переставал, но каждый вечер вставал из-за стола, потягивался и выходил на улицу прогуляться вокруг хижины. Так было надо, чтобы отвлечься от написанного. С собой я брал винтовку. Встреча с медведем до сих пор не выветрилась из памяти. Один раз я спугнул лисицу, но больше никого не видел. За пару недель до назначенного срока я вышел на улицу и заметил, что вершина соседней горы объята пламенем. Ее опоясывала красно-рыжая полоса, озарявшая низкие облака. Хотя я знал, что в этих местах нередки лесные пожары, вид огня изрядно меня напугал. Мелькнула мысль, не придется ли уходить прямо сейчас, раньше срока. Отчего-то мерещилось, будто огонь горит выше деревьев. Последнее время не было гроз, и я не видел поблизости туристов, которые могли бы случайно подпалить лес. Впрочем, я был так занят стихами, что мог и не заметить. Огненная полоса на моих глазах поползла к макушке, словно вереница альпинистов с факелами, но слишком быстро и равномерно – люди с такой скоростью передвигаться не умеют. Я никак не мог понять, что происходит – что за природное явление я наблюдаю? Огонь собрался на самой вершине и пучком устремился в небо, пронзил облака и угас.
Разумеется, напрашивалась аналогия между увиденным той ночью и башней из белого огня, но я сказал себе, что доказательств тому нет. И вообще, в горах часто происходят странности. Короче, я не стал связывать это происшествие с тем, что случилось несколько месяцев назад. Однако последующие события заставили меня крепко задуматься.
Все началось три дня спустя. Вечером я отложил карандаш и лег в постель, чтобы почитать Йейтса. В лесу раздался треск и грохот: упало дерево. Я опустил книгу и прислушался. Что-то большое продиралось через кустарник. Сквозь щели в стенах пробился свет; красно-рыжие лучи озарили комнату тусклой закатной зарницей. Я вскочил, схватил винтовку, бросился к выходу. Сперва решил, что вернулся мой прошлогодний знакомец-медведь. Приоткрыв дверь, я и впрямь увидел на опушке леса медведя, самого огромного на моей памяти. Он был охвачен пламенем, пылающим и инфернальным, которое должно было спалить его дотла (жар чувствовался даже за сотню метров), но зверь совершенно его не замечал. Хищник издал рев, похожий на гудение гигантского колокола, и я понял, что это не медведь, а неведомое науке создание. Морда походила на человеческое лицо, только непомерно большое, а когда тварь разинула пасть, внутри показались зубы в несколько рядов. Приглядываться дальше я не стал – не смог: вид этого чудовища вызывал дикую боль в затылке. Помню только, что у него был странный хвост – длинный и изогнутый.
Я захлопнул дверь и привалился к ней спиной. Свет в хижине стал ярче – тварь вышла из-за деревьев на луг. Двадцать второй калибр не помог бы против этого чудища, но бежать я не рискнул: зверь настиг бы меня в два прыжка. Оставалось одно – сидеть на месте и ждать. Тварь скачками неслась по лугу, издавая тяжелый металлический рев. В хижине стало жарче. По спине потек пот. Я стиснул винтовку. Отчего-то казалось, что именно это чудовище шло за мной, когда я испил из чаши под горящей башней. Своим необдуманным поступком я невольно вызвал его на свет. Он был совсем близко, комнату озаряли желто-красные всполохи. Хижина тряслась от рева, с потолка и стен клубами сыпалась пыль. Дверь под моей спиной раскалялась. По всей видимости, на лугу бушевал пожар.
Я пришел в эти места не затем, чтобы сгореть заживо. Поэтому взялся за ручку и распахнул дверь. Решительно шагнул в проем, вскинул винтовку и прицелился туда, где должен был находиться противник. Душу переполнял невероятный восторг, хоть я и был уверен, что иду на верную смерть. Но случилось неожиданное. Луг оказался пуст. Тварь мне не почудилась, она оставила следы: высокая трава и полевые цветы были выжжены до самой земли, на которой мерцали угасавшие искры. Наружная стена хижины и дверь обуглены дочерна. Прижимая винтовку к плечу, я попятился, зашел в дом, обулся. Снова вышел и обошел вокруг хижины, затем отправился на луг, чтобы затоптать остатки пожарища. После этого стал собирать вещи.
Карсон допил остатки виски. Наливать новую порцию он не стал. Рассказ продолжался:
– Следующим утром я отправился за хребет Лост-Ривер. С собой нес пятьдесят четыре стихотворения, которые сразу же разослал по редакциям литературных журналов. Первое приняли к публикации уже в конце зимы. Я поселился в хостеле, стал браться за любую подработку. Начал посещать занятия по боевым искусствам. Там, в школе, познакомился с Уиллой. Она была самым сексуальным метеорологом в Бойсе, все местные хулиганы считали своим долгом за ней приударить, и она устала отбиваться от ухаживаний. Мы с Уиллой сразу нашли общий язык. Меня вскоре повысили. Шли дни, я по-прежнему писал. Проснувшееся в горной хижине вдохновение не покинуло меня ни в хостеле, ни в арендованной комнате, ни в квартире Уиллы, ни, наконец, в том доме, который мы купили в Хейли после того, как она устроилась там на работу. Я опубликовал первую брошюру. Роберт Хаас оставил о ней весьма лестный отзыв. Университет Вирджинии выпустил полноценный сборник стихов.
Все это, разумеется, тебе известно. Не знаешь ты главного: что та тварь, огненный медведь, по-прежнему меня преследует. Спустя несколько лет он меня нашел. Сперва я не понял, к чему идет дело. Выглянул однажды вечером из окна и увидел пламя на крыше соседнего здания. Решил, это обычный пожар. Однако вскоре огонь собрался в шар, который завис над кровлей и взорвался фейерверком. Я понял, что меня нашли. В ту же ночь перенес скудные пожитки в машину и поехал в мотель на другом конце города. Там прожил пару дней, пытаясь понять, что делать дальше. Уилла предложила переехать к ней. У нее была просторная квартира в пригороде Бойсе. Я задумался: соглашаться или сесть в машину и уехать куда глаза глядят? Второй вариант был бы разумней и надежнее. Но я любил Уиллу и хотел прожить с ней до конца дней. Поэтому решил, что пора делать следующий шаг в наших отношениях.
Что ж… Как видишь, я ошибся. Забавно, но тварь нашла меня в тот самый момент, когда Уилла решила, что любовь угасла и мое присутствие ей в тягость. Как только мы развелись, жизнь покатилась к чертям. Уилла съехала, оставив дом мне. Что делать, я не знал. Мысли разбегались в разные стороны. Наверное, я просто ждал, что будет дальше: какое еще испытание уготовано мне судьбой? И вот однажды ночью, очень поздно, когда я почти допил бутылку виски (далеко не столь хорошего, как твое), я выглянул в окно и увидел на вершине холма в километре от моего дома огонь. На сей раз я решил, что бежать не стану. Взгляну в лицо твари, а там будь что будет.
Карсон странно ухмыльнулся.
– Спросишь, чем закончилась наша встреча? А ничем!.. Я уехал прежде, чем до меня добрались. Пришла она через три дня. Я успел закинуть вещи в пикап – не осознанно, а собирая все, что попадалось под руку, что было жаль оставлять на растерзание зверю. Загружая багажник, я постоянно поглядывал в ту сторону, откуда, по моим подсчетам, должна была прийти неведомая тварь. Под рукой держал винтовку – „Ремингтон“ приличного качества и калибра, не такую хилую, как та, что имелась у меня в Лост-Ривер, но и это оружие не помогло бы против хищника, который за мною шел. На третий день ранним вечером я услышал знакомый стальной рев. Я как раз вязал предпоследний узел на брезенте, укрывавшем пикап. Дверь в дом осталась распахнута, как и гараж; внутри горел свет. Дом стоял на возвышении, и я прекрасно видел лес напротив, залитый оранжевой зарницей. Из-за деревьев в мою сторону двигалось существо, вокруг которого вились языки пламени. Лицо у него было пустым и плоским, словно у статуи. Ключи лежали у меня в кармане. Я сел за руль и завел двигатель. Хотелось бы сказать, что я уехал не оглядываясь, но, разумеется, я не спускал глаз с зеркала заднего вида. Пару недель прожил в отеле, потом получил сообщение от тебя – и вот я здесь. Хотелось бы думать, что зверь от меня отвяжется, но вряд ли. Когда он объявится снова, я покидаю вещи в машину и поеду дальше. По пути буду фантазировать, как выйду ему навстречу: словно Геракл – гидре или Тесей – минотавру. Но не стану. Мне слишком нравится моя жизнь, и не хочется торопить конец.
Я потянулся за виски и щедро плеснул себе в стакан. История, которую я услышал, казалась до крайности невозможной, больше уместной для романа Стивена Кинга, нежели для обыденной жизни. Однако в ее правдивости я не сомневался. Я проглотил виски, не чувствуя вкуса, и спросил: