— У вас дома ксерокс?
— Да, у меня отличный компьютер и все прочее.
Битнев аккуратно спрятал признание Антона в папку.
— Итак, — продолжал Степанов, — ваши преступные действия были достаточно успешны. Но наконец пришло время убрать и охранника. Я не сомневаюсь, что, именно подчиняясь вам, он в диктофонной записи оговорил Овчинникова. Билетерша, жена охранника, знала далеко не все. В тот вечер Анастасия Макаровна не ушла из театра. Это она выключила свет. На этот счет мы располагаем показаниями билетерши.
— Ложь! — закричала Величаева.
— Вы, господин Тимошенков, устроили так, что телохранители премьера открыли огонь и охранник был убит. Виталия Давыдовича также отравили вы. Соседи Томского опознали вас по фотографиям. Они запомнили, как вы бегали за спиртным. Вы напоили Томского и отравили его.
— Папа, это правда? — потрясенный Юпитер переводил взгляд с отца на мать.
— Это бред, — решительно возразил Тимошенков.
— Вы, Анастасия Макаровна, стали должницей билетерши. Ваш сын узнал Галину Николаевну, когда она в сопровождении двух бомжей явилась в квартиру Антона. Юпитер испугался и решил сбежать, чтобы окончательно выйти из игры. А между тем Томская продолжала рассчитывать на него как на сообщника. Отпустив своих приятелей, Томская вернулась в квартиру и пообщалась с Юпитером. Он обещал ей свою помощь, но на самом деле больше не собирался помогать ей. Когда Томская стояла на сцене, переодевшись Снегурочкой, она пристально всматривалась в зрительный зал, ища Юпитера. Но его там не было, зато она приметила билетершу, на которую тоже возлагала определенные надежды.
Юпитер кусал губы.
—Ваши карты спутало появление привидений. Я не совсем понимаю, впрочем, почему билетерша переоделась в костюм Снегурочки. Неужели вы ей посоветовали?
—Конечно, нет. Она сказала, что сама найдет способ.
—Хорошо, что вы наконец стали давать признательные показания. Я думаю, что Молочкова и Грушева тоже решили в шутку попугать Сафьянова. Но все эти мистификации слишком далеко зашли. А выжившая Томская уже пылала местью. И прежде всего она хотела разделаться с вами, Анастасия Макаровна, ведь Галина Николаевна считала, что вы отняли у нее роль. Нервы ваши сдали, вы заперлись дома. И тогда вас заменила Грушева. И наконец, во время вечеринки после спектакля появились целых четыре Снегурочки одновременно. Опьяневшая Грушева; Молочкова, желавшая разыграть подругу; Томская, которая играла вас, и вы — с ножом.
Лицо Величаевой вспыхнуло:
— Я устала бояться. Я решила прийти в театр, одеться в костюм Снегурочки и прирезать того, кто на меня охотится, кто бы это ни был.
— Но вы увидели у Томской пистолет. И тогда вы кинулись бежать и в ужасе прыгнули в окно вслед за Грушевой, тоже потерявшей рассудок от страха. А потом Грушева, в свою очередь, наняла ту же билетершу, чтобы она прикончила вас. Неутешная вдова-билетерша все равно собиралась увольняться из Большого. Но вместо вас в виде Снегурочки явился я. Билетершу и сообщника Томской удалось задержать. Оба были вооружены пистолетами.
— В вашей стройной конструкции имеется одно лишнее звено, — сказал Тимошенков. — Поэтому вся конструкция и представляется мне шаткой. Это звено — смерть Антона. По-вашему, и его я заказал?
— Возможно, что и нет. Но вы хотели его смерти. Билетерша оказала вам большую услугу, проявив инициативу. Антон опознал ее в костюме Снегурочки, у нее был его телефон. И похожий телефон был у Молочковой. А вот пистолеты были распределены следующим образом: один — у охранника нашелся, второй — у Антона, потом этот пистолет попал к Томской, и третий — у билетерши. Ваша, молодой человек, работа, — обратился Степанов к молчащему Юпитеру.
— Есть кое-что, чего вы не знаете, — хмуро заговорил Юпитер. — Томская подговорила врачей в поликлинике, чтобы они лишили мою мать певческого голоса. Так что Галина Николаевна — тоже не ангел и получила по заслугам.
Степанов оглядел дружное семейство:
— Анастасия Макаровна, Сергей Александрович, Максим Сергеевич, мы вас сейчас оставим, а вы подумайте над тем, как изложить свои показания.
Тимошенков вздохнул с явным облегчением, но на всякий случай спросил:
— А если мы сбежим?
— Вы не сбежите. Только попробуйте скрыться, и сразу ваши партии будет петь Байков, а вас, Анастасия Макаровна, заменит Грушева. Она, кстати, тоже бежать не решится, потому что ей в затылок дышит некая Амалия. А у Амалии поддержка весьма мощная. Так что никуда вы все не сбежите. Ведь театр для вас — это все!
Когда Степанов и Битнев уже шагали к своей машине, Андрей Алексеевич заметил пруд недалеко от дома Тимошенкова.
— Наверно, здесь и караси водятся, — задумчиво произнес следователь.
В тот же день Степанов докладывал Даниилу Евгеньевичу о своих успехах.
— Итак, возможны три версии. Первая та, в которой главным действующим лицом будет Тимошенков. Вторая — в центре которой оказывается билетерша.
— Ну, эта дама так или иначе попадет в психбольницу, — хмыкнул Даниил Евгеньевич.
— И, наконец, возможна и третья версия, вот какая: Антон убивает мать из-за денег. Скромный погибает из-за халатности строителей-ремонтников. Виталий Давыдович Томский покушался на жизнь Сафьянова, но случайной жертвой стал студент. Потом Томский, то есть Виталий Давыдович, покончил с собой посредством отравления.
— Допустим. А как же охранник?
— Причина смерти — неосторожное обращение с оружием.
— А может быть, с охранником покончил Антон Томский? — осторожно пред- положил Даниил Евгеньевич.
— Пожалуй, нет. А вот версия смерти самого Антона: он застрелился. Оружие, из которого он застрелился, было похищено неизвестными. И, значит, на какой версии остановимся?
Даниил Евгеньевич вынул из ящика стола ксерокопию признания Антона, того самого, которое он написал в доме Тимошенкова.
— Главное: Антон Томский убил мать. А ты, Степанов, пойдешь на повышение. И кстати, тебя искала певица Грушева. Думаю, она хочет пригласить тебя на очередной спектакль в Большом. Ты, я вижу, настоящим театралом становишься. И вот еще, личная просьба к тебе. Михаил Михайлович просит тебя проводить Галину Николаевну Томскую в аэропорт.
— Куда же она летит?
— Кажется, на Кипр или на Мальту, не знаю точно. В аэропорту будет ясно. Сафьянов устроил. И не забывай о режиме полной секретности. Томская официально мертва. Летит она как Марина Лазарева.
— Будет сделано, — ответил Степанов.
— Да, это еще не все. Ты песика то ей верни.
— Верну, — пообещал следователь.
Дома пришлось нести Маше разную чушь о том, в частности, что собачку захотела взять тетка покойной Томской. Маша горестно вздыхала, расставаясь с Чумариком.
В аэропорту песик сразу узнал хозяйку и завилял хвостиком. Томская теперь выглядела вполне прилично. На ней было новое платье, модный плащ, шикарные туфли. Но узнать ее могла только собачка, потому что лицо певицы оставалось неузнаваемым, сплошь покрытое шрамами и рубцами. К удивлению Степанова, провожать Лазареву, то есть Галину Томскую, явилось семейство Тимошенковых — Величаемых в полном составе. «И это называется режим секретности!» — подумал иронически Степанов. Все трое поздоровались со следователем весьма сдержанно, а Тимошенков, улучив момент, даже шепнул ему на ухо:
— Я на вас в суд подам за клевету.
— Не советую, — так же шепотом отвечал Степанов.
Василию Никитичу почему-то казалось, что он видит Томскую в последний раз. Галина Николаевна так ничего и не узнала о родственной близости Тимошенкова, Величаевой и Юпитера. Она оставила Юпитеру ключи от своей квартиры:
— Присматривай, Макс, пока меня не будет. Ты у меня теперь как память об Антоне. — Томская всхлипнула и вручила Юпитеру пачку денег. Он взял. Между прочим, оказалось, что и новая квартира уже оплачена. Конечно, тут не обошлось без Сафьянова. Юпитер из квартиры на Можайском шоссе не выписался и даже формально получил ее в собственность как наследник Антона и Галины Томских.
Галина Николаевна дружески простилась со всеми провожающими и крепко пожала руку Степанову. Тут же выяснилось, что она летит не на Кипр и не на Мальту, а в Германию, в элитную клинику пластической хирургии, в Кельн. О клинике она сама тихо призналась Степанову.
Дома следователя встретила погрустневшая Маша. Ей было жаль пекинеса, к которому она успела сильно привязаться.
— Не расстраивайся, — утешал муж. — Хочешь, я для тебя попугая из театра украду? — Он скорчил гримасу.
Супруги дружно рассмеялись.
А вечером они уже сидели в зале Большого. Давали «Кармен». Главную партию пела Грушева, в испанских танцах блистала Молочкова. Степанову показалось, что расположившийся в директорской ложе Сафьянов дружески ему кивнул.
А потом грянула отставка Сафьянова, которой, впрочем, все уже ждали с нетерпением. Пресса тотчас набросилась на бывшего премьера. Газеты запестрели кличкой «Два процента». Утверждали, что именно столько Мих-Мих брал за продвижение проектов в правительстве. А теперь он еще решил открыть трастовую компанию для иностранных бизнесменов, что тоже не способствовало укреплению его авторитета. Однако кресло премьер-министра пустовало недолго, вскоре его занял Овчинников.
Мих-Мих, однако, продолжал по старой памяти бывать в Большом. Теперь он приезжал уже не на «Мерседесе», а на «Лексусе» с частными номерами. С мнением Сафьянова продолжали считаться в худсовете, он поддерживал артистов материально и, когда на спектакле не ожидалось новое начальство, располагался в правительственной ложе.
Тимошенков и Величаева продолжали свою театральную карьеру. Анастасия Макаровна оставалась все той же юной красавицей, хотя о ее настоящем возрасте сплетничали в театре решительно все. Молочкова и Грушева также делали карьеру. Но теперь бывший премьер мог видеть их лишь на сцене. Когда он звонил им, их мобильные номера оказывались или безнадежно заняты, или вне зоны действия сети.
У Сафьянова уже не было служебного транспорта, госдачу у него тоже отобрали. Идея с трастовой компанией для иностранных вложений провалилась. Президентская канцелярия больше не оплачивала дорогой мобильник. Раненое самолюбие Сафьянов лечил вечерами в известном ресторане «Кабаре». И вдруг перед ним возникла, как мимолетное виденье, вездесущая Ксюша Собчак.