Посланница задумалась.
– А если ты прав? Ну, насчет чужестранки? Но я все равно не понимаю! Ни одна магия так не действует. И еще ты… ты ведь не чужестранец.
– Не знаю, Зено, – Азрай пожал плечами. – Не знаю. Я не колдун.
– Я скоро сама начну себя бояться. На твоем месте… никакое золото Высокого города не стоит того.
Посланница умолкла, ожидая, что он ответит, но воин лишь усмехнулся:
– А может, я тебя боюсь? – но потом он пододвинулся вплотную и обнял посланницу за плечи. Его руки были теплыми и пахли сухими травами. – Не дрожи. Вдвоем мы выкрутимся, – тихо произнес Азрай.
После безумной ночи оба нуждались в хорошем отдыхе, так что собрались далеко за полдень. Еще два звона ушло, чтобы обойти вымершую деревню и набрать еды в дорогу.
Обмазанные глиной домики не казались заброшенными – скорее, оставленными, словно хозяева вот-вот вернутся. Смятые постели, вывешенное на просушку белье. На открытом очаге в одном из дворов остался котел, на дне которого блестела бледно-серая каша. Пели птицы да изредка вздрагивали кожистые листья кустарника: поначалу Зено беспокойно оглядывалась, но вскоре поняла, что это ящерицы и полевые мыши.
Безлюдье угнетало, и спутники говорили редко и тихо. Выехали и вовсе молча. Азрай вел в поводу коней, мимо сараев и плетеных заборов, мимо огородов, прорезанных тропинками. Воздух был влажен и тяжел, а на западе, над лесом и покатыми холмами, разгорался закат.
– Куда теперь?
– Иширас течет к побережью с гор, – воин пожал плечами. – Его невозможно пропустить. А раз есть дорога, должна быть и переправа.
Посланница ждала чего-то более определенного, но в логике ему не откажешь, а попусту беспокоить Азрая не хотелось. В подступающих сумерках лицо его казалось серым, воин глубоко дышал, как будто пробуя воздух на вкус. Зено и сама заметила, что горизонт на юге куда чернее, чем можно объяснить приближением ночи.
– Будет дождь, – подвел итог Азрай. – Но нужно ехать, пока есть силы. Даже по темноте. Не хочу оставаться в этих местах еще одну ночь.
Зено не нашла, что возразить.
Свет дня почти совсем вытек с неба, когда они заслышали шум реки. Иширас здесь сужался да к тому же вздулся от недавних ливней, узловатые деревья с мясистыми листьями окунали корни в бурные темные воды. В воздухе висел запах ила, тины и еще отчего-то сырого мяса.
– Переправы нет? – Зено поравнялась с воином. Пришлось повысить голос, чтобы перекричать грозный рев реки.
– Она была.
Азрай выругался и в сердцах сплюнул в придорожную грязь.
– Смотри, – он указал рукой на середину потока. – Видишь?
Теперь она видела. В сердце стремнины едва проглядывали концы покосившихся бревен – некогда они обозначали отмели, по которым можно перейти реку вброд. Была здесь и переправа: от ствола к стволу тянулся канат, в спокойную погоду вдоль него сновал плот или даже настоящий паром, но теперь концы веревок извивались в кипящих водах.
– Ты скажешь, что я безумец! – прокричал Азрай. – Но мы должны переправиться! Сейчас.
– В дождь?
– Вот именно, в дождь. После ливня вода поднимется еще выше.
Зено вглядывалась в противоположный берег. Клубок серых перекрученных ветвей почти смыкался над дорогой, в зарослях не было даже намека на движение. Бесчисленные насекомые, что вились над путниками весь день, куда-то запропастились.
Посланница рукавом вытерла со лба пот.
– Я предпочитаю, чтобы между мной и тенью была река, – признался воин.
– Аз, ну это же базарные байки! Все эти «текучая вода ограждает от чар» и прочее.
– Может, и так, – не стал спорить воин. – Но если мы помедлим, то проторчим тут неделю. Эти леса не зря зовут дождевыми. Ливни кончатся к середине лета.
– Но…
– Нет, Зен. Не спорь. Сейчас зарядит ливень. Завтра еще один, а потом еще… Я поеду вперед, – Азрай тронул серого коленями.
И тут начался дождь. Тяжелые, пока еще редкие капли шлепали по воде, одна ударила гнедого по носу, и тот зафыркал, мотая головой.
Вблизи река оказалась вовсе не темной, а зеленой, она сердито пенилась вокруг коряг. Туман занервничал, вступив по бабки в воду, но воин склонился к холке и прошептал на ухо успокаивающие слова. Медленно и неуверенно пробуя дно копытами, конь двинулся вперед. Выждав, пока помощник отъедет на корпус-другой, Зено потрепала гнедого по шее.
– Ну давай, мальчик, – тихо проговорила она.
Посланница думала, что ей придется успокаивать жеребца. До боли в костяшках сжала намотанные на кулак поводья. Но там, где прошел Туман, гнедой шагал спокойно. Так было, когда вода достигла сапог, мгновенно проникнув во все швы, а потом дошла и до колен.
Ледяной дождь вовсю барабанил по поверхности, брызги жалили лицо.
На мелководье, уже на той стороне, конь Азрая ускорил шаг, спеша поскорей выбраться на берег. В полутьме Зено видела лишь смутный силуэт. Посланница как раз достигла середины потока и решила, что сегодня владыки ей улыбаются, хотя бы для разнообразия.
Только она подумала так – и страшный треск разорвал и без того сердитый рев реки. Ломая ветви на перекатах, вздыбив над водой корни с комьями земли, навстречу несся древесный ствол.
Все случилось в доли мгновения. Она понукала гнедого, проклиная стремнину за то, что сковывает движения, а потом над ней сомкнулась чернота. Холодная влага хлынула в рот, и Зено поняла, что задыхается. Она отчаянно барахталась: без смысла, без цели, просто в ужасе двигая руками и ногами, не зная, куда она плывет… вверх? прочь? ко дну? Потом пальцы нащупали что-то твердое и шершавое, женщина сомкнула руки – и в тот же миг ее выбросило на поверхность.
С грохотом и яростью, опьяненный своей мощью, Иширас несся мимо. Река жадно вырывала канат из рук посланницы. Клочья грязной пены, брызги и мелкий мусор летели в лицо.
Она не успела даже глотнуть воздуха, когда вновь погрузилась под воду. Черно-зеленая тьма обступила ее, от холода мышцы сводило судорогой. На миг Зено вновь превратилась в обезумевшее животное.
Наконец, течение снова вытолкнуло ее наверх, и посланница вцепилась в веревку, кашляя и отплевываясь.
Как далеко ее отнесло от отмелей? О том, что стало с гнедым, не хотелось думать. Посланница слышала, как кричит Азрай, но даже не пробовала разобрать слова. Руки и ноги стремительно коченели.
«Если я так и буду болтаться на веревке – мне конец!»
Она быстро поняла это. Но что делать? Мысли парализовал страх. Зено начала понемногу перебирать руками: рано или поздно она должна добраться до бревна! А там и отмель… Она не думала, какой длины канат и что руки ее отнимутся раньше. Вторая волна не то треска, не то грохота почти оглушила посланницу. По течению неслись комья земли, с клочками травы и щупальцами спутанных корней.
В голове не осталось ни единой мысли. Хотя бы удержаться… просто удержаться, пока река не унесет прочь куски берега!
Удар вышиб воздух из легких, и против воли Зено разжала пальцы. Взревев, течение тут же подхватило жертву и закувыркало в потоке. Дно, берега, поверхность – все потеряло смысл, кругом была вода, одна вода. Она бросала посланницу из стороны в сторону, била упругими холодными кулаками. Иногда Зено удавалось сделать глоток-другой воздуха, а затем река вновь затаскивала ее на глубину.
Никогда потом Зено не вспоминала, каково это и сколько длилось. Очнулась она от хриплого испуганного голоса, что вторгся в ее страдание:
– Держись за стремя… Слышишь? Берись за стремя, я сказал!
Толстый узловатый корень толкал ее в бок, вода перекатывалась через тело, течение возило Зено спиной по неровному дну.
– Пожалуйста, очнись! – голос воина дрогнул. – Я не могу с него слезть. Ты слышишь меня?
Туман упрямо тряс над ней тяжелой головой, конь вращал глазами от ужаса, удила в кровь порвали его рот, а на губах пузырилась розовая пена.
– Вот и хорошо. Вставай. Держись за стремя. Сейчас мы все вместе выйдем.
Руки онемели и почти не слушались. Кое-как Зено приподнялась на локтях, потом села и тут же закашлялась. Мутная, темная вода изверглась из нее раз, второй, а потом ее вырвало.
– Давай, Зено. Пожалуйста! Я долго его не удержу.
Конь гарцевал под воином, сдерживаемый лишь туго натянутыми поводьями. Еще немного – и понесет. Вслепую нашарив стремя, посланница вцепилась в него. Холодные брызги окатили ее с ног до головы, когда Туман тронулся к берегу. Промокшая, чумазая, поскальзываясь на покрытых илом камнях, она больше висела на стремени, чем шла, а Азрай приговаривал сверху:
– Вот и хорошо. Все хорошо. Не спеши, не спеши… Вот так. Теперь все будет хорошо…
Кому он это говорил: ей или Туману? Вернее всего, им обоим.
Дождь последовал за ними под полог ветвей, широкие листья и сплетенные лианы защитили путников от обрушившихся с неба потоков воды, но и здесь их сопровождала неумолчная капель.
Они остановились, и посланница упала, дрожа от холода и от изнеможения. Азрай спешился и как-то справился с Туманом, потому что вскоре послышались его шаги.
– Мы переправились, Зен. Все позади, – услышала она. На плечи ей легла мокрая, но согретая телом воина куртка. – Тень за рекой, и до развалин всего несколько дней. Больше никаких преград: кругом лес, и вся эта страна, вся огромная страна рагьяри лежит перед тобой. Вот увидишь: теперь мы мигом доберемся до развалин! Ты слышишь?
Зено слышала, вот только не знала, хорошо это или плохо. Она называла тревогой то, что незаметно следовало за ней, шло рука об руку вплоть до ночи резни. Но тревога ли? Простое беспокойство не сдавит грудь железным обручем, так что ни вдохнуть, ни рассмеяться. От него не выступает липкий пот. На этой стороне реки чувство навалилось со всей силой, и то была вовсе не тревога. Зено ощутила сладковатый, смрадный вкус на языке, и ее стошнило.
Но ведь такого не может быть? Ни одна магия так не работает!
– Зено… Зен! Ты слышишь меня? – допытывался Азрай.
Она молча кивнула и, пошатываясь, встала. За спиной у них угрожающе ревел Иширас, ярясь, что путники ушли из его объятий.