Все решили, что встал я для того, чтобы запеть, и уставились на меня в ожидании. Когда до меня дошло, в чем дело, я второпях выпалил причину: «Где здесь отхожее?» Все грохнули, а секретарь махнул рукой в не-ком направлении, и я действительно пошел туда, куда он указал. На пути моем сидел Сяо Гэда.
Внимательно взглянув на меня, он осведомился: «Оправляться?» Я кивнул, и Сяо Гэда, тут же поднявшись, двинулся впереди меня. Глядя на маленькую тень, которую отбрасывала его фигура, трудно было понять, как это он легко смог нарубить дров на такой большой костер, да еще сумел развести огонь в считанные минуты. Так я размышлял, пока мы не дошли до околицы. Указав на крытое соломой строение, Гэда проговорил: «С левого конца». Но мне абсолютно было туда не нужно, я остановился и устремил взор в сторону гор.
Бригадный поселок лежал в распадке у подножия большой горы. С того места, где я стоял, мне почудилось, что лес по ее склонам валится на меня сверху, в свете луны он казался какой-то чудовищной тушей. Я спросил: «Это что, первозданные дебри, что ли?» Напряженно вглядываясь в меня, Сяо Гэда задал вопрос: «Не будете оправляться?» Я сделал вид, что не расслышал: «Послушай-ка, лес-то старый, а?» Вдруг Сяо Гэда насторожился, к чему-то прислушиваясь. «Кабарга», — произнес он через мгновение. Только сейчас я услышал далекий звук и, напрягшись, спросил: «Тигры водятся тут?» Сяо Гэда провел рукой по животу:
— Тигры? Нет. Есть медведь, лесной кот, кабан есть, дикий буйвол.
— А змеи?
Сяо Гэда перестал прислушиваться, присел на корточки:
— Змеи? Змей полно. Еще есть фазан, бамбуковая крыса, олень, расса. Много…
— Столько зверья, небось бьете на мясо?
Сяо Гэда встал и повернулся туда, где вдалеке горел костер. Потом вздохнул:
— Скоро ничего не будет…
— Почему же? — удивился я. Не глядя на меня, Сяо Гэда потер руку.
— Что это они поют? — полюбопытствовал он, и только тут я услышал хоровое пение наших девушек, доносившееся от костра. Прослушав пару куплетов, я сообщил:
— Поют, что на лодке, мол, мы катаемся, на лодочке гребем…
— Рыбалка, что ли?
Мне стало смешно:
— Да нет, не рыбалка, просто прогулка по реке…
Вдруг Сяо Гэда пристально посмотрел мне в лицо в лучах лунного света:
— Вас специально прислали на рубку леса?
Пораскинув умом, я ответил:
— Да нет. Велели учиться у бедняков и низших середняков. Строительство и защита родины. Борьба с отсталостью и бедностью.
Сяо Гэда проговорил:
— Для чего ж тогда рубить деревья?
К моменту приезда мы уже в общих чертах представляли характер предстоящей работы, и я сказал:
— Бесполезные деревья вырубим, посадим полезные… А легко деревья рубить?
Опустив голову, Сяо Гэда вымолвил:
— Да они ведь не прячутся, не убегают…
Он прошел несколько шагов вперед и там с шумом освободил мочевой пузырь. «Оправляться не будете?» — снова спросил он меня. Я покачал головой и побрел за ним назад, к костру. У костра засиделись допоздна. Уже выпала роса, от дров остались лишь красные угли, только тогда все наконец отправились спать. Ночью кто-нибудь все время поворачивался во сне, и бамбуковое ложе ходило ходуном. Мы все просыпались, так и проворочались всю ночь напролет.
На следующее утро, поднявшись и приведя себя в порядок, мы, гремя чашками, ложками и палочками, приготовились к завтраку. Тут пришел старший из группы обслуживания и выдал каждому по продуктовой карточке, где в лянах были проставлены месячные нормы по каждому виду продовольствия — сколько съедим, столько повар и вычеркнет. Всем было понятно, что бумага эта драгоценная, и мы бережно упрятывали ее в свои сумки. Старший посоветовал наклеить карточки на плотную бумагу — так легче сохранить. Тут же начались поиски плотной бумаги и клея, затем наклеивание, а уж потом поход на кухню на раздачу. Овощи были все такие же острые, поэтому все по-прежнему ели один рис. Люди из бригады охотно забирали оставшееся. Некоторые присылали за овощами ребят; те на обратном пути вылавливали из овощей ниточки мяса, поедая на ходу.
Покончив с раздачей пищи, бригадир принялся выдавать мотыги и тесаки. Получавшие крутили их в руках и так и этак, сгорая от нетерпения: всем хотелось поскорее в горы на работу. Бригадир, улыбаясь, сообщил: «Сегодня работать не будем, просто подниметесь в горы, оглядитесь». И все отправились вслед за ним вверх по склону.
Оказалось, что на гору нелегко взобраться. Бригадир повел нас по дороге, извивавшейся вдоль подошвы горы. Вдалеке видны были поля, на которых то там, то тут росла белокочанная капуста — ее внешние зеленые листья разрослись вширь. Все они были дырявые — поедены кем-то. Мы как раз гадали, отчего это капуста растет так плохо, когда со стороны капустных гряд показался Сяо Гэда. В руке он держал тесак. Бригадир поздоровался с Сяо, и тот спросил: «В горы?» Бригадир ответил: «Да вот веду ребят наверх осмотреться». Сяо Гэда взглянул на нас и, присев на корточки, стал обрубать вокруг кочана капустные листья. Несколько ударов тесака — осталась лишь голая капустная голова. Сяо Гэда собрал валявшиеся на земле листья и засунул их в корзину. Один из нас авторитетно заметил: «Это свиньям на корм». Бригадир удивился: «Свиньям? Да это же хорошая еда, их квасят, как капусту, с рисом хорошо идет». Народ заволновался, заговорил, что, мол, грязно, это отходы. А Сяо Гэда, ничего не говоря, продолжал заниматься своим делом. Бригадир опять спросил: «Сяо, браток, на гору с нами не смотаешься?» Но тот ничего не ответил, занятый по-прежнему своим. И тогда бригадир повел нас дальше.
В гору, как выяснилось, идти было трудно. Деревья, травы, лианы — все переплелось, образуя заросли, то и дело приходилось прорубать путь в преграждавших дорогу сетях, пробираться сквозь высокую траву. Девчонки боялись змей и ступали осторожно, неуверенно. Парни старались продемонстрировать свою силу и с треском рубили все, что попадалось под руку, сначала с азартом, не замечая жары, но вскоре поумерив пыл — притомились. К тому же в воздухе повисали тучи насекомых; от них все отмахивались как сумасшедшие. Бригадир посоветовал не рубить все подряд: мошки будет меньше. После этого совсем почти угомонились, только с трудом продирались сквозь заросли, тяжело дыша. В пути были уже больше часа, когда бригадир остановился, и мы перевели дух, озираясь. Оказалось, мы уже на вершине горы. Крытые соломой дома бригадного поселка внизу, в распадке, казались не больше фасолин, среди них была заметна постройка кухни, над ней, извиваясь и редея, поднимался дымок. Дальние горы воспринимались лишь как цветовые пятна — голубые цепи хребтов тянулись друг над другом, каждая следующая светлее предыдущей. Все стояли молча, переводя дыхание, то и дело кто-нибудь глубоко вздыхал, но никто не произносил ни слова. Неожиданно мне подумалось, что извивы гряды напоминают извилины человеческого мозга, неизвестно лишь, что за мысли текут в этом мозгу. Еще мне подумалось, что, если бы целая страна состояла из одних гор, ее фактическая площадь намного превосходила бы площадь такой же страны на равнинах. Так что поговорка «Царство Елан кажется себе большим», возможно, не так уж несправедлива в отношении царства Елан: может, и не зря там считали свою страну большой, ведь Елан находилось в горных районах — Сычуани и Гуйчжоу.
Бригадир сказал: «Теперь, когда вы приехали, рабочих рук у нас прибавится. В этом году нам нужно освоить еще десять тысяч му гор, засадить их полезными деревьями». Говоря это, он указал на противоположную гору, и тут мы заметили, что склоны ее покрывает лишь трава, а деревьев там уже нет. Только пристально всматриваясь, можно было обнаружить бесчисленное множество тоненьких стволов, ими в ряд были засажены все склоны. И лишь на вершине одиноко возвышалось большое дерево. Ли Ли, широким жестом обводя все вокруг, спросил: «Эти горы все будут засажены полезными деревьями?» Бригадир подтвердил. Ли Ли, подперев тыльными сторонами ладоней поясницу, набрал воздуху в легкие: «Великолепно! Преобразование страны великолепно!» Все согласно закивали. «Гора, на которой мы стоим, — сказал бригадир, — будет очищена от деревьев. Потом срубленное сожжем, сделаем террасы для полей, утрамбуем площадки для полезных деревьев, засадим. Наш госхоз как раз этим и занимается». Кто-то спросил, указывая на дерево на вершине противоположной горы: «А это почему не срубили?» Бригадир чуть помедлил с ответом: «Это рубить нельзя». Мы заинтересовались. Бригадир прихлопнул на щеке какую-то мошку: «Это дерево непростое. Кто отважится рубить, на того порча найдет». Все, конечно, стали допытываться, что за порча. «Помрет», — сказал бригадир. Мы засмеялись — как такое может быть? Бригадир сказал: «Отчего же, все может быть. Вон мы уж сколько лет тут, и всякое такое дерево не рубим, тем более «царь-дерево», а уж приезжие и подавно не смеют рубить». Конечно, все стали переговариваться и посмеиваться, что, мол, за дерево такое особенное, «царь» какой-то… Ли Ли сказал: «Суеверия. Жизнь и рост растений зависят от обмена веществ, это закон природы. Но слишком крупные и матерые деревья человек наделяет магической силой. Думает, что в них дух есть, и суеверно поклоняется таким деревьям… А что, никто так никогда и не пытался рубить?» Бригадир проронил: «Когда очищали ту гору, я пробовал. Рубанул-то всего пару раз, и прямо дух из меня вон, на ногах не стою. И говорит мне „царь леса“: „Не можешь, не берись и впредь!“» «А что это за „царь леса“?» — заинтересовались мы. Вдруг бригадир смутился: «Да это царь, ну, лесной…» Рукой он крепко потер голову и заключил: «Ладно, пошли, вниз пора. Теперь всем все понятно, будем работать». Никто не двинулся с места, все наперебой допытывались, что за «царь» такой. Бригадир, со страдальческой гримасой, только отмахивался на ходу: «Да хватит, хватит…» Мы сообразили, что этот «царь», наверное, из тех, кого теперь записали в контрреволюционеры, о таких в городе тоже предпочитали не упоминать вслух. Ли Ли высказался: «Дело ясное, распространение религиозных предрассудков. Неужели в госхозе так низок уровень сознания рабочих? Говорят им, нель