Солнышко кивнула, но радости не было. Конечно, никто не запретит любить, но что хорошего из этого вышло? Ни боевого шипа, ни особых способностей, да ещё чешуя никем не виданного цвета! Только посмотришь, и сразу понятно, что смешанные семьи – это зло.
Тёрн, казалось, читала её мысли. Обняла дочь, поцеловала.
– Солнышко, ты самая лучшая – такая, как есть!
– А что потом случилось с Камнероем? – Думать о своей внешности больше не хотелось.
– Он куда-то пропал. – Отвернувшись, дракониха сердито фыркнула, выпуская дым с огненными прожилками. – Однажды я пришла на свидание, а его нет! Вместо него меня встретил Провидец. Сказал, что во всём виновата я и теперь даже пробовать нечего его искать и говорить с ним. Сноб вонючий, червяк из верблюжьей лепёшки!
– Мама! – скривилась Солнышко, не удержавшись от смеха.
– А как ещё его назвать? – зарычала Тёрн. – Я все годы мечтала самолично свернуть ему шею! – Её когти заскрежетали по полу в приступе разочарования.
– Нам он тоже никогда не нравился… и что, вы так ни разу и не увиделись с Камнероем?
Песчаная вздохнула, шагая дальше.
– Я искала его везде, даже прошла через туннель, но попала почему-то в лес к радужным. Обшарила там всё – никаких ночных, одни эти разноцветные красавчики, но они вообще ничего не знали. Так я и не поняла, что он хотел сделать для своего племени.
– Я знаю, потом объясню, – кивнула Солнышко. – А про меня он знал?
– Нет, не знал. Мы тогда разодрались немного… я хотела рассказать, что ношу яйцо, когда помиримся… но он вдруг стал таким странным, холодным – короче, извиняться не собирался.
– Это потому, что он дракомант! Когда они используют свою магию, то теряют часть души – ну, что-то, в общем, такое. Становятся злыми, рассеянными и даже, говорят, сходят с ума.
Тёрн снова остановилась, обернувшись к дочери. В чёрных глазах сверкнула досада.
– А я и не знала! Так вот в чём дело было… – Она задумчиво покачала хвостом. – Интересно, знал ли он сам? Наверное, должен был – но почему не сказал мне?
– А потом?
– Я боялась, что ночные узнают и прилетят за твоим яйцом, поэтому зарыла его в пустыне, а Бархана попросила тоже приглядывать. Откуда мне было знать, что он из Когтей мира? Хотя даже если бы знала, кому бы пришло в голову, что яйцо им может понадобиться?
– Сюда! – донёсся спереди голос Искра.
Белый дракон стоял перед потемневшей от времени деревянной дверью и отпирал её изящным золотым ключом. Затем с силой нажал, и только тогда дверь приотворилась.
Протиснувшись внутрь, Солнышко поняла, почему. Насчёт беспорядка Искр нисколько не преувеличивал. Кучи свитков громоздились повсюду и даже завалили дверь. На полу маленькой квадратной комнаты валялись стеклянные пресс-папье и резные ониксовые ящерки. Если когда-то здесь и царил порядок, то очень давно.
– Огонь не слишком часто появляется в библиотеке, – объяснил белый дракон, обходя завалы со всей осторожностью и всё же обрушивая некоторые из них. – Не уверен даже, что она вообще сюда заходила. Да и наша мать была не самым аккуратным драконом на свете. Я как-то попытался тут прибраться – и, как видите, с огромным успехом.
Солнышко и Тёрн скептически хмыкнули хором. Искр усмехнулся.
– И как раз, когда прибирался, обнаружил, что у нас, оказывается, налажена целая система перехвата сообщений. Ну, то есть так было при королеве Оазис. Сестра и об этом, наверное, не знает. Одни наши драконы летают под видом гонцов, другие – нападают на настоящих. В результате немалая доля переписки, которая идёт через пустыню, оседает здесь, и мы заранее узнаём о всяких заговорах и попытках мятежа. – Песчаный принц обвёл лапой груды свитков. – То-то мы удивлялись, откуда мать всё узнаёт. На всякий случай я систему отменять не стал, хотя читать это всё, конечно, некогда. Тем не менее одно письмо, с пометкой «передать Тёрн», запомнил. Куда же я его сунул? – Он раскидал громадную кучу, где, к удивлению гостей, обнаружился письменный стол, и обернулся. – Поможете искать?
Они с трудом подобрались к столу и принялись разгребать наваленные свитки, тонкие трубочки-письма и плотные листы папируса, исписанные чернилами. Солнышко ойкнула, опрокинув крылом стопку каменных табличек, на которых тоже было что-то нацарапано.
– Ты точно помнишь? – нахмурилась Тёрн. – Оно точно здесь? Что-то важное, уверен?
– Да кто его знает… – Искр чихнул, поднимая вазу с сухими листьями, стоящую на ещё одной стопке. – На вид серьёзное, да.
Вот бы прочитать тут всё подряд или хотя бы отнести Звездокрылу! Сколько интересного! Кусочки жизни драконов из разных племён, записанные, посланные, но так и не полученные. Многое, наверное, изменилось бы в Пиррии, найди все эти письма адресатов!
В коридоре послышался скрежет бегущих лап. Искр метнулся к двери и выглянул наружу.
– Что там? – спросил он бегущих мимо стражников.
– Крылья с северо-востока! Должно быть, Огонь возвращается.
Солнышко тревожно вскинулась и махнула крыльями матери. Надо срочно улетать!
– О, великие луны, наконец-то! – выдохнул Искр. – Ну, извините, – добавил он, повернувшись к гостям.
– Почему «извините»? – не поняла Солнышко… и увидела, как дверь захлопывается.
– Что-о?! – взревела Тёрн.
Перескочив через груды свитков, Солнышко дёрнула дверную ручку, но ключ уже повернулся в замке. Она ударила плечом, но только ушиблась о твёрдое дерево.
– Искр, не надо! – крикнула она. – Не отдавай нас ей! Пожалуйста!
– Позволить вам так просто взять и уйти? – ответил приглушённый голос с той стороны. – Нет уж, я видел, что Огонь сделала с братьями. Мне моя чешуя ещё дорога… так что ещё раз прошу прощения.
Она принялась колотить в дверь.
– Дай нам хотя бы честно сразиться с ней! Искр, погоди!
Из коридора послышались удаляющиеся шаги и шорох хвоста.
Песчаный принц оставил мать с дочерью взаперти дожидаться возвращения хозяйки дворца.
Глава 15
Тёрн схватила ониксовую ящерку и с размаху швырнула в дверь.
– Кровь и чешуя! – зашипела она. – Я живьём сдеру с него шкуру!
– Вольные когти будут нас искать, – постаралась успокоить её Солнышко, пробираясь сквозь завалы обратно к столу. Ощупала его со всех сторон, но не нашла ни одного выдвижного ящика, где мог бы храниться запасной ключ.
– Если они не идиоты, – фыркнула Тёрн, – то бросятся наутёк, едва услышат про возвращение Огонь. Укроются в Гнезде и станут ждать меня там. Держаться вместе и работать мозгами, чтобы остаться в живых, – вот наш закон. – Дракониха схватила ближайший свиток и в гневе разодрала его пополам.
– Значит, будем следовать закону, – решила Солнышко. – Придумаем, как отсюда выбраться.
Она окинула взглядом библиотеку, ища, чем можно взломать замок. Как это делается, она не имела понятия, но читала в каком-то свитке, что такое бывает. Комната без окон, на помощь не позовёшь. Единственный свет – от люстры с масляными светильниками высоко под потолком, в котором также не видно никаких отверстий. Остаётся только дверь.
– А что твоя небесная подружка? – спросила Тёрн. – Может, догадается и придёт нас выручать?
Солнышко повесила крылья и покачала головой.
– Сомневаюсь. Узнает про Огонь, кинется освобождать Пурпур, а потом удерёт вместе с ней. Что ей стоит прожечь… – Она снова оглянулась. Дверь здесь тоже деревянная! – А мы чем хуже? – Шагнула вперёд и набрала воздуха, готовясь дохнуть огнём.
– Стой! – крикнула мать, обводя крыльями свитки. – Ты что? Тут же всё заполыхает! Мы обе сгорим раньше, чем эта дверь.
Возразить на это было нечего. Очевидно, Искру это тоже пришло в голову. Белый дракон казался недалёким и простоватым, а на самом деле не уступал хитростью своей сестрице Ожог. А как ловко он разделил их с Бедой!
– Ладно, – вздохнула Солнышко, – но попасть в здешнюю коллекцию в виде чучела мне хочется ещё меньше, чем сгореть. Что, если попробовать аккуратненько? Я умею выдыхать очень небольшое пламя.
Поколебавшись, мать кивнула. «Ура!», – подумала Солнышко. А вот друзья ни за что не доверили бы ей такое важное и опасное дело!
Она отгребла свитки хвостом как можно дальше, оставив перед дверью полукруг голого каменного пола, затем наклонилась и приоткрыла пасть, собирая в горле свирепый обжигающий жар. Казалось, там застряло маленькое солнце. Когда терпеть уже стало невозможно, осторожно дохнула на дверь, обводя замок тонкой шипящей струёй.
Толстые доски почернели, от них повалил дым, но ни один из свитков не загорелся. Солнышко снова глубоко вдохнула и повторила то же самое, потом ещё и ещё раз. Наконец, сквозь дымящиеся борозды вокруг замка стал пробиваться свет. Подождав немного, она вонзила когти глубоко в обугленное дерево и стала его царапать и дёргать, пока замок вместе с выпавшим куском дерева не оказался в её лапах. Дверь скрипнула, приотворяясь.
– Вот! – гордо обернулась она к матери. – Готово! – И удивлённо замолчала, увидев у той в лапах сложенный лист папируса с надписью чёрными чернилами.
– И впрямь адресовано мне, – объяснила Тёрн. – Не соврал, выходит. Странно. – Она развернула папирус и вгляделась в строчки.
– Мама, нам нужно спешить! – напомнила Солнышко, но снова умолкла, увидев взгляд матери. – Что там такое?
– Это от него. – Тёрн подняла взгляд на дочь. – От твоего отца. Вот, слушай: «Моя дорогая Тёрн, у меня больше не остаётся сил. Надо прервать работу, иначе я совсем потеряю себя. Мне придётся бежать и скрываться. Встретимся на Яшмовой горе, я буду ждать тебя, сколько понадобится. С любовью, твой Камнерой».
– Яшмовая гора! – воскликнула Солнышко. – Мне говорили, что там живёт какой-то дракон, наверное, он и есть. Ждёт тебя все эти годы, как романтично!
– Верблюжий плевок с лягушачьей мордой! – взорвалась Тёрн так внезапно, что дочь подпрыгнула. Скомкав папирус, мать швырнула его на пол и растоптала. – Ждёт? Все эти годы, говоришь? Живой, не в плену, знает, где я, – и ждёт? И ни разу не шевельнул задницей, чтобы меня найти!