И завертелась у нас оборона. Ворон отправили в небесные патрули, кротов дорожки подрывать, бобров перекрывать то, что не перекопали… Карты, понятное дело, у нас не было, как Енотий ни пыжился, нарисовал что-то так, что лучше бы и не делал… Свистнула ступу, пока свистела, у меня кто-то свистнул метлу — а, русалка дурная. Метлу я отобрала, пригрозила настучать по рыбьей заднице. Не время сейчас для уборки-то, ой, вот вообще никак.
Вот как раз с высоты я царя-то и рассмотрела. Мама дорогая, на что там смотреть? От земли не видать. Если бы не лошадь, так непонятно, на чем корона-то держится!
— Это чей? — спросила я у кота.
Рядом с конем вышагивали мои старые знакомые. Интересно, у них что, права отобрали, чего это они пешком-то идут?
— Наш, Тридесятый. Антилох-батюшка.
Хорош бы был Енотий, назови он так наследника соседней державы. Хотя как знать… ну ее к черту, то есть не к черту, а…
— Как думаешь, Черт поможет?
— А то как же. Только он, конечно, лучше бы и нет, знаешь же — к черту? Ну вот, — захекал кот.
В общем, к Черту всю эту политику.
Гром гремел, земля тряслась, богатыри матерились. Кроты постарались на славу за короткое время, так что царское войско застревало в дырах и постепенно редело. Вороны радостно докладывали об уменьшении количества, и до моей поляны добралась уже знакомая мне троица: Атос Муромец, Портос Никитич и Арамис Попович. Я так поняла, они у нашего царя кем-то вроде мальчиков для битья были. В смысле — кто не те вести принес…
Сам сморчок, то есть Антилох Тридесятый, сидел на плечах у Полкаши и грозно на меня зыркал.
— Ну? — спросила я, применив свои брови. — Чего пришли? Не звала я вас.
— Ты кого заместо помазанника Тридевятого мне подсунула, карга старая?
Ничего себе у него рык. Где-то там облился слезами зависти отец Енотий. Мне хотелось оглянуться, типа где там группа поддержки, но я кого отправила по делам, кого специально припрятала. Например, ведьмак, как я знала точно, доедал сейчас стратегический запас — Кощеевы яйца, но чем и как я с этим скрягой расплачиваться буду — потом решу. Не это сейчас главное.
— А что? — я невинно похлопала глазками. — Смотри, какой гарный хлопец. Плечи во, — я расставила руки в стороны, — мозгов во, — и показала пальцами размер примерно с горошину.
— Ты мне бабушку-то не лохмать! — рявкнул царь. — Стравить нас решила? Я твою голову в Тридевятое царство отправлю!
— Ты это, твое величество… — я поправила свои волосины. Уже, как ни странно, не три, и будет печально, если вдруг выдернут. — Посадил бы воинов-то своих, вон, птичек мне пугают, котика пугают…
— Ми-и-иу! — тут же откликнулся Баюн, прикинувшись испуганной тряпочкой.
— Да не могут они сидеть, — отмахнулся царь.
— Что дашь, если верну помазанника целым да невредимым? — выкатила я встречные требования. Проскочила у меня внезапно одна мыслишка.
Идет на меня Кудымское Лихо, а это значит, без поддержки не справиться. Вон и Кощей говорит — не выстоим, да и дело-то даже не в этом. Может, и выстоим, но какой ценой? Сколько нечисти-то моей поляжет, птичек да звериков? И как я потом жить буду, если и границу отдам, и столько душ… ну не душ, но жизней сгублю?
— А что хочешь?
Вот это, сразу видно, государь. И имя у него говорящее. Зря Енотия не послушала, но да ладно, чего уж там?
— Встань с войском у границы леса. Помни, царь-батюшка, твоя вотчина и Черный лес твой. Выстоим — мир будет да равновесие, не выстоим — беда будет, — прищурилась я и вещала вроде как уверенно и веско. Ай да я! — Выстоим — верну помазанника целым и невредимым, да и с дарами еще. А чтобы было тебе чем с Тридевятым царем торговаться, так скажу: передай, что в руки ему отдам того, кто помазанника похитил да мне принес на смерть лютую.
Антилох мои слова обдумывал. Долго. И от усердия молотил Полкашу по могутной груди короткими ножками. Полкаша икал, но мужался.
— Будь по-твоему, Яга, — разрешил царь. — Моя земля и граница моя. Мне и решать. Но помни, задумаешь меня надуть, я тебя саму надую.
Ой. Судя по всему, он не шутил, а спрашивать о методах мне почему-то не улыбалось.
— Пойду я к битве готовиться, да. Всего хорошего, — врубила я задний ход и скрылась в доме. Мама дорогая, как бы выжить… Как бы не запутаться ни с чем. Как бы не ошибиться и не попасть под горячую руку. Вообще хотелось закрыть глаза, а открыть, чтобы уже пара дней прошла и мы победили.
— На рассвете все будет, — встретил меня ведьмак «радостной» вестью. И, облизав пальцы, добавил: — На чьей стороне будет удача, а на чьей победа, не дано никому узнать. На границе Черного леса нет Яги сильней. Но и противница тебе под стать. Даже самых сильных уничтожали неудачи…
— Слышь, ты, может, что хорошее расскажешь, а? — осадила я ведьмака. И так на душе гадостно, а он еще всякое рассказывает, изводит меня, чтобы я окончательно впала в уныние!
— Это я вообще-то к тому, что нужно подготовиться. Хорошо поесть, в чистое одеться…
«А в чистое — это зачем?» — хотела я спросить, а потом поняла, что да, я бы тоже хотела бы перед тем, как попасть в больницу с аппендицитом, новый комплект кружевной надеть. Чтобы не стыдно было за белье разного цвета. А вот не успела…
— Ладно, и правда, надо подготовиться, — я махнула на ведьмака, слишком уж тот внимательно смотрел, телепат фигов.
На улицу выходить было стремно, а вдруг опять богатыри или еще что? Но надо было. Благо царь утопал из леса к его границе, собирать войско, приводить воинов в порядок. Так что я отдала указания присмотреть за гостями и как бы невзначай помочь им, но так, чтобы себе не во вред. И полосу препятствий в лесу обновить стоило. Не против одного царя, так против другого пригодится.
Эх, Яга, Яга… Как же тебя или уже меня угораздило? Меня, скорее всего. Так бы сожрала Изечку и случился бы армагедец с Чернобогом — и никаких частных проблем, одни общие. Всем бы досталось — и царям, и Лиху, и даже до Енотия бы докатилось. Не стонал бы Полкаша, потому что от него остались бы уже рожки да ножки. Не пытались бы в меня тыкать всяким колющим-режущим… Вот только нет, как сейчас мне больше нравится!
С такой мыслью я вошла в баню. Как бы попариться надо напоследок. Тьфу, что за мысли! Но да, ведьмак правильно сказал, надо привести себя в порядок, выспаться и поесть. И настойку валерианы найти, чтобы не дергаться. А завтра… это только завтра будет.
Горячий пар помог расслабиться и немного забыться. После процедур домовые чай на травах подали и всякие полезные вкусности — ягоды, фрукты, орехов горсть. Скромный у меня был то ли обед, то ли ужин. Но, честно говоря, я из-за ведьмака и так булок наелась. Для пробы я руками, ногами повращала, попробовала с наклонами, но осторожненько, чтобы перед войной спину не прихватило. Нет, все отлично, даже не хрустнуло.
— Так что делать будем, Ягишна? — встретил меня Баюн уже около огородика. Я как раз проверяла, как и что всходит. Жаль трудов, но авось не загнется мое хозяйство в чужих руках. Я и не хотела себя настраивать на худшее, но все равно упаднические мысли проскальзывали.
— А что делать? — пожала я плечами. — Разве ж выбор есть? Защищать лес. Стоять на своем. А если кто хочет снова оказаться под крылом у Лиха, так скатертью дорога.
— Дураков нет, — фыркнул кот. — Ягой ты была последние годы неважнецкой, но Лихо помнят… И кто ж в своем уме Лихо-то выберет?
— Или глупый, или жадный, — предположила я.
— Скорее и то, и другое…
— Завтра увидим, — подвела я итог. — Все завтра. На рассвете. Ведьмак так сказал. Думаю, что он не ошибся.
— Отдохни, Яженька, — вдруг ласково промурчал кот. И я последовала его совету: ушла в дом, переоделась в безразмерную ночную рубаху и рухнула на кровать.
Лежать в темноте и прислушиваться к каким-то совсем диким и потусторонним звукам было… уютно. То домовой проскачет, то лесовик из бревна вылетит. А раньше я бы уж зубами стучала — жу-у-уть жуткая! Вот хорошо бы набережную у озер доделать и саму воду отфильтровать. А еще несколько теремков построить, чтобы звери не дрались. И лес немного рассадить, пересмотреть. Чаща — это, конечно, хорошо, без нее никак, особенно чтобы всякие умники не ходили к Яге, как к себе домой. Но попались мне в лесу откровенно старые деревья, больные. Надо бы заняться… Может, даже помогать народу начну… Если Енотий внятно со своими селянами поговорит. Я не жадная, особенно если мне сапоги удобные подгонят и другой обуви.
С Кощеем за яйца спорить, Змея Горыныча увидеть, да и вообще мир хоть немного посмотреть. У меня же ступа есть, метнуться туда-сюда — это не вопрос. Вокруг столько интересного, жизнь уж точно не стоит на месте. В Змеиных чертогах, говорят, танцы несколько раз в году, даже сам Полоз танцует, хвостом кольца вьет. Вот это точно пропустить нельзя!
И увидеть бы, как Изечка вырастет… Может, Скарапея за Баюна замуж выйдет… А что, кот на змею поглядывал! Любви все расы покорны!
И сон меня понемногу сморил. И снился мне Черный лес, и высокие-высокие деревья, и проход в Навь, черным пологом дрожащий. Но теперь этот мрак меня не пугал. Ну да, когда-то все заканчивается, ну, может, кроме Кощея. А до тех пор нужно радоваться жизни, ну и надежды не оставлять, а рук не опускать. Надежда-то, она есть!
И с неожиданно хорошими мыслями я провалилась в еще более крепкий сон.
— Вставай, матушка, до рассвета недолго, — это меня домовик разбудил.
— Что там? — хрипло спросила я. — Что разведка усмотрела?
— Войско почти что подошло к лесу… Царь уже гонца послал к нам…
— Ага, сейчас встаю, — заворочалась я из-под одеяла и чуть не удушилась ночнушкой. Она, адская одежда, ночью перекрутилась вокруг меня, спеленав как смирительная рубашка. И с ревом я вывалилась из кровати прямо на пол. Хорошо хоть чистый и плечо успела подставить, чтобы носом не удариться. А то и так не красавица, еще перелома не хватало! Тело казалось еще более неповоротливым, чем было вчера. Вроде бы рыбу на ночь не ела, соленого и жирного тоже, с чего бы мне так отечь? И, как назло, зеркала не было, чтобы посмотреть, насколько все печально. Открыты