Свернув в узкий коридорчик с низко нависшим неровным потолком, Солнышко вдруг встала как вкопанная.
Что это, кто-то дышит?
Она навострила уши, затаив собственное дыхание.
Да, так и есть! Тихо-тихо и чуть хрипло… вдох… выдох… Кто-то большой затаился в тенях, совсем недалеко, и даже, может быть, наблюдает за ней!
По чешуе поползли мурашки, когти судорожно сжали факел.
«Спокойно, – сказала себе Солнышко. – От паники будет только хуже».
Постояв некоторое время, она успокоилась окончательно: никто за ней не следит. Такое ровное, спокойное дыхание бывает только у спящих. Она тихонько двинулась вперёд, осторожно ступая по острым камням.
Ближе… ещё ближе…
Пламя факела вдруг колыхнулось от движения воздуха. Солнышко пригляделась: точно. Туннель впереди расширялся и всего в нескольких шагах выходил в пещеру.
На первый взгляд, пусто… но что это там чёрное и блестящее у дальней стены?
Чешуя! Чёрная чешуя – медленно вздымается и опадает. Спящий дракон – и определённо ночной. Неужели отец?
Дракон был крупнее Тёрн, но совсем не такой огромный, как Провидец или Огонь. Морда изрезана глубокими морщинами и искажена в гримасе, как будто боль терзала его даже во сне. Тяжёлые лапы неловко и как-то странно подвёрнуты, хвост лежит неподвижно, будто сливаясь с чёрным каменным полом.
Набравшись храбрости, Солнышко шагнула ближе.
Нет, не только хвост. И задние лапы, и плечи, и крылья – всё какое-то грубое и тяжёлое, словно окаменевшее. Неужели он и впрямь обращается в камень? Но разве такое возможно?
Она подняла горящую ветку повыше, чтобы рассмотреть чешуйки на хвосте лежащего дракона, похожие на чёрную речную гальку, вдавленную в шкуру… и так увлеклась разглядыванием, что далеко не сразу заметила пристальный взгляд открывшихся глаз.
– Ой! – Солнышко в страхе отскочила. – Извини, пожалуйста! Я не… то есть… я совсем не хотела тебя потревожить. Просто… там такая буря, дождь…
– Я не кусаюсь, – послышался низкий хриплый голос.
– Ой, – снова вздрогнула она. – Что, на самом деле, или ты меня просто успокаиваешь?
Он медленно моргнул.
– Я вообще не кусаю драконов.
– Это хорошо… – Солнышко вздохнула с облегчением, хотя успокоилась ещё не совсем. Какая странная неподвижность! На его теле не шелохнулась ни одна чешуйка, двигались только челюсти, медленно выговаривая слова. – Тогда привет! Я … я Солнышко.
Ночной не ответил. Она подождала немного, потом спросила:
– А ты… ты Камнерой?
В глазах дракона словно бы мелькнуло удивление, но по окаменевшей морде трудно было понять наверняка.
– Да, – наконец произнёс он.
Отец! Он всё-таки жив, он здесь, рядом с ней… и совсем не похож на свирепого безумца… но какой печальный у него вид!
Камнерой снова моргнул.
– Откуда Когтям мира известно моё имя? – медленно спросил он.
– Когти мира? – удивилась Солнышко. – Я не от них. Разве они прилетают сюда? Ах да, Кречет же говорила, что ей можно передать весточку через тебя! Им это, наверное, удобно, они же тайные и всё время прячутся в разных местах.
– Да. А я… всегда здесь.
– Но почему? Что с тобой случилось? – Она бросила невольный взгляд на окаменевшую чешую.
– Такая любопытная… хуже, чем они, – проговорил чёрный дракон, но без всякого раздражения. – Это проклятие дракоманта.
– Вот, значит, как… Оттого, что ты используешь свою магию? А говорят, что вы теряете душу или что-то там такое… но не так. – Она кивнула на его тяжёлое застывшее тело.
– Я обратил магию против неё самой, – объяснил Камнерой. – Вместо души проклятие действует на чешую. – Он протяжно вздохнул, выпуская струйки дыма из ноздрей. – Слишком поздно.
– Для чего поздно? – не поняла Солнышко.
– Для моей души. – Морда ночного с болезненным скрипом чуть двинулась в сторону гостьи, но тёмные глаза оставались столь же безжизненными, как вода в подземном озере. – Я столько сделал…
– Построил волшебные туннели, да?
На этот раз в застывших прозрачных глазах Камнероя точно вспыхнули искры удивления. Когда они угасли, глаза прищурились, окидывая гостью взглядом от рогов до хвоста. Его можно было бы испугаться, не будь выражение морды таким печальным и жалким. Теперь уже Солнышко не ощущала ни капли страха.
– Кто ты? – спросил Камнерой.
– Я… – Как быть? Рано или поздно, а сказать придётся, вопрос никуда не денется. Тут не получится подвести к правде постепенно и осторожно. – Ладно, скажу. Я твоя дочь, а Тёрн – моя мать. Мы встретились впервые только вчера… нет, позавчера, и она всё мне рассказала… – Она продолжала говорить, не в силах разобраться в чувствах, которые проявлялись в неподвижных глазах ночного. Что это, смущение, подозрение, надежда или страх – а может, гнев? – Мне так захотелось увидеть тебя! Надеюсь, ты… Понимаю, конечно, что это глупо, – ведь мама даже не успела тебе рассказать …
– Значит, были яйца? – проскрипел он.
– Была я – одно яйцо, один дракончик. Просто я. – Солнышко опустила глаза. – Мама хотела тебе сообщить, но твоего письма так и не получила. Она понятия не имела, что ты здесь, узнала только вчера… искала тебя везде, но…
Отец снова вздохнул носом и прикрыл глаза.
– Я думал, она решила бросить меня.
– Теперь, может, и бросит, – фыркнула Солнышко. В самом деле, почему он был так равнодушен, почему не приложил усилия? Её можно понять. – Ты должен был сам найти её!
– Я не гожусь для неё, – глухо буркнул он. – Думаю, никогда не годился.
– Она так не думала! Очень беспокоилась за тебя, места себе не находила.
Камнерой снова протяжно вздохнул, выпуская струйки дыма. Он так часто вздыхал, что хотелось щёлкнуть его по носу, чтобы остановить.
– Ничего не поделаешь, я слишком многое делал неправильно… и слишком давно… теперь это не изменить.
В темноте что-то вдруг заскреблось, и Солнышко в ужасе едва не спряталась за спиной лежащего дракона. Однако, когда робко повела факелом, в углу блеснули крошечные глазки, за которыми виднелись треугольные уши и промокший рыжий мех.
Обыкновенная лисица, да ещё какая нахальная! Вошла в пещеру, как к себе домой. Оказывается, есть и другой вход, и оттуда даже несёт холодным сквозняком. Похоже, склон горы тут совсем рядом.
Из пасти лисицы висела убитая белка. Бросив на золотистую гостью презрительный взгляд, зверёк шагнул вперёд, явно не считая её сколько-нибудь для себя опасной.
– Кыш! – бросила Солнышко. – Поищи себе другое логово.
– Ничего, это еда, – слегка оживился Камнерой. Пасть его со скрежетом приоткрылась, лисица подскочила и сунула туда белку, ещё раз надменно покосившись на незнакомку. Дракон принялся медленно жевать.
– Ого! – Солнышко не верила своим глазам. Выходит, лисы разумны, не только воришки? А может, и все животные умнее, чем кажется? Этак скоро и есть некого станет, всех будет жалко! – Как тебе удалось её так натаскать?
Камнерой не торопясь дожевал, с усилием проглотил дичь и ответил:
– Я не натаскивал, я её зачаровал.
Солнышко озадаченно нахмурилась.
– Как это? Все знают, что магия дракомантов действует только на неживые предметы!
– На животных тоже, если деваться некуда. Надо только очень постараться.
– Жуть какая… – Она зябко повела крыльями.
– Еда не против.
Солнышко не сразу поняла.
– Ты что, назвал лисицу Едой?
– Почему бы и нет? – ответил он с едва заметным пожатием плеч.
– Странное имя… а для неё ещё и страшное, понимай она его.
– Об этом я как-то не подумал. И потом, знакомиться ей было не с кем, так какая разница. Так или иначе, зачаровал я её только на добывание пищи, раз в несколько дней, а в остальное время пусть делает что хочет – лисица как лисица…
Будто отвечая на его слова, Еда шумно отряхнулась, обрызгав Солнышко с головы до лап, и трусцой выбежала из пещеры.
– Надо же мне было что-то есть, – продолжал Камнерой, – не умирать же с голоду.
Солнышко неопределённо хмыкнула. Идея зачаровывать живых существ ей решительно не нравилась. А вдруг магия сработает и против кого-нибудь покрупнее лисицы? О таком даже думать не хотелось.
– Не могу поверить, что у меня есть дочь, – проговорил Камнерой, и печаль в его голосе наполнила её сердце теплом. – Когда-то я мечтал… пытался представить, какими могли бы быть наши с Тёрн драконята, – но потом решил, что теперь слишком поздно.
– Ну, уж меня-то ты точно не смог бы представить, – грустно усмехнулась Солнышко. – Ни шипа с ядом на хвосте, как у песчаных, ни особых способностей ночных. Я всегда думала, что выгляжу странно из-за пророчества, а теперь…
Чёрный дракон вдруг дёрнулся, будто пытался встать на лапы. Голова его повернулась чуть дальше, из пасти пахнуло съеденной белкой.
– Из-за какого пророчества?
– О драконятах, которые спасут мир и остановят войну. Разве ты не слышал про него? Пророчество знают все.
– Ах, да.
– Так вот, я одна из этих драконят. Те самые песчаные крылья «в месте укромном вдали от дворцовых смут». Долго рассказывать.
– Но… – Камнерой вдруг замолчал.
И тут Солнышко испугалась всерьёз, увидев в его глазах правду, которую знать не хотела… а ещё сочувствие, жалость и что-то ещё – то, что должно быть сказано, но выслушивать слишком тяжело.
– Погоди, не надо… – начала она, но было уже поздно.
– Разве ты не знаешь? – произнёс он. – Пророчество не настоящее.
Глава 17
– Хм… – протянул Камнерой, пристально глядя на дочь. – Ты знала… Знала, что оно фальшивое.
– Мне говорили, но… – Солнышко вся сжалась и отвела взгляд. Казалось, стены пещеры вот-вот обрушатся и раздавят её. – Провидец так сказал, но почему мы должны ему верить?
Чёрному дракону удалось даже слегка усмехнуться.
– Провидец ни за что не стал бы подрывать веру в своё могущество. Видимо, что-то заставило его открыть правду.
– Просто он, как всегда, хотел использовать нас! – воскликнула Солнышко. – Да, он мне тоже не нравится, но это не значит, что пророчество не может быть истинным.