Постепенно муть перед глазами рассеялась, и Солнышко увидела на том месте, где они все стояли, лежащего дракончика. Того самого, что налетел на них и оттолкнул от змеи, спасая от верной смерти.
Это был Глин.
Глава 26
– Нет! – выкрикнула Солнышко, бросаясь вперёд.
– Стой, погоди! – донеслось сверху. – Змея ещё жива! – Потрошитель парил над головой, сжимая в лапах Ореолу, которая отчаянно вырывалась.
Однако Солнышко никто не держал и до гадюки ей дела больше не было. Пусть кусает, если хочет. Там лежит Глин, он умирает, нельзя его так оставлять!
Она подползла к нему, обняла крыльями, схватила за грудь, потрясла.
– Глин! Что с тобой? Глин!
Земляной дракончик поднял на неё мутный взгляд. Может, просто ударился? Может, гадюка промахнулась? Где…
– Ой… ой, кажется… – пробормотал он, – моя лапа… ай, больно! – И с шипением поморщился, хватаясь когтями за голову. Казалось, он сейчас потеряет сознание.
Только теперь Солнышко разглядела у него на бедре следы гадючьих клыков. Чёрнота растекалась от них щупальцами во все стороны, вздуваясь пузырями на тёплой бурой чешуе.
– Глин! – Солнышко всхлипнула. – Глин, не умирай, пожалуйста!
– Я… я согласен, – через силу улыбнулся он, – посоветуй, как. – Дёрнулся к ране и тут же откинулся назад, заскрипев зубами.
По другую сторону от него с неба свалилась Цунами и ахнула при виде змеиного укуса. Быстро огляделась по сторонам.
– Где она? Куда поползла?
– Не знаю. – Солнышко едва могла видеть сквозь слёзы. Прижавшись к Глину, она старалась согреть его своим теплом.
– Ничего, – выговорил он, судорожно сжимая когти и трепеща крыльями, – ничего, Солнышко, не такая уж у меня плохая судьба. Чтобы спасти вас, я бы умер и ещё раз… и ещё… – Прервавшись, он часто задышал, борясь со страшной болью.
– Глин! Я приказываю тебе не умирать, слышишь? – Цунами тряхнула его за плечо. – Глин, прекрати сейчас же! – Привычно властный голос морской принцессы сейчас был полон паники.
– Ай! – вскрикнул над головой Потрошитель, и на плиты двора плюхнулась Ореола.
– Нет-нет, мы этого не допустим! – быстро заговорила она, с ужасом глядя на черноту, которая расползалась у Глина по бедру. Чешуя радужной вспыхивала зеленовато-белыми пятнами. – Нет, должно же быть что-то… Звездокрыл, где ты? Думай срочно! Как остановить яд? Ты же все свитки прочитал! Думай! Думай! – не переставала она бормотать, ощупывая раненого. Когда её когти задевали почерневшие места, земляной дракончик болезненно вздрагивал. – Ну почему я сама ничего не помню? Почему оно расходится так быстро, а?
Солнышко в первый раз отвернулась от Глина и глянула на стену. Драконы молчали, наблюдая за происходящим. Ожог и Пламень смотрели тоже – одна с холодным интересом, другая с ужасом.
Вдоль стены, вытянув вперёд лапы и спотыкаясь, брёл заблудившийся Звездокрыл. Вещунья пыталась оттащить его назад. А в небе…
В небе вдруг расцвёл ослепительный медно-оранжевый цветок и обрушился вниз, оставляя за собой шлейф дыма. Дракон с огненной чешуёй!
– Все с дороги! – кричала Беда, пикируя во двор. – Солнышко, убери всех! Живо!
Цунами сообразила первая. Перепрыгнув через лежащего, она едва успела оттолкнуть Солнышко и Ореолу. Отшатнувшись от волны нестерпимого жара, все трое изумлённо смотрели, как небесная кидается к Глину.
– Ты не умрёшь! – воскликнула она. – Я не позволю!
– Стой… – Цунами дёрнулась вперёд и тут же отскочила. – Что ты делаешь?
– Выжигаю яд, – ответила Беда и вонзила раскалённые когти в самую середину почерневшей раны.
Глин вскинулся с пронзительным воем, разворачивая крылья, будто хотел улететь. Цунами, Ореола и Солнышко кинулись к нему и схватили за лапы, стараясь удержать на месте, но земляной дракончик был крупнее их и вырывался изо всех сил.
– Потрошитель, сюда! – крикнула Ореола, и через мгновение ночной убийца присоединился к ним.
– Глин, потерпи! Она помогает тебе! – всхлипывала Солнышко.
Боль мешала ему услышать. Он продолжал биться и метаться, и крики его разрывали сердце, как зазубренные когти ледяных. Тогда Солнышко зажмурилась и навалилась на него всем телом, вдыхая жуткий запах горящей чешуи и обугленной плоти. Ей казалось, что она заглядывает в жерло вулкана, уничтожившего остров ночных драконов.
На помощь подоспел кто-то ещё, придерживая раненому крылья, хвост и задние лапы. Солнышко открыла глаза и увидела рядом Шквала и Звездокрыла, а удерживать передние лапы Глина ей помогала собственная мать.
– Мама! – Она с облегчением прижалась щекой к тёплой родной чешуе.
– На его месте должна была оказаться я, – вздохнула Тёрн, – но не успела долететь вовремя.
Солнышко обернулась на рану и тут же отвернулась, борясь с тошнотой. Меднокрылая погрузила огненные когти в дымящуюся плоть и вырезала целые куски, поражённые чернотой. В бедре у Глина уже зияла кровавая обугленная дыра.
– Не знаю, как он сможет пережить такую боль, – прошептала Тёрн.
– Сможет! – со свирепой уверенностью ответила Солнышко. – Он – сможет!
– Жаропрочная чешуя, – объяснил Звездокрыл, державший другую лапу.
– Ну, надеюсь… – Замолчав, Тёрн обняла дочь крылом и прижала к себе.
Наконец, меднокрылая отступила от раненого.
– Всё… наверное, – устало выдохнула она, потом добавила: – Я не вижу больше яда, а вы?.. Глин! Глин, как ты?
Земляной дракончик не отвечал, потеряв сознание от боли. Его крылья бессильно распластались по каменным плитам, голова свесилась набок.
– Что с ним? – в панике выкрикнула Беда. – Скажите, получилось или нет?
– Думаю, да, – кивнула Ореола, приложив ухо к мерно вздымающейся груди раненого.
Чёрный яд больше не расползался по телу, выжженный дотла раскалёнными когтями. Солнышко удивлённо смотрела, как янтарно-бурая жаропрочная чешуя зарастает, прикрывая сгоревшие места. Однако дыра в бедре была слишком велика, и Глина, скорее всего, ожидала пожизненная хромота.
Зато он остался жив, и это главное.
– Спасибо тебе! – Солнышко потянулась обнять меднокрылую, но та вовремя отскочила.
– Да уж, – вздохнула Цунами, вытирая глаза. – Ты… ну… даже не знаю, как сказать.
Ореола молча сидела, обернувшись хвостом. По её чешуе пробегали волнами все цвета радуги. Когда Потрошитель сел рядом и обнял её, она даже не попыталась отстраниться.
– Может… – вдруг слабо пролепетал Глин, и все склонились к нему, прислушиваясь. – Может, Беда… она и есть эти… крылья огня? – Глаза его снова помутнели и закатились.
При виде счастья, вспыхнувшего в глазах меднокрылой, Солнышко почувствовала, что её собственное сердце вот-вот разорвётся от радости.
Как жаль, что это неправда! Ночные просто всё выдумали, «мощь светлоогненных крыл» была для них просто красивой фразой. И всё же… что-то в этом есть, и дело не только в раскалённой чешуе Беды. Она помогла не просто так, а потому что Глин такой замечательный. Он был добр к ней, когда все остальные отвернулись, и верил в неё, несмотря на то, что она натворила. Его светлая душа и горячее любящее сердце – вот что такое светлоогненные крылья!
Солнышко обвела взглядом друзей. Сердце Глина, храбрость Цунами, решительность Ореолы, верность Звездокрыла… Наверное, крылья огня есть у каждого, у любого дракона. Главное – отыскать их в себе!
Её мысли прервало зловещее шипение, и Солнышко резко обернулась, сжавшись от страха. Драконья гадюка скользила между каменных плит, нацелив на сидящих холодный немигающий взгляд.
Беда вскочила, кинулась к змее и ударила когтями. Через несколько мгновений от бьющегося тела осталась лишь высохшая обугленная кожа.
– Жаль, жаль… – холодно произнёс за спиной знакомый голос. – Было бы удобно избавиться от всех неприятностей одним махом.
Взметнув над головой ядовитый шип, Ожог пристально смотрела на них. Цунами грозно зашипела и шагнула вперёд, готовая к бою.
– Пожалуй, вами я займусь позже, – продолжала белая дракониха.
Она бросила взгляд на стену, и Солнышко поняла: Ожог просто не решается напасть на драконят судьбы у всех на виду. Кто знает, как поведут себя зрители?
– А пока мне остаётся сделать последний шаг к трону, который по праву мой. То есть, – Ожог повернулась к Пламени, трусливо сжавшейся в комок под крылом у королевы Глетчер, – убить тебя!
Глава 27
– Не надо! Зачем её убивать? – крикнула Солнышко.
– Может, и не надо, – бросила Ожог через плечо, – но мне хочется.
Младшая принцесса умоляюще обернулась к Ледяной королеве:
– Ты защитишь меня? Я не хочу умирать!
Королева Глетчер явно колебалась. То, что у Пламени нет ни одного шанса против сестры, было понятно всем, но, если Ожог победит, никто не отдаст ледяным обещанные земли вдоль границы, а вдобавок их ждёт соседство с сильной правительницей, воевавшей с ними восемнадцать лет.
Тем не менее идти против правил на глазах у всего драконьего мира Глетчер не хотелось. Поединок за трон – дело серьёзное, посредников тут не полагается.
Королева ледяных покачала головой.
– Извини, но это твоя битва. – Похлопав бывшую союзницу по крылу, она повернулась и взлетела на стену к своим солдатам.
Пламень смотрела на сестру расширенными от страха глазами.
– Ты можешь сдаться! – крикнула Солнышко. – Не дерись, уступи трон и останешься жива!
– Слишком поздно! – прорычала Ожог. – Она дралась за трон все эти годы, и теперь, когда мы остались один на один, никто не даст ей отступить. – Совершив внезапный стремительный бросок, белая дракониха рванула зубами крыло соперницы и вновь отскочила.
Пламень отшатнулась, пронзительно вскрикнув.
– Три луны! Кровь! Я истекаю кровью! – заголосила она, с ужасом разглядывая полученную рану.
– Ну, хороша, – усмехнулась Ореола, но в голосе её прозвучала жалость.
– Надо их как-то остановить! – Солнышко беспомощно глянула на друзей.
– Никак, это королевский поединок, – пожал плечами Звездокрыл, трогая свою повязку. – Ожог, конечно, победит, однако войне придёт конец.