Тоха насупился. В церковь! Да не пойдёт он ни в какую церковь! Он даже и вести-то себя там не знает как. И мать панихиды никогда не заказывала. По крайней мере, Тоха про это не слышал.
Спорить с плотником он не стал, просто промолчал.
– Ладно, бывай! – плотник протянул руку Тохе. Тот пожал, обхватив его крупную ладонь. – Да не балуй больше так!
Тоха кивнул:
– Не буду!
Павел-плотник ушёл, а Тоха долго ещё сидел на крыльце, жмурясь под утренним солнцем. Он смотрел вслед удаляющейся фигуре, похожей на медвежью, которая на ходу покачивалась вправо-влево, и думал о своём. Справа от крыльца была целая лужайка одуванчиков, парочка тюльпанов вытянулась среди сорной травы. Один бутон уже был крупный, вот-вот распустится. У них почему-то тюльпаны всегда запаздывали на пару недель.
Тоха вдруг заметил всю эту неухоженность их дома, заросший палисадник – а у других всё вскопано, прополото, посажено – и разные цветы. Ему так захотелось свалить отсюда! Быстрей бы уж школу окончить. «Ничего, год вытерпеть осталось, скажу матери, что девяти классов мне хватит, пойду в какой-нибудь колледж», – решил он.
Он зашёл в дом. Мать лежала на кровати.
В окно Тоха увидел, что к дому приближается Яшка на чёрном хрюнделе – сначала над землёй, потом – по земле. Вот он спешился, отпустил хрюнделя погулять, тот с радостным хрюканьем скрылся в ближайшем кустарнике. Тоха вышел на улицу.
– Привет! – сказал он, когда Яшка, не обращая на него внимания, деловито поднимался по ступенькам, высоковатым для его роста. – Как идут твои домовничьи дела?
– Лучше всех! – ответил Яшка. – Для тебя, кстати, есть сообщение: в пятницу, 13 июня, тебе предстоит инициация. Это самый ответственный момент в твоей жизни, и тебе к нему нужно подготовиться.
– Инициация? Зачем?
– Это обязательное условие, между прочим, один из пунктов договора.
– Я этого не видел! – удивился Тоха.
– Это было написано невидимыми чернилами.
– Но тогда это нечестно…
– Нам можно всё! – победоносно взглянул на Тоху Яшка. – И даже если нечестно. Ваше «нечестно», «белое-чёрное», «хорошее-плохое» – это всё относительно.
– Ну ладно, садись рядом. – Тоха стукнул ладонью по крыльцу, приглашая. – Расскажи, что за инициация, что я должен сделать.
– А ты ходи, знакомься пока с нашими, присматривайся. Тебе выбрать нужно будет, кем ты станешь, в какую сторону тебя твоя природа позовёт.
Тоха ничего не понял и смотрел удивлённо.
– Да-да, с русалками ты уже знаком, с банником тоже, хоть и заочно. Оборотня, судя по всему, вы с Никитой тоже встречали.
– Оборотня? – перебил Тоха. – Так лесная кошка – это оборотень?
Яшка не ответил.
– И кто этот человек-кошка? – продолжал допытываться Тоха.
– Не имею права говорить, узнаешь, только если оборотень сам тебе откроется.
– Во дела! С каждым днём сюрпризы!
– Иди в лес, познакомься с Шишко. Потом на реку – там в омуте водяной живёт. Это главные лица. С остальными так, если повезёт, познакомишься. Привет телохранителям!
– Кому-у? – рот Тохи открылся ещё шире.
– Так вон, подцепил где-то рогатых да хвостатых – на шее сидят.
Тоха опять почувствовал удар хвостами по спине.
– Честно говоря, так себе телохранители, – сказал Яшка, – но прилипучие… Пристанут – не отвяжешься. А потом не знаешь, где твои собственные мысли, а где чужие, их, – всё переплетается. Ладно, я спать, уже давно светло, а я устал за ночь.
– А от кого ты для меня сообщения передаёшь?
– От главного. А познакомишься ты с ним на инициации.
– Получается, ты вроде почтальона?
– Ну да, вроде того.
Яшка вскочил и быстро скрылся за дверью. Тоха сначала не сообразил, что за спешка, но тут увидел Федю. Он шёл нарядный – в костюме, в белой рубашке с галстуком. Весь сияющий, он остановился перед крыльцом.
– Тоха! Ты что, сегодня же последний звонок! Ты не собираешься?
– Да что там делать? Речи выслушивать? Главное, что мне все пятёрки поставили.
– Ну, – растерялся Федя от таких слов, – похвальный лист дадут за отличную учёбу. Грамоту какую-нибудь.
– Не-а, неинтересно. Я сегодня в лес пойду. Чуть попозже, после «Страйка».
Федя ушёл. Со стороны школы уже слышалась музыка: в хорошую погоду линейки в сентябре и мае были на улице.
Тоха взял телефон. Он немного удивился, что мать не идёт в школу, а всё ещё лежит, но ничего спрашивать не стал.
Знакомая заставка, ник автоматически. Выбор оружия. В арсенале – суперган!
Тоха выбрал индивидуальную игру. Один на один с известным игроком под ником «Хайджекер». Он знал, что Хайджекер спрятался за стеной. Тоха не целясь выстрелил в ту сторону – стену разнесло, Хайджекера не стало. Заиграла мелодия победителя.
Затем Тоха выбрал групповой турнир шесть на шесть. И в этой игре четверых противников из шести вынес он.
Наигравшись, Тоха зашёл в избу – он проголодался. Мать, конечно же, ничего не приготовила. Она лежала отвернувшись к стене. Тоха не стал её беспокоить. Он прошёл на кухню, заварил себе «бич-пакет», как он называл лапшу быстрого приготовления. Быстро всё съел, накинул куртку, оглянулся: мать пошевелилась.
– Антон, дай мне попить, – услышал он слабый голос.
Тоха принёс воды, протянул матери. Она села, взяла стакан, её рука дрожала. Тоха вдруг ужаснулся, рассмотрев её близко. Чёрные ввалившиеся глаза, торчащие скулы, за несколько дней наполовину поседевшая голова. Как он этого не замечал раньше? Ну лежит и лежит, думал он, – отдыхает. Пусть отдыхает, это же хорошо.
– Мам, почему ты на последний звонок сегодня не пошла?
– Не могу, сынок. Что-то сил не стало. А завтра у меня экзамен, надо обязательно идти. Пусть меня и в кабинет не пустят – сдают-то русский, а всё равно увидят меня ученики – и сразу все правила вспомнят.
– Мам, ну какая школа? Тебе отлежаться надо, видно, устала ты очень. И провериться не мешало бы – вон дядя Паша, плотник, с ним предлагал ехать на днях.
– Не знаю… – неуверенно сказала мать. – Разве что после экзаменов. Как же я школу-то брошу в такое ответственное время?
В дверь постучали. Вошла директор, Лариса Николаевна, и учитель биологии Варвара Игоревна.
– Чего это тебя не было на торжественной линейке, Тамара Георгиевна? – с порога начала Лариса Николаевна. – Такие мероприятия нельзя пропускать. – Тут она осеклась, увидев её. – Да, что-то ты на глазах таешь, – вздохнула она. – Антон, что с ней?
Тоха только развёл руками.
– Вот что, Тамара Георгиевна, я вижу, дело серьёзное и безотлагательное. Конечно, было бы здорово, если бы вы были завтра в школе, но поезжайте-ка вы в больницу, матушка, с первой же оказией. Потом придёшь и доложишь мне, – обратилась она к Тохе.
– Хорошо, – кивнул тот.
Коллеги матери вышли, перешёптываясь и качая головами. Тоха закрыл за ними дверь.
Он посидел ещё рядом с матерью. Потом поднялся, прошёл на кухню. Почистил картошку на пюре, поставил вариться. Уточнил у матери, что делать дальше. Когда пюре было готово, принёс ей тарелку. Мать нехотя, но немного поела. Потом уснула. Тоха тихонько вышел: пора было отправляться в лес.
Кружочки новых уровней горели над Салтаевским лесом и на излучине реки Кокшаги.
Тоха шёл, посвистывая. Лес находился недалеко, в километре. Тоха углубился по тропинке в чащу. Здесь ещё было влажно и сумрачно, как будто весна пришла на полмесяца позднее. Однако на солнечных местах трава уже была высокая.
Справа Тоха увидел поляну белых цветов. Он свернул с тропинки. Ландыши! Целое море ландышей. Не какие-нибудь маленькие, хилые, нет, эти были крупные, стройные, с ровными продолговатыми листьями, с крупными цветами-колокольчиками, в самом цвету.
«Сорву один букет маме, пусть порадуется, а один – для Янки. Унесу ей к пруду». Тоха наклонялся, срывая цветы с листьями у самой земли. Скоро он держал в руках целую охапку ландышей, разделить их на два букета было проще простого.
«Интересно, откуда тут такая огромная поляна ландышей? – недоумевал Тоха. – И так недалеко… Да об этом бы уже пол села знало, и все бы давно рванули сюда за такой красотой».
Тоха поднял глаза от цветов, набрав букет, и вдруг его взгляд наткнулся на трухлявый пень, поросший зелёным мхом. Сверху на пне росли две малюсенькие ёлочки. Их даже ёлочками-то назвать трудно – так, росточки сантиметров по пять высотой.
Тоха обошёл пень. На тропинку ему надо было выходить во-он туда, он это точно знал. Тоха втянул пьянящий запах ландышей – м-м-м, какой аромат! Он шёл, шёл, тропинка не появлялась. Тоха остановился, осмотрелся. Вон там поляна ландышей всё ещё виднеется. Ему – сюда. Ой, а вдруг он не с этой стороны подошёл к поляне, а левее? Тоха растерялся. Вернулся к ландышам. Чуть не запнулся о старый пень, выросший под ногами словно из-под земли. О пень, весь поросший зелёным мхом и лишайником. И на нём росли две крохотные ёлочки, сантиметров по пять! «Что за чёрт?!» – подумал Тоха и пнул пень ногой.
Его нога застыла в воздухе, а потом какая-то невидимая сила подняла ногу вверх, Тоха перекувырнулся и упал ничком на землю. Ландыши рассыпались, половину он придавил своим телом.
«Пень дерётся! Что за ерунда? Не бывает такого. Это я просто так поскользнулся неудачно. Дурацкий пень», – Тоха в сердцах попытался пнуть пень ещё раз. И снова неловкий кувырок в воздухе и падение.
Тоха сел на землю и уставился на странный пень. Тот подмигнул.
Тоха потряс головой, протёр глаза. Пень расхохотался:
– Хорошая маскировка, да?
– Ты кто? – спросил Тоха.
– Я Шишко, – ответил пень. – Местный лесовой. Лесовик, леший, как хочешь называй. А я смотрю, ты тут развлекаешься, цветочки мои собираешь… – Шишко указал пальцем-веткой на ландыши.
Тоха с сожалением посмотрел на раскиданные цветы. Принялся собирать те, что были целее.
– Всех людишек взашей из леса гнать надо. Но у тебя оберег, что поделаешь.
Тоха прикоснулся к кольцу с черепом. Ух, повезло!