— Мои брови на месте? — взволнованно спросила она, её руки взметнулись к лицу.
— На месте. Слушай, я давно хотел спросить… — неуверенно начал Дамиан, отступая на шаг. — А как ты… после всего этого?
Он неопределённо махнул рукой.
Мара опустила руки и взглянула на него, слегка нахмурившись.
— О чём ты? — спросила она.
— Ну, насчёт магии крови. — Он помедлил, потом добавил, чуть тише: — Я до сих пор чувствую себя ужасно из-за того, что пришлось её применить на тебе.
Мара сглотнула.
— Дамиан, — тихо сказала она, встряхнув головой. — У нас не было выбора. Мы бы там остались навсегда, если бы ты этого не сделал.
Но Дамиан не мог отпустить этого. Он сделал шаг вперёд и вдруг произнёс:
— Я хочу понять, как это было.
Мара замерла, удивлённо уставившись на него.
— Что? — Она не могла поверить своим ушам.
— Я хочу, чтобы ты применила магию крови на мне, — спокойно сказал Дамиан, но его голос подрагивал от напряжения.
— Дамиан, это безумие! — выдохнула Мара, отступая от него. — Я не буду причинять тебе боль. Я знаю, как это ощущается! Это ужасно!
— Именно поэтому я должен понять! — упрямо настаивал он, его глаза блестели не то от возбуждения, не то от чувства вины. — Я хочу почувствовать, что ты пережила. Тогда, в лаборатории… Я должен это испытать.
— Ты же сам говорил, что это опасно! Что можно случайно убить человека, разорвать ему сосуды и сердце!
— Ну, я… — Дамиан вдруг смутился и почесал в затылке. — Я преувеличивал, чтобы произвести впечатление. На самом деле человека убить или всерьёз навредить ему не так-то просто. Чтобы это произошло, нужно по-настоящему хотеть навредить.
Он уловил сомнение в её взгляде и продолжил наседать:
— Я бы не просил тебя, если бы был риск. Мне нельзя умирать, я должен спасти Веспериса.
— Нет, — Мара решительно мотнула головой. — Я не могу этого сделать.
— Разве тебе не интересно, как это ощущается? Каково это — управлять чужой кровью? — Он подошёл ближе, его голос стал низким.
Мара прикусила губу. От этих слов её сердце забилось быстрее, потому что он попал в точку: ей в самом деле было интересно. Она попыталась спрятать лицо, но было поздно — он уже увидел это в её глазах.
— Я знаю, ты не хочешь причинить мне боль, — нашёптывал Дамиан. — Но я должен это почувствовать… Просто пойми. Я не могу избавиться от этого чувства вины. Ну же, Мара, я доверяю тебе.
Мара вздохнула и закрыла глаза. Может, если она покажет ему, что это такое, он оставит эту идею навсегда?
— Ты можешь мне пообещать, что я не наврежу тебе случайно? — спросила она.
— Я обещаю тебе, — с чувством ответил он. — Со мной всё будет в порядке.
— Ладно, — наконец сказала она, скрестив руки на груди. — Но только чуть-чуть. Я сразу остановлюсь, если что — то пойдёт не так.
— Конечно, — быстро кивнул Дамиан, его глаза загорелись от предвкушения.
Он встал перед ней, выпрямившись и расправив плечи. Мара подняла руки, пытаясь вспомнить, чему он её учил. Она сосредоточилась на нём, на его крови, которая пульсировала через его тело, представив, как она течёт по его венам и артериям.
— Ты готов? — тихо спросила она, не отрывая от него глаз.
— Давай, — ответил он.
И Мара почувствовала это. Она почувствовала его живую, горячую кровь, словно прикоснулась прямо к обнажённым сосудам. Почувствовала, что каждая клетка его тела сейчас в её руках, его жизнь — в её руках. И это чувство опьяняло и пугало одновременно.
Дамиан издал сдавленный звук и согнулся пополам от боли, но не упал. Мара тут же отпустила заклинание и подбежала к нему.
— Ты как? — её голос вибрировал от тревоги.
— Слабовато, — выдавил он сквозь зубы. — Ты не могла бы разозлиться на меня сильнее?
— Ты дурак? — сердито воскликнула она. — Я не собираюсь злиться на тебя специально!
Дамиан попытался выпрямиться, но это получилось только наполовину. Его лицо всё ещё было перекошено от боли.
— Может, тебе и правда не стоит, — он криво усмехнулся. — Ты становишься похожа на узкоротую лягушку, когда злишься.
Её рука взметнулась прежде, чем она успела себя остановить. От звонкой пощёчины по пустому классу прокатилось эхо.
Дамиан замер, прижимая ладонь к горящей щеке. Он моргнул несколько раз, словно только что очнулся.
Мара скрестила руки на груди и отвернулась. Глаза невыносимо жгло от слёз. Она понимала, что он сказал это специально, что бы её разозлить, но это не делало его слова менее болезненными. От обиды ей хотелось разреветься.
— О, нет-нет-нет… — в голосе Дамиана звучала нарастающая паника. — Прости меня, я не знаю… что на меня нашло. Я просто…
Он хотел подойти ближе, но Мара отшатнулась от него, изо всех сил стараясь не расплакаться.
— Прости меня, это не правда, — повторил Дамиан тише, всё же делая крохотный шажок. — Ты не похожа на лягушку.
Мара шумно выдохнула.
— Когда ты злишься, ты выглядишь очень… сильной. И опасной, — тихо произнёс он.
Мара бросила на него испепеляющий взгляд через плечо. Это работало.
— И твои глаза… — он говорил смелее. — Горят, слово янтарь в лучах солнца.
— Продолжай, — потворствовала она, сдерживая улыбку.
— Твои волосы, — всё увереннее вещал Дамиан, — Такие же чёрные и блестящие, как обсидиан!
Сердце Мары окончательно растаяло, и она обернулась, стараясь этого не показывать сразу.
— Скажи, что я красивая, — потребовала она шутливо, — и, может быть, я забуду про инцидент с лягушкой.
— Ты не красивая, — с жаром сказал Дамиан, и она чуть снова не залепила ему пощёчину, но он продолжил. — Ты бесподобна, прекрасна, великолепна…
— Ну хватит! — Мара махнула на него рукой, чувствуя, как щёки заливаются румянцем. — Расскажи мне лучше вот что… — Она вдруг посерьёзнела и её глаза снова загорелись. — Ты тоже чувствовал… это? Когда применял магию крови на мне?
Дамиан застыл на месте, улыбка сползла с его лица. В классе повисла странная тишина, нарушаемая лишь их неровным дыханием. Мара внимательно следила за его реакцией.
— Это? — переспросил он тихо, опуская руки и нервно переступая с ноги на ногу. Его взгляд на мгновение затуманился. — Да… — наконец выдохнул он.
Мара пристально смотрела на него, не отводя глаз, и её сердце забилось чуть быстрее. Она видела в его взгляде нечто большее, чем просто страх или вину — там было что-то тёмное, что-то глубоко внутри, что он пытался скрыть.
— Когда я применил её, — начал он, осторожно подбирая слова, — я чувствовал… твою кровь. Я ощущал её движение, словно мои руки проникли прямо в твои вены.
Мара сглотнула. Ей было жутко осознавать, что кто-то чувствовал её так… глубоко, словно проникал в самую суть её существа.
— Это было как… — Дамиан на мгновение задумался, — словно я касался чего-то святого и запретного одновременно. Ты чувствуешь силу, но понимаешь, что эта сила не принадлежит тебе, что она чужая. В какой-то момент я испугался, что не смогу остановиться…
— Но ты смог, — твёрдо сказала Мара.
Дамиан сделал шаг ближе.
— Я смог остановиться, потому что… потому что увидел, что эта магия делает с тобой, — прошептал он.
Она не ответила. Мара просто смотрела на него, а он смотрел в ответ. Слов больше не требовалось. Его глаза — обычно такие весёлые и лукавые — теперь глядели на неё серьёзно, внимательно, будто он старался запомнить её. И хотя в этом было что-то тревожное, Мара чувствовала, что они друг другу стали ближе, чем с кем-либо другим. Теперь между ними была не просто дружба или обучение. Их связывала эта запретная магия, нечто тёмное, пугающее, что-то, что не принадлежало ни одному из них полностью, но все же захватило их обоих. Что-то необъяснимое — тянущееся между ними, тяжёлое, но реальное.
— Мы не должны были этого делать, — прошептала она наконец, не отводя глаз.
— Знаю, — Дамиан кивнул, и его голос дрогнул. — Но мы уже это сделали.
Глава 40. Записи Аэлларда
Маре удалось уединиться с книгой Аэлларда только в собственной кровати, наглухо задёрнув балдахин. Днём в спальне почти никогда никого нет, и здесь её точно не достанет Дамиан. Здесь её никто не найдёт.
На неё всё больше давило чувство вины за то, что она пошла в Башню одна, и ей всё больше казалось, что она и в самом деле не права. Это не её личный проект. Это всегда был их общий путь. Дамиан — тот, кто был с ней рядом с самого начала, кто помог ей понять, кем она является, и раскрыть свою силу. Он открыл ей свои тайны, доверил не только свои секреты, но и Веспериса, который не подпускал к себе никого. А она просто… бросила его.
Мара тяжело вздохнула, потёрла виски и заставила себя повторить заученную фразу:
«Я делаю это для его же блага».
Правда, звучала она всё менее уверенно.
Отгоняя ненужные мысли, она взяла себя в руки, расправила спину и открыла книгу, положив её на колени. Её пальцы дрожали от нетерпения.
Книга встретила её неожиданно чётким, аккуратным текстом, написанным на английском языке, хотя стиль и был старомодным.
«Приветствую тебя, мой эфирный друг.
Уверен, у тебя множество вопросов. И, раз ты держишь в руках эту книгу, ты заслужил получить ответы.
Наверное, тебя интересует, почему ты не нашёл никакой информации об эфирной магии. (По крайней мере, я надеюсь, что это действительно так.) Ответ прост: я уничтожил их. Все. До последнего.»
Мара нахмурилась, пальцем следя за строчками. Уничтожил? Зачем? Это противоречило всему, что она считала логичным. Если такая магия существует, почему бы не оставить знания о ней для будущих поколений?
Она продолжила читать, чувствуя, как внутри неё нарастает напряжение.
«Но не спеши злиться на меня, мой друг. Я думаю, очень скоро ты поймёшь, почему я так поступил.
Эфирная магия даёт заклинателю почти безграничную власть, но не каждый, кто ею обладает, действительно достоин этой силы.