Профессор подошёл к самому центру двора и обернулся к Маре, сложив руки на груди. Его взгляд был серьёзным.
— Прежде чем мы начнём твоё обучение, Мара, есть кое-что, что ты должна усвоить. Это важнейший принцип, которому каждый маг обязан следовать.
Мара остановилась перед ним, приготовившись внимательно слушать.
— Люди не должны знать о существовании волшебников, — сказал он твёрдо. — Мир магии хранит своё существование в тайне уже четыреста лет. С тех пор, как люди объявили на нас охоту.
Мара кивнула. Бабушка всегда старалась избегать этой темы, но она знала достаточно, чтобы понимать, что в прошлом магия была причиной многих бед.
— Это началось с событий, которые теперь известны как времена Инквизиции и охоты на ведьм, — продолжил Рэнсом, его голос стал чуть тише, словно он погружался в мрачные воспоминания. — Мир людей был поглощён страхом перед магией. Обычные люди боялись нас, они не понимали нашей силы и сочли её угрозой. Они охотились на нас, преследовали, казнили. Магам пришлось уйти в тень, стереть из истории любые следы своего существования.
— Но мы ведь… уже не в опасности, да? — спросила она. — Люди ведь больше не охотятся на магов.
Рэнсом снова вздохнул и посмотрел на неё серьёзно.
— Это не так просто, Мара. Страх перед неизвестным никуда не делся. Даже сегодня, если люди узнают о нашем существовании, они испугаются. Страх приводит к агрессии. А магия — это сила, которую они не смогут контролировать или понять. — Он сделал паузу, позволив её словам осесть. — Ты ведь сама видела, что случилось вчера. Магия может быть опасной, если её не контролировать.
Мара глубоко вздохнула, чувствуя, как тревога накрывает её с головой. Она всегда думала, что магия — это дар, что это что-то светлое и чудесное. Но теперь видела, что магия могла быть тёмной и опасной, способной не только творить, но и разрушать.
— Поэтому, — профессор сделал шаг назад, — первое, что я сделаю — скрою нас от посторонних глаз.
Он поднял руки над головой, сложил пальцы и принялся чертить в воздухе невидимые фигуры.
— Что Вы делаете? — с придыханием спросила Мара, не мигая наблюдая за его действиями.
— Воздух может создавать оптические иллюзии, — отвечал он, не отрываясь от своего занятия. Его движения были плавными и изящными. — Искажать объекты, делать их больше или меньше, или даже невидимыми.
— Невидимыми? — Благоговейным шёпотом повторила она.
Профессор улыбнулся.
— Да. Такими иллюзиями невидимости скрыта школа Эльфеннау, и другие магические сооружения и поселения. Но не только иллюзиями. Ещё существуют заклинания, способные отпугивать обычных людей, или заставлять их немедленно развернуться и уйти.
— Это какая стихия способна так влиять на разум? — Мара нахмурилась.
— Вы задаёте правильные вопросы, мисс Сейр. — В голосе профессора послышалось нескрываемое одобрение. — Верный ответ — никакая.
Он перестал чертить, опустил взгляд на неё и продолжил:
— Раньше, когда ещё не было ни солнца, ни звёзд, когда не было ни огня, ни воды, ни земли, ни воздуха, единственное, что существовало, был эфир. И из эфира появилось всё, что ты можешь видеть. Когда-то давно, в начале времён, маги могли управлять эфиром так же, как мы сейчас управляем стихиями. Это была могущественная сила. С помощью эфира маги могли возводить целые города за одно мгновение, творить чудеса, которые тебе даже не снились. — Он сделал паузу, словно возвращаясь из древних времён в реальность. — Так был построен и Эльфеннау.
Мара смотрела на него с ошеломлением. Она не знала ничего об этом, не слышала таких историй ни от бабушки, ни из других источников.
— Но по какой-то причине со временем маги утратили способность управлять эфиром, — тяжело вздохнул Рэнсом. В его глазах мелькнула тень сожаления. — Поборники «чистоты стихий» считают, что это произошло из-за браков с не магами или из-за межстихийных союзов. Но правда в том, что никто не знает точно. — продолжил он. — Сейчас у нас остались лишь отголоски эфирной магии: телепортация, чтение мыслей и управление разумом. Но даже этим способен овладеть не каждый волшебник.
Она молчала, пытаясь переварить сказанное, но её слух зацепился за термин, который она даже интуитивно не могла понять.
— «Чистоты стихий», сэр? — переспросила Мара, нахмурившись.
Профессор встрепенулся, как будто только что осознал, что разговаривает с кем-то, кто почти ничего не знает о магическом мире. Его взгляд смягчился, и он посмотрел на Мару с лёгким сожалением.
— Я забыл, что тебе ещё многое предстоит узнать. У каждого волшебника есть доминанта — стихия, которая даётся ему лучше всего.
Мара нахмурилась сильнее, пытаясь уловить суть.
— Но что тогда значит «чистота»? — спросила она.
Лицо профессора помрачнело.
— Существует мнение… что при «смешивании» стихий доминанта как будто «разбавляется» и теряет свою силу. Поэтому представители древних «чистых» семей — семей с поколениями магов одной стихии — против того, чтобы их дети вступали в браки с представителями других стихий. — Он сделал паузу, подбирая слова. — И, конечно, они ещё более категорично настроены против браков с обычными людьми. По их мнению, в таком случае магическая кровь смешивается с «пустой» кровью, что, по их словам, может привести к вырождению магии.
Рэнсом тяжело вздохнул.
— В последнем, к сожалению, они правы. В результате таких браков часто рождаются дети без каких-либо магических способностей, как твоя бабушка.
Мара опустила взгляд, чувствуя, как в груди что-то сжалось. Всё её детство она мечтала о магии, в то время как её бабушка, наоборот, пыталась отгородить её от всего, что связано с этим миром. Теперь она понимала, почему бабушка всегда так категорично говорила о том, что она не волшебница. Бабушка сама была одной из тех, кого магический мир отверг.
— А правда ли тогда, что доминанты разбавляются? — тихо спросила она.
Профессор отрицательно покачал головой.
— Доминанта неразрывно связана с характером волшебника и является врождённым качеством. Конечно, довольно часто у родителей с доминантой огня рождаются дети с такой же доминантой. Но не всегда. Если бы теория «разбавления» была правдой, — продолжил он, нахмурившись, — то потомки так называемых «чистых» семей были бы гораздо сильнее тех, кто этих взглядов не придерживается. — Профессор развёл руками, словно показывая, насколько нелепа эта идея. — А это не так. На самом деле, доминанта, как и её сила, зависит только от самого волшебника, и больше ни от чего.
Какие-то звоночки звенели у Мары в голове. Как будто, она читала что-то такое в тех книгах из бабушкиного сундука. Она на мгновение прикрыла глаза, пытаясь вернуть себе ускользающие обрывки воспоминаний. Что же то была за фамилия?
— Крейн? Крон? — задумчиво перечисляла она, не заметив, что рассуждает вслух.
— Кроин. Кирейн Кроин, — подтвердил Рэнсом, и казалось, что от одного этого имени его передёрнуло. — Это очень могущественный маг воды, который жил около четырёх сотен лет назад. Говорят, что именно он изобрёл теорию «чистоты стихий». Правда это или нет — но он точно был самым главным её поборником.
Мара слушала его внимательно, её голова наполнилась новыми вопросами. Кроин… Почему это имя кажется таким важным?
— Некоторые его потомки живы до сих пор. Семья Мор — его прямые и единственные наследники, — добавил Рэнсом, глядя на неё пристально. — Но их репутация… всегда была, скажем так, неоднозначной. Их приверженность к идеям чистоты крови и стихий — это только верхушка айсберга. Много лет ходили слухи… — он замялся, как будто боялся сказать больше, чем нужно, — что семья Мор, помимо своей фанатичной приверженности традициям, всегда имела… определённое увлечение тёмной магией, как и сам Кроин.
Мара вздрогнула. Она знала, что тёмная магия существует, но слышать о том, до сих пор существуют целые семьи, которые могут быть ею увлечены, было неожиданно тревожно.
— Разумеется, это всего лишь слухи, — добавил Рэнсом, словно пытаясь смягчить свои слова, но в его глазах читалось нечто большее. — Никто не может точно сказать, чем они занимаются за закрытыми дверями своих старинных поместий. Но одно можно сказать с уверенностью: их взгляды на магию и на мир в целом всегда были радикальными. Они верят в превосходство чистых линий, в могущество «истинных» магов. И они не стесняются продвигать эти идеи. Будь осторожна с такими людьми, Мара. Они играют по своим правилам, и не всегда эти правила совпадают с теми, что нам известны.
Ненадолго повисла тишина. Мара пыталась осознать внезапно обрушившуюся на неё информацию. Профессор Рэнсом, казалось, думал о чём-то своём.
— Но, — Он словно вспомнил о чём-то важном. — Историю лучше давай обсудим за чаем, а сейчас нам нужно сосредоточиться на том, чтобы догнать твоих будущих одноклассников!
Глава 5. Истории
Вечер опустился на дом Сейров, и прохладный ветерок начал постепенно разгонять зной, царивший весь день. Мара и профессор Рэнсом сидели за кухонным столом, уставшие после дня, полного интенсивных тренировок. На столе перед ними стоял дымящийся чайник, а воздух был наполнен ароматом свежезаваренного чая.
Мара глубоко вздохнула, ощущая, как в её груди перемешались усталость и возбуждение от своих успехов. Тренировки с профессором дались ей нелегко, но результат оказался куда выше, чем она могла ожидать.
— Ты справилась просто замечательно, Мара, — похвалил её Рэнсом, протягивая ей чашку. — Ты управляешься с магией лучше, чем можно было ожидать. Такое впечатление, что ты занималась этим не один день, а всю свою жизнь.
Мара приняла чашку с улыбкой, её щеки слегка зарделись от похвалы. Ей было приятно слышать, что она не подвела ни себя, ни его.
— Спасибо, профессор, — от души поблагодарила она, сделав глоток горячего чая. — Я сама не ожидала, что смогу всё это так быстро освоить. Это как будто… всегда было частью меня, но я об этом не знала.