– Иди, – ответила мать. – А я немного посплю. Что-то я устала, видимо.
«Это хорошо, – подумал Тоха. – Мне теперь никто не помешает». Он ушёл на веранду, взял склянку с порошком, ложечку и листок с заклинанием. Уселся на матрас в углу, всё как положено отмерил – и в рот. Развернул листок и стал читать заклинание:
«Стану я лицом на закат, спиной на восток. – Тоха так и встал. – И как красно солнышко уходит за землю, так пусть уходят все наши ссоры и разногласия с моей матерью. Тамарой Георгиевной, – для верности добавил Тоха. – А если она захочет говорить поперёк, то пусть у неё уста замкнутся, зубы склеятся, челюсти сведёт и язык не пошевелится! Да будет так! Аминь. Аминь. Аминь».
Прочитав, Тоха сложил листок обратно в карман. Вскоре он почувствовал, что голова его тяжелеет, начинает кружиться, и его сморило в сон.
Сколько Тоха проспал, он и сам не знал. Когда проснулся, было уже темно. Разбудил его какой-то шум. Из шкафа, куда Тоха запихал одежду при уборке, вещи так и летели на пол. Кто-то раздражённо говорил:
– Дожили! Моё законное спальное место забили всяким тряпьём! Терпежу никакого нет на этих людишек!
Тоха протёр глаза – никого не видно в темноте. Он встал, включил свет, осмотрелся. Всё равно никого не видно.
– Ой-ой-ой, ну какой дурак включает свет ночью? Ночью людям спать положено, а мне – своими делами заниматься.
Тоха заткнул уши пальцами, снова их открыл.
– Свет, говорю, выключай, раз уж слышишь меня! Ведь вижу, что слышишь! – раздался сердитый голос.
– Да ты кто? – наконец спросил Тоха, выключая свет.
– Живу я тут, что непонятного? – ответил ворчливый голос. – Это мой законный дом, ещё с тех пор, как он был построен. Тятька меня сюда определил, когда отделиться пришло время. А ты, поди, и не помнишь, как эти брёвна-то тесали? Как стропила ставили?
– Нет, – ответил Тоха. – Меня тогда и на свете ещё не было.
– Вот то-то же! – недовольно проворчал кто-то невидимый. – Ну и кто здесь настоящий хозяин? Я! А вы так, пришлые.
Тоха промолчал. Он лихорадочно размышлял: «Кто это? Откуда? Не иначе как из-за Саввихиной травы я это слышать начал. Может, я переборщил? Но ведь это явно не галлюцинации».
Тряпки снова стали выкидываться из шкафа.
– Как тебя зовут? – спросил Тоха.
– Яшка, – ответил голос.
– А почему я тебя не вижу?
– Не из наших ты ещё, значит. Не дорос.
«Не дорос» звучало обидно, он мать на полголовы выше, а всё «не дорос».
– А что значит «не из ваших»?
– Полный договор, значит, не заключил, – коротко и совсем не понятно объяснил Яшка.
– А как это сделать?
– Кому надо, тот знает, – проворчал Яшка. – А пока у нас только соглашение: следить, чтобы мать на тебя не кричала.
«О как! – восхитился Тоха. – Так вот, значит, как это работает!»
– Давай я тебе помогу, – предложил Тоха. – Тебе надо спальное место устроить?
– Ну да. Так-то я на печке живу, когда холодно, а теплеть начинает – люблю здесь, тут хорошо припекает. А я тепло люблю.
Тоха принёс материну прохудившуюся шерстяную кофту.
– Это подойдёт, чтоб уютнее было? – спросил он.
– Да, да! Самое то для моего гнёздышка.
Яшка-невидимка схватил кофту, расстелил её на пустой полке.
– А что с этой одеждой делать? – спросил Тоха, показывая на пол. – Я ведь тоже так жить не хочу, ходить, об тряпки запинаться.
– А ты новый шкаф сделай. Чай, руки-то есть. Молоток и пила тоже есть. Только доски найти осталось.
Тоха задумался. Пожалуй, надо наведаться к Павлу-плотнику. Если Яшка будет защищать его от матери, то почему бы и новый шкаф не сделать, чтобы мирно сосуществовать?
В избе раздались шаги – видимо, мать проснулась.
«А теперь, – подумал Тоха, – самое время проверить, как это соглашение действует».
Он зашёл в избу и с ходу выпалил:
– Ма, я сегодня уроки делать не буду! Испеки, пожалуйста, блинчики.
– Какие блинчики! – только и успела возмутиться мать, как вдруг захрипела, вытянула шею и стала хватать ртом воздух, как рыба, выброшенная на сушу.
– Мам, что с тобой? – испугался Тоха. – Ты в порядке?
Мать отпустило. Она удивлённо огляделась, тут же вспомнила Тохины слова про уроки.
– Не знаю, в порядке ли я, но это ещё не значит, что можно не делать уроки! А ну-ка марш… – тут снова у неё случился приступ удушья.
– Мам, может, тебе не надо больше ругаться? – испуганно сказал Тоха. – Особенно на меня. Видишь, как это плохо на тебя действует.
Мать удивлённо на него посмотрела, но спорить не стала. И даже про уроки больше ничего не сказала. Она оделась и пошла в магазин. За яйцами.
Когда она пришла и начала заводить блины, Тоха заметил на её шее синяки. Как будто от пальцев.
«Душил он её, что ли? – подумал Тоха. – Что-то слишком жёсткие методы. Разве нужна мне такая победа?»
Глава седьмая, в которой Тоха заключает самый настоящий договор
«Хочу, чтобы в школе всё было по-моему!» – мрачно думал Тоха, возвращаясь домой после уроков, нагруженный двумя двойками. Они тянули вниз, заставляли его плечи согнуться под их тяжестью, как от кирпичей. Его ещё пожалела физичка, ничего не поставила. Пока не поставила. Сказала, до следующего урока подождёт. Даже Федя – и тот справился лучше. Пропали теперь хорошие годовые оценки! И из-за чего? Из-за одного дня?
Тоха злился, возмущался, пинал все камни и камушки, которые попадались ему по дороге. Учиться оставалось неделю. И что, интересно, можно сделать за неделю? Испортить всё – легко, вот как за один сегодняшний день! А наоборот?
Тоха подошёл к дому. Он постоял перед калиткой, раздумывая: идти не хотелось. Он бы лучше где-нибудь уединился с телефоном, например в овине… Тоха вспомнил, что телефон забрала мать и так и не вернула. Вот чёрт! Он же мог вчера попросить её отдать, а не догадался. Нет, в школу он возвращаться из-за этого сейчас не будет. Тоха вспомнил про таинственного Яшку. Интересно, что он сейчас делает? Если он ему не поможет делом, то, может, хотя бы советом?
Тоха прошёл на веранду, бросил в угол рюкзак, не особо заботясь о содержимом.
– Чего шумишь? – раздался глухой голос из шкафа. – Не один ведь живёшь. Видишь, я сплю.
– Не вижу, – с вызовом ответил Тоха. – Вот не вижу, и всё тут! Только слышу. А может, мне это лишь кажется!
– Тут и видеть не надо, – проворчал Яшка. – Я всегда днём люблю поспать, а ночью дела делать. Никто под ногами не путается.
– И что это у тебя за дела ночью? – спросил Тоха.
– А тебе скажи всё! – возмутился Яшка. – Ты, сверчок, знай свой шесток.
Тоха на сверчка обиделся, но виду не подал. Он решил зайти с другой стороны.
– Яшка, а как тебя можно увидеть?
– Договор! – напомнил Яшка.
– Что договор? – не понял Тоха.
Но Яшка не захотел ничего объяснять, только заругался на него:
– Фу, нечистая сила, ходит тут, спрашивает, спать мешает. – Слышно было, как он возится в шкафу, устраиваясь поудобнее. Потом раздался храп – нарочито громкий и равномерный.
«Даже притвориться, что спит, не умеет», – подумал Тоха. Он взял склянку с порошком, ложечку и вышел. «Пожалуй, попытаю счастья у Саввихи, – решил Тоха, – может, она что-нибудь объяснит про этот договор».
Он подошёл к её дому, постучал в окно. Саввиха открыла ему.
– Добрый день! Вот, принёс обратно. – Тоха отдал склянку и ложечку.
Саввиха, как и прежде, усадила его за стол.
– Ну как твои дела? – спросила она без лишних разговоров.
– Кажется, получилось, – ответил Тоха. – Со вчерашнего вечера мать мне слова поперёк не говорит. А как это действует-то? – спросил он обеспокоенно. – Такое впечатление, что кто-то её душит, а мне бы совсем не хотелось…
– Не знаю, – отвела взгляд Саввиха. – У них свои методы.
– Может, не надо так жёстко? Мать всё-таки.
– Я над ними не начальница, – ответила Саввиха. – Результат есть? Есть. Ну и радуйся. В какой-то степени ты сам можешь это регулировать: меньше мать раздражаешь – меньше ей достанется.
– Ничего себе ответственность, – вздохнул Тоха. – Баба Саввиха, а я ведь по другому делу к вам пришёл. Слышать я стал, понимаете?
Саввиха сделала вид, что не понимает:
– А что, раньше не слышал? Чай, не с глухим я вдругорядь разговаривала.
– Да нет, – ответил Тоха. – Я теперь с каким-то Яшкой разговариваю, домовой он у нас, что ли.
– Ну, – ответила Саввиха, – и что же?
– То есть вам это не удивительно? Так и должно быть? Это от порошка всё? – допытывался Тоха.
– От порошка. Или от заклинания. Какая разница? Ты что спросить-то хотел? Про это?
– Нет, не про это. Яшка говорит про какой-то договор… Полный договор.
– Сопляк ты ещё, – вдруг грубо сказала Саввиха и встала со стула, явно намереваясь выпроводить Тоху прямо сейчас.
«Да что они, сговорились, что ли? – возмутился Тоха про себя. – То сверчок, то сопляк. Погодите же, я всё равно добьюсь своего! Что же это за договор такой, что и Саввиха говорить не хочет?» Он тоже поднялся, вполне учтиво попрощался и вышел за калитку.
Только пошёл он не домой, а обошёл Саввихин двор сзади и встал за сараем, прислушиваясь. «Если сегодня не получится, – твёрдо решил Тоха, – то приду и завтра, и послезавтра. Каждый вечер буду ходить…»
Но ждать Тохе пришлось недолго. Он услышал шаги в сенях, вот хлопнула наружная дверь – Саввиха вышла. Тоха выглянул: она перешла через дорогу и направилась на пустырь, к овину.
«Минут десять-пятнадцать у меня точно есть», – прикинул Тоха и попытался открыть заднюю дверь во двор, но она оказалась запертой. Тогда, не теряя времени, он прошмыгнул к переднему входу, посмотрел в сторону пустыря – спокойно! – и, чуть приоткрыв дверь, оказался внутри.
Тоха зашёл в избу. Быстро вытащил из-под кровати старый сундук, открыл, достал шкатулку. Как разобраться, что именно ему нужно? Никак! Придётся брать всё! Он нашёл старую тетрадь в коричневой кожаной обложке, закрыл сундук, задвинул его, стараясь поставить так же.