Она подумала, правильно ли поступила, что позволила ему зайти так далеко, игнорируя очевидные приметы. Ей всего лишь хотелось ему помочь, но терпеть его поведение больше нельзя.
– Прости, – прошептала она.
Она подняла руку, чтобы разбить матовое стекло, но в этот момент на пороге вырос Эдмундс, случайно перепутав двери.
Волк тут же ослабил хватку.
– Прошу прощения, но у меня на линии констебль Кастанья, это по поводу Эндрю Форда.
– Я ему сам перезвоню, – сказал Волк.
– Он, похоже, грозит выпрыгнуть в окно.
– Кто – констебль Кастанья или Форд?
– Форд.
– Чтобы сбежать или чтобы покончить с собой?
– Четвертый этаж, так что шансы равны.
При этих словах Волк улыбнулся, и Бакстер увидела, что он вернулся в свое обычное, дерзкое состояние.
– Ну хорошо, скажи, что я еду.
Он тепло улыбнулся Бакстер и вышел за Эдмундсом. Эмили подождала, пока он не скрылся за матовым стеклом, тяжело вздохнула и присела на корточки, чтобы не упасть. У нее кружилась голова, она была эмоционально опустошена после того, как приняла, казалось бы, важное решение, хотя чувствовала себя такой же нерешительной, как всегда. Женщина встала, пока никто не вошел в совещательную комнату, несколько раз глубоко вдохнула, чтобы восстановить дыхание, и ушла.
Глава 17
Четверг, 3 июля 2014 года
3 часа 20 минут дня
Волку пришлось сесть в поезд городской железной дороги и доехать до станции Пекхем Рай, что неожиданно оказалось для него весьма трудным делом. Чтобы хоть как-то себя вознаградить, он купил обжигающий двойной низкокалорийный маккиато с обессахаренным сиропом, но почувствовал себя чуть ли не кастратом, когда человек за ним без излишних изысков заказал: «Кофе. Черный».
Он вышел на широкий проспект и зашагал по направлению к трем муниципальным многоквартирным башням, которые гордо возвышались над окрестностями, блаженно не ведая или же попросту игнорируя тот факт, что остальные жители города считают их бельмом на глазу и снесут при первой же возможности. Как бы там ни было, архитекторы этих монстров решили выкрасить их в идеальный цвет «унылого, моросящего, сочащегося смогом серого лондонского неба», благодаря чему каждые девять дней из десяти они казались совершенно невидимыми.
Волк подошел к дому, на котором красовалась надпись «Башня Шекспира», далеко не уверенный, что великий писатель испытал бы от этого гордость, и тяжело вздохнул, оказавшись в окружении знакомых образов и звуков. Из окон торчала как минимум дюжина английских флагов с изображением Креста Святого Георгия, в знак приверженности этой великой стране или как минимум одиннадцати футболистам, регулярно разочаровывавшим своих фанатов. Пес, то ли стаффордширский терьер, то ли немецкая овчарка, без конца лаял на балконе, где хозяева выставили напоказ отвратительного вида нижнее белье, пытавшееся высохнуть под дождем, будто гротескное произведение современного искусства.
Детектива, пожалуй, можно было бы обвинить в излишней нетерпимости и снобизме, но он прожил полжизни в подобных домах, разбросанных по всему городу, и тем самым заслужил право их ненавидеть.
Оказавшись у входа, он услышал, что на задах здания кто-то кричит, обошел башню по кругу и к своему удивлению увидел неряшливого вида малого в куртке и трусах, висевшего на балконе у него над головой. Двое полицейских тщетно пытались втащить его обратно, несколько соседей высыпали на балконы с телефонами в руках, в надежде на то, что им повезет снять на камеру, как он упадет. Волк в изумлении взирал на сюрреалистичную сцену до тех пор, пока его не узнала тетка в пижаме, суетившаяся на лоджии.
– Вы тот самый детектив, которого показывали по телику? – крикнула она ему сиплым голосом.
Не в меру любопытную даму Волк проигнорировал. Свисавший с балкона мужчина вдруг прекратил орать, посмотрел вниз и увидел Билла, спокойно потягивавшего кофе.
– Эндрю Форд, я полагаю? – спросил детектив.
– Детектив Коукс? – спросил Форд с гнусавым ирландским акцентом.
– Он самый.
– Мне нужно с вами поговорить.
– Валяй.
– Не здесь. Поднимайтесь.
– Иду.
Волк безразлично пожал плечами, направился к входу в здание, а Форд тем временем неуклюже забрался вверх по перилам. Когда детектив поднялся на этаж, у двери его встретила женщина-полицейский с азиатскими чертами лица.
– Рады вас видеть, – обратилась она к нему.
Когда она с улыбкой произнесла эту фразу, Волк заметил, что у нее не хватает сразу нескольких передних зубов, и почувствовал, как в груди нарастает волна негодования.
– Его работа? – спросил он, показав на рот.
– Ага, только он не специально. Стал крушить все вокруг, а я, вместо того, чтобы спокойно наблюдать, как последняя дура решила ему помешать. Сама виновата.
– Что-то он слишком нервный для охранника, вам не кажется?
– Его выгнали с работы еще год назад. С тех пор он только то и делает, что пьет да орет.
– Где он работал?
– Кажется, в универмаге «Дебенхэмс».
– А что ему надо от меня?
– Он утверждает, что знает вас.
На лице Волка отразилось удивление.
– Может, вы его когда-то арестовывали?
– Возможно.
Женщина ввела Волка в грязную, неубранную квартиру.
Если прихожая в ней была завалена журналами и DVD-дисками, то спальня и вовсе превратилась в свалку. Они прошли в крохотную гостиную, где каждый дюйм пространства занимали бутылки дешевой водки и коробки с крепким светлым пивом. Единственный диван прятался под одеялом, прожженным сигаретами в нескольких местах, все помещение пропиталось запахом пота, блевотины, пепла и объедков.
Эндрю Форд был на десять лет моложе Волка, хотя выглядел гораздо старше. Всклокоченные волосы на его лысеющей голове росли какими-то неровными клочьями. Туловище, тощее, с небольшим, но выпирающим пивным животом, казалось несуразным, кожа была нездорового, желтушного цвета. Волк в знак приветствия махнул ему рукой – прикасаться к грязной ладони хозяина у него желания не было.
– Офицер столичной полиции, руководитель бригады по расследованию дела «Тряпичной куклы»… детектив-сержант Вильям Оливер Лейтон-Коукс, – возбужденно процитировал Форд, хлопнув в ладоши, – это же Волк, не так ли? Классное прозвище. Волк в стаде овец, да?
– Или свиней, – произнес Волк, оглядывая мерзкого вида комнату и отнюдь не стремясь проявлять деликатность.
Форд посмотрел на него с таким видом, будто хотел вот-вот наброситься, но вместо этого лишь разразился хохотом.
– Ну да, ты же коп! Я тебя понял, – ответил он, даже отдаленно не догадываясь, какой смысл детектив вкладывал в свои слова.
– Ты хотел со мной поговорить? – спросил Волк, надеясь, что Бакстер позже возьмет на попечение и этого субъекта.
– Но не в присутствии этих… – начал он и вдруг перешел на крик, – …свиней!
Волк кивнул полицейским, которые тут же вышли из комнаты.
– Мы с тобой что-то вроде братьев по оружию, не так ли? – сказал Форд. – Два неподкупных стража закона.
Волка слегка покоробило, что охранник из «Дебенхэмса» назвал себя «стражем закона», но он решил не обращать внимания, хотя и чувствовал, что его все больше охватывает нетерпение.
– О чем ты хотел со мной поговорить?
– Я хочу тебе помочь, Волк.
С этими словами Форд запрокинул голову и громко завыл.
– Хватит дурачиться.
– Ты упустил из виду одну очень важную вещь, – самодовольно заявил Форд.
Волк спокойно ждал продолжения.
– Что я тебе сейчас расскажу! – совсем по-детски затянул Эндрю, наслаждаясь незнакомым для него чувством превосходства.
– Та симпатичная женщина-полицейский, которой ты выбил зубы…
– Индуска, что ли? – пренебрежительно махнул рукой охранник.
– …сказала, что ты знаешь меня.
– Да, Волк, я тебя действительно знаю, хотя ты меня и не помнишь, да?
– Подскажешь – вспомню.
– Мы с тобой провели сорок шесть дней в одном помещении, хотя не перебросились даже парой фраз.
– И что из этого? – неуверенно протянул Волк, надеясь, что полицейские ушли не слишком далеко.
– Эндрю Форд не всегда работал в универмаге. Когда-то он тоже был человеком.
Его слова вконец сбили Волка с толку.
– Вижу, ты до сих пор носишь мой подарок.
Волк в замешательстве поглядел сначала на свою рубашку, потом на брюки, похлопал себя по карманам и мельком глянул на цифровые часы – дешевую модель, подаренную матерью на Рождество.
– Уже теплее!
Детектив закатал рукав покрытой ожогами левой руки.
– Совсем горячо!
Волк снял часы и увидел тонкий белый шрам, обвившийся вокруг запястья.
– Ты тот самый охранник, что дежурил тогда у скамьи подсудимых? – спросил он, до боли сжав зубы.
Форд промолчал, лишь лихорадочно потер лицо, вышел на кухню и принес бутылку водки.
– Не надо меня так дешево продавать! – наконец ответил он с насмешливой издевкой. – Я Эндрю Форд, человек, спасший жизнь Киллеру-Крематору! – Он сердито хлебнул прямо из горла и по его подбородку побежал ручеек горячительного напитка. – Если бы я не проявил такого героизма, оттаскивая тебя от него, он бы подох и не убил ту маленькую девочку. Святой Эндрю! Вот какую надпись я хотел бы видеть на своем надгробии. Святой Эндрю: пособник детоубийцы.
Форд заплакал, рухнул на диван и натянул убогое одеяло, попутно сбросив на пол пепельницу.
– Вот так вот. Отправь этих свиней восвояси. Не надо меня спасать. Я просто хотел поделиться с тобой… и помочь.
Волк изумленно посмотрел на сломленного, жалкого человека, который хлебнул еще и нажал кнопку на пульте телевизора. Когда он уже занес над порогом ногу, в уши ударили включенные на всю громкость позывные детской передачи.
Андреа в гробовой тишине смотрела, как ее оператор Рори, одетый капитаном звездолета, отрубил голову инопланетянину (подозрительно похожему на его приятеля Сэма) с помощью восточного боевого шеста бо (покрытой фольгой палки). Из раны хлынула зеленая жижа, карикатурное тело упало и больше не двигалось.