— Расставаться с его преподобием, конечно, тягостно. — вновь подал голос пожилой бригадир гуртовщиков. — Только, мыслю я, нам-то такие перемены к лучшему. Попервой поселенцы-то скотинки много держать не смогут, а мясца всем хочется. Думается, будет большая нужда в нашем брате-животиннике, стада на север перегонять, а за дальний перегон и оплата совсем иная.
— Твоя правда, дядюшка Ахикар. — кивнул юноша. — Только все равно, не то это, что на своей земле. Я вот мыслю, может и мне с поселенцами податься? Земли у нашей семьи сам знаешь, небогато, когда отцов срок придет, так нам с братьями если делить, это пахать и вовсе будет нечего. А в степях, я слыхивал, обещают дать такой надел, какой только сможешь обработать, да еще с инструментом и скотиной помощь сулят.
— Это только если тебя зак на аркане не утащит. — произнес трактирщик, подходя к нашему столу с изрядных размеров подносом, заставленном мисками и кружками. Рядом с ним стояла девчушка с пузатым кувшином в руках. — Или стрелой дырку в тебе не сделает.
Владелец «Коровьей лепешки» начал сервировать наш стол.
— За преподобным Валарашем не пропадешь. — отмахнулся гуртовщик. — Это не ваш столичный пузан.
— Пузан или нет, а воду от акведука в посад уже в этом месяце закончит протягивать, к середине осени и баня у нас тут будет своя. — обиделся за наместника Аарты трактирщик.
Ты гляди-ка, а Штарпен в столице, оказывается, имеет популярность! Вот это нежданчик так нежданчик.
— Пропадешь или не пропадешь, да за кем, это можно долго спорить. — вмешался в беседу тот самый мужик, что поднимал кружку под мой эрзац-тост. — Ты, Люсиола, лучше скажи, как на новом месте без бабы обходиться собираешься? Я вот, может, тоже подумываю в степи перебраться, да пока дочку замуж не пристрою — с места не сдвинусь. И остальные так же поступят, ибо куда девку-бабу в степь-то за собой тащить? А здесь, если молодухи про твое намерение к друджам на куличики переться прослышат, так за тебя разве что страхолюдина рябая пойдет.
— А я в жены зачку возьму. — нашелся парень. — Наши витязи мужей и отцов их попереубивают, а женщин-то куда-то пристроить будет надо. Не к богам же их всех, мы ж не звери.
— Вот она тебя в первую же брачную ночь и прирежет, а сама на коня и ищи ветра в поле. — усмехнулся трактирщик, ставя кувшин с пивом на стол.
— Чего бы так? — обиделся Люсиола. — Я ее любить буду, и колотить не стану. Ну, в первое время точно, пока детьми не обзаведемся.
— Ну это да, — задумчиво произнес Ахикар, — не бросит зачка детей, а с ними в степи одной бедовать, так лучше придушить сразу.
Так-так, а молодой человек помудрее меня с министром царского двора вместе взятых. Я-то думал, откуда зекам-поселенцам жен достать, а оно вот же, на поверхности решение — полонянки.
Общество тут же зашлось в споре — видать малоземельные крестьяне сразу после того, как просочились новости о моих колонизационно-экспансистских планах крепко начало думу думать, — а мы приступили к пробе блюд народного питания.
Асир с Нвардом, прямо скажем, не вдохновились, Энгель жевал с невозмутимым лицом, мол, и не такое в морских походах едали, мы с Тумилом… Ну а что, мы? Люди, чай, не избалованные на монастырских-то харчах — правда, надо признать, Святая Кастрюлька готовит каши повкуснее, — зато Утмир наворачивал так, что за ушами трещало, а отведав голубей (в которых мяса-то было меньше, чем костей) повернулся ко мне и восторженно шепнул:
— Дедушка, а можно я сюда буду хоть ходить иногда, этих птичек покушать?
Мнда, ну я, помнится, в таком возрасте тоже, со всем своим удовольствием, чего только не испробовал — одних только речных мидий, они же «ракушки», в костре с друзьями перепекли и потом сожрали чуть ли не на свой вес.
— И прозовут тебя «Царевичем Кагенова посада», — хмыкнул я. — За что матушка твоя проест мне плешь. Ладно, не кручинься, придумаем чего-нибудь. На крайний случай за голубями и гонца послать можно.
Пиво я в этом мире, так уж получилось, еще ни разу не пробовал, так что к дегустации напитка приступил с опаской — наслышан был, еще до своей преждевременной кончины, о том, что средневековое и античное пиво, сваренное по аутентичным рецептам, выходило на вкус тем еще подарочком. Ан нет, действительно оказалось ничего так — немного густоватое, но зато со вкусным хлебным духом и небольшой кислинкой, как у щавеля. А уж судя по довольно расплывшимся в улыбках физиономиям Энгеля и Нварда, оно и вовсе не «ничего так», а «очень даже».
— Странный напиток. — прокомментировал Асир. — Даже не могу сказать, нравится он мне или нет.
— Мне — точно нет. — заявил Утмир. — Дедушка, можно мне лучше молока?
— Разумеется, можно. — сказал я. — Но — в следующей корчме.
Я повернулся к трактирщику и поманил его одной рукой, другой демонстрируя тощий потертый кошель, бывший у Лисапета еще до моего в его тело вселения.
— Ну что, — сказал владелец «Коровьей лепешки», подойдя к столу, — получше чем на вывеске написано?
— Милостивец, а мне-то откуда знать, если то, что у тебя на вывеске, я ни разу не ел? — ответил я. — Но, вообще-то, очень даже ничего. Сколько с нас?
— Полтора абаза. — ответил тот и, выдержав несколько секунд мой укоризненный взгляд, добавил: — Но вам, как святым людям, так уж и быть, скину половину бисти. И не надо на меня так смотреть, брат, пиво действительно очень дорогое и, заметь, не менее хорошее.
— Резонно. — вздохнул я, отсчитывая медяки. — Как звать-то тебя, почтенный? А то я что-то запамятовал поинтересоваться.
— Мароной нарекли. — ответил тот, сгребая монеты со столешницы.
— И, стало быть, ты собираешься завтра прийти на испытания царя в философы? — продолжил я.
— Ну а что же я, глупее утюга, такое зрелище пропускать? Рецепты его мне, к тому, любопытны очень даже.
— Я вот тоже думаю заглянуть, может и свидимся еще там. Ну, благослови Трое и Небесная Дюжина твой дом и твое дело, почтенный Марона. — я осенил трактирщика знаком Святой Троицы и двинулся на выход.
— Куда теперь, величество? — деловито поинтересовался пристроившийся рядом Тумил.
— Продолжаем операцию «Ход царем», — ответил я. — Поглядим, о чем толкуют в Нижнем городе.
Лицеприятное мнение трактирщика о столичном градоначальнике начало подтверждаться еще до того, как мы достигли стены — дома, чем ближе к вратам в Нижний город, тем становились крепче и основательнее, а на улицах даже появилась мостовая — деревянная, но все же. В закоулки мы, правда, не заходили — что-то не очень мое величество тянуло закончить жизнь в подворотне, да и вообще, не царское это дело, разбойников искушать.
То, что с криминалом в Аарте все нормально красноречиво подтвердили взгляды стражников на воротах, которыми они нас смерили — особенно Нварда. Он, конечно, парень еще шибко молодой, довольно стройный, но то, что все необходимые мышцы в нужном объеме у него имеются, это даже под мешковатой сутаной заметно, да и плечи у него… Хорошие такие плечи, широкие. Правда что ли, за него внучку отдать? Правнуки красивыми должны получиться.
Впрочем, «бородатое право» тут сыграло нам на руку — неоткуда городской голытьбе взять такие роскошные косы, как у моей молодежи, — так что докапываться до нас с расспросами одноусые не стали, и мы спокойно проследовали дальше.
— Дедушка, вы снова собираетесь нас кормить? — спросил Асир, заметив что я вполне целенаправленно иду к виднеющейся в отдалении корчме. — Мы ведь только что перекусили.
— Ну, ты может и перекусил, а я, во-первых, не наелся, а во-вторых, считаю нужным проверить, как питаются мои подданные. Ну и послушать о чем они болтают в это время — тоже.
— Но мы ведь слушали в «Коровьей лепешке», — удивился Утмир.
— Верно. — кивнул я. — Что в головах у городской бедноты и жителей окрестностей Аарты мы себе уже примерно представляем. Теперь надо узнать, о чем думают те, кто позажиточнее.
— Ага. — серьёзно кивнул Тумил, и ткнул пальцем в вывеску, гласившую что заведение называется «Пьяный ёжик». — И место как нельзя более подходящее.
Уши мелкому засранцу драли мало…
Времени до заката оставалось еще вполне достаточно — никак не менее часа, — но народу в корчме собралось уже довольно изрядно, так что никакого особого фурора наше появление не вызвало, и единственным человеком, который вообще обратил на него внимание, оказалась дебелая деваха-подавальщица. Скользнув масляным взглядом по Энгелю и Нварду она поинтересовалась, чего мы изволим заказывать, кратко просветила по меню и винной карте и упорхнула за нашим заказом.
Пока дожидались, и молодежь обсуждала прелести официантки, я прислушивался к беседам остальных посетителей. Говорили о разном — о видах на урожай, о том, какой же у купца Ахтама приказчик гнида, слухи о колонизации степи обсуждали… Вот на этом, кстати, уши и погрею.
— Чудак ты человек, Патвакан. — убежденно втолковывал средних лет мастеровой своему собеседнику, такому же, судя по прическе, владельцу мастерской. — Нам с того один только прибыток намечается, а вовсе не наоборот.
— Что за выгода, Сохак? — скептически отозвался тот, попивая вино. — Половину покупателей унесет Боги знает куда, кому я буду свою продукцию сбывать?
— Ох, балбес, как ты дела-то только ведешь? — покачал головой первый. — Сохой степь не вспашешь, плуги потребуются, а у кого их заказывать станут, у деревенских кузнецов что ли? Нет, кум, у нас, у столичных мастеров. Да и остальное-прочее все, вплоть до последнего гвоздика.
— Ну уж, скажешь тоже — до гвоздика. — не поверил Патвакан.
— А где поселенцы их брать-то станут, а? На месте ковать — так не с чего, руды не разведаны, да и поди их еще добудь, когда кочевники кругом.
— Ну а что же, городов поближе нету?
— Есть, как не быть. — хмыкнул Сохак. — Только в них хефе-башкентом князя Штарпена нету.
— Что, думаешь сможет наш толстяк царя уговорить, чтобы для поселенцев заказы именно в Аарте размещали? — усомнился его собеседник.