Процесс суда происходил примерно так, как его показывают по телевизору, и, по уверению адвоката Йонаги, должен был занять не больше четверти часа. Обвинитель зачитал вначале обвинение, затем признания обвиняемых. Защита Мияги и Накаямы, видимо, уже договорилась с судом о полном и безусловном признании вины в обмен на не самое строгое наказание, потому теперь бездействовала. Из журналистов присутствовала пара новичков-завсегдатаев, которые просто несут в суде «вахту» в надежде на интересный материал. Что ж, отлично.
Когда обвинитель сказал, что у него все, и предложил обвиняемым сказать последнее слово, Тео, глубоко вздохнув, поднялся:
- Прошу прощения, но я бы хотел изменить свои показания.
- Не понял?! – встрепенулся господин Йонага, мамино лицо удивленно вытянулось.
Все взгляды сошлись на Тео.
- Поясните? – спросил судья, благообразный пожилой джентльмен в очках.
- Я находился в состоянии аффекта и испуга и давал неправдивые свидетельства.
Йонага незамедлительно вскочил:
- Прошу огласить перерыв! Необходимо…
Тео повернулся к нему:
- Простите, господин Йонага, вас я тоже обманул.
Рубикон перейден, самое страшное позади. Осталось довести начатое до конца.
Ему предложили занять место свидетеля и дать присягу говорить правду, что Тео и сделал.
- Итак, какие именно показания были вами даны неправдиво? – мрачно просил судья.
Тео сглотнул.
- Все. От начала и до конца. Не было никакого нападения. Был только несчастный случай, по глупости. Давайте я расскажу все, как было, с начала?
- Я протестую! – снова вскочил Йонага. – На моего подзащитного оказали давление!
- На меня оказали давление только обстоятельства, - возразил Тео.
- Адвокат Йонага, сядьте, - велел судья и повернулся к Тео: - рассказывайте.
- Уфф… В общем, мне придется начать издали, с предпосылок. Дело в том, что я, так уж вышло, стал банцу в школе Хоннодзи. Причем совершенно случайно, хоть это и может показаться странным. И был один инцидент с другими банцу, из соседней школы, которые притесняли и грабили наших учеников. Но по этому поводу я уже давал полиции правдивые показания.
А вся эта история началась с того, что вот эти двое, Накаяма-сан и Мияги-сан, пришли разобраться, в чем дело. Пострадавшие банцу из той школы наплели своим сэмпаям, что виноваты были мы. И кто-то попросил Накаяму и Мияги, как выпускников школы, вступиться за них. Дело в том, что, как я уже говорил, я стал банцу даже без драки, потому что главный банцу моей школы меня просто испугался. И те, из Бенибэ, тоже боятся. В общем, обвиняемым наплели кучу ужасов про меня, и те пришли выяснить, что и как.
Он перевел дыхание и продолжил рассказ.
- Собственно, вот с этого момента начинаются расхождения. На самом деле, мы с ними встретились и разобрались, что и как, абсолютно мирно и по-дружески, они признали, что ученики из Бенибэ были сильно неправы и что их на самом деле никто толпой не метелил. И когда речь зашла за то, что они были так наслышаны о кошмарном лютом гайдзине, то есть обо мне, что даже взяли кастет на всякий случай, дернул меня каппа за язык. Я сказал им, что кастет против умелого противника бесполезен и даже предложил пари: что один из них возьмет меня в захват, а я из него вывернусь до того, как меня коснется кастет.
В общем, правда в том, что на самом деле никто никого калечить не собирался. Когда я вывернулся при помощи дымовой шашки, взятой у отца, Накаяма с перепуга или от неожиданности треснул Синдзи. Я не знаю, почему – может, рука дернулась. Однако факт в том, что нападать на меня никто не собирался, в захват я был взят по своему же предложению, это моя идея. И кастет Накаяма достал из кармана, когда я попросил показать. Вот так все было. Просто несчастный случай по… глупости. Мы все трое сглупили, я – что предложил, они – что согласились, не подумав.
Собственно, вот так все и было. А потом я в ужасе убежал, думая, что Синдзи Мияги мертв. И, будучи в состоянии крайнего шока, дал полиции неправдивые показания.
Снова начался шум: шумели, в основном, Йонага и мама, однако судья быстро навел в зале тишину.
- Обвинитель, у вас есть вопросы?
- Множество их, господин судья! Свидетель, то, что вы рассказали, никак не согласуется с тем, что обвиняемые сразу же подписали признания. Никто из них даже не заикался о несчастном случае.
- Конечно, - согласился Тео, - и я даже знаю, почему. Они подумали, будто я их подставил. Вот посудите сами, вы бы поверили им, если бы на следствии они заявили то, что рассказал я?
- А почему они должны были так думать, если между вами не было ссоры?
Тео тяжело вздохнул, маскируя свое облегчение: вот он, тот вопрос, ради которого все было затеяно.
- Я попытаюсь объяснить… Вы знали о том, что в школе меня зовут «Людоедом с задней парты» и тому подобными прозвищами? За глаза, конечно же. Вы знали, что на переменах многие ученики уходят из класса и возвращаются только вместе с учителем? Вы можете спросить об этом учеников в нашей школе. Например, одна ученица из соседнего класса вообще не выходила на переменах в коридор, боясь со мной встречаться, а другая ученица, дочь сэнсэя Хираямы, перевелась в ее класс, так как на полном серьезе думала, что ее подружке нужна защита от меня. Помнится, хотел вернуть оброненный кошелек – так догнать не смог! Наконец – вы знали, что главный банцу школы побоялся со мной драться втроем против одного меня? Я ничего не могу с этим поделать: я родился с таким лицом, на котором написаны наихудшие намерения. У меня почти нет друзей – все боятся. Мне никогда и никто не смотрит в глаза – боятся. Никто, кроме учителей, не заговаривает со мной первым – боятся. Моя «слава» дошла даже до соседней школы. Меня считают психопатом, маньяком, дремлющим злом – просто потому, что у меня такое лицо. Я вообще не бил никого в жизни, и тем более – никого в школе. Но меня все равно боятся. И вам я тоже не нравлюсь, угадал?
Повисла недолгая тишина.
- Можете не отвечать, я вижу ответ у вас на лице. Так было и с Мияги и Накаямой. Они шли на встречу, убежденные, что будут иметь дело с конченным психопатом-отморозком. Они, взрослые, так боялись меня, подростка, что даже взяли кастет. Когда поначалу все пошло мирно, а потом внезапно полный пердимонокль – конечно же, они первым делом подумали, что я, зло во плоти, их подставил. Я бы на их месте тоже так подумал и не усугублял бы свое положение показаниями, в которые никто не поверит.
Так вот. Предвидя ваш вопрос, почему я давал неправдивые показания – я сам боялся. Я думал, что виноват в смерти Мияги. А когда узнал, что он выжил – уже были даны лжесвидетельства, уже приехал папин адвокат… Мне было страшно идти под суд. В общем, я тянул время, читал криминальный кодекс. А вчера во время беседы с сэнсэем Хираямой я рассказал ему, как все было на самом деле, и он сказал, что я должен поведать правду, чтобы невиновные не сидели за то, чего не совершали. Собственно, у меня все. Надеюсь, меня не посадят в тюрьму за этот несчастный случай.
- Я вношу возражение, - немедленно вскочил Йонага, - неужели суду не очевидно, что моего подзащитного запугали и заставили изменить показания?!!
- Бросьте, господин Йонага, - ответил Тео, - кто меня запугал? Главный в компании Мияги и Накаямы нанялся на сейнер и удрал в океан давным-давно, опасаясь, что я расправлюсь и с ним! Да наконец – вы же можете вызвать в свидетели сэнсэя Хираяму и его дочь. Вчера я, находясь у них в гостях, сам рассказал им, как все произошло, там только мы втроем и были, меня пугать некому. Напротив, это я на весь город – самое страшное пугало. Спросите у директора нашей школы, и он вам скажет, что с моим появлением некоторые даже перевелись в Бенибэ, потому что боялись меня. Поймите, что то чувство дискомфорта, которое ощущаете вы в моем присутствии, возникает у многих. Маленькие дети, завидев меня на улице, начинают плакать. Мое лицо – самая злобная шутка природы, какую я только могу себе представить. А что я на самом деле не такой, каким выгляжу – знают очень немногие.
И наконец – все, что я сказал, можно проверить. Не верите мне – спросите сэнсэя Хираяму и Киоко Хираяму. Они подтвердят, что все, мною рассказанное – правда и Мияги и Накаяма ни в чем не виновны. Ну разве что в ношении холодного оружия, но это уже не моя проблема. Уж извиняйте, сэмпаи, что так вышло, - обратился он к обвиняемым, - но блин, вроде взрослые, а повелись на глупейшую идею, словно среднеклассники…
Он сглотнул: пересохло в горле от такой длинной речи. Дело сделано: главный посыл всему городу отправлен. Чертова руна от этого слабее действовать не станет, но теперь другие ученики будут хотя бы понимать, в чем причина страха, и знать, что Тео, на самом деле, не такой плохой, как кажется… если поверят.
Однако план сэнсэя Хираямы все же хорош: ссылаясь на него, Тео фактически получил в свое распоряжение весь его авторитет и кредит доверия, а кроме того, продемонстрировал ответственность за свои поступки. Может быть, это изменит хоть что-то.
Обвинитель заметно скис: приговор был в кармане, как вдруг раз – и облом. Он, конечно, погонял Тео по всей истории коварными вопросами, но ничего этим не добился. Само собой, что Накаяма и Мияги, услыхав внезапное признание, немедленно поддержали эту версию, потому дело лопнуло, как мыльный пузырь. Точнее, не совсем лопнуло: незаконное ношение холодного оружия никуда не делось, и судья впаял обоим по полтора года с правом досрочного освобождения. Тео такой исход устраивает: недруги все же за решеткой, а он громко, на весь город заявил, что он на самом деле не такой, каким кажется.
Главный элемент заявления базировался на простой аксиоме: человеку не свойственно спасать от тюрьмы тех, кто пытался его избить. У любого, кто прочтет статью в газете, останется только одно рациональное объяснение происшествию: странный страшный подросток-гайдзин на самом деле добрый и честный, потому что злой человек не рискнет спасать от срока других людей. Ну и ссылка на Хираяму-сана – тоже аргумент, потому что его щепетильность всем известна.