Для старости и мелочи довольно.
Огнь гаснущий и ветерок задует.
Болезнь беднягу унесла, я вижу.
Еще вернее — поздние года.
Жена, жена! И стоит ли считаться
С пифийским Феба очагом, иль с криком
Невнятным птицы[48] над главой людей?
Они судили мне отца убийство —
И вот он умер, схоронен в земле,
А я, беглец, к мечу не прикоснулся!…
Уж не тоска ль по мне его убила,
970 И в этом смысле «от меня он пал»?…
Но нет: все божеские прорицанья
С собой похитил в глубь земли Полиб,
Всю их тщету изобличив пред миром!
Не я ль давно тебе о ней твердила?
Твердила, да; но страх меня стегал.
Теперь навек ты от него свободен.
А все ж я ложа матери боюсь.
Чего ж бояться, если ты уверен,
Что случай правит жизнию твоею,
А провиденью места нет нигде?
Жить надо просто, как позволит доля.
980 Брак с матерью! Иной и в вещем сне
Его свершит; и чем скорей забудет,
Тем легче жизнь перенесет свою.
Меня б легко ты в этом убедила,
Когда б не то, что мать моя жива.
Теперь же страха не сразить словами.
Зарей во тьме отца могила светит!
Зарей, не спорю; но живой боюсь.
Да что за женщина вас так пугает?
990 Меропа, старче: та, с кем жил Полиб.
Что ж страшного находите вы в ней?
Вещаньем бог меня смутил тревожным.
О нем дозволено узнать чужому?
Таить не стану. Феб мне предсказал,
Что с матерью сойтись в любви преступной
Мне суждено и кровь отца пролить.
Вот почему уж с давних пор Коринфа
Я не видал. Был счастлив я; но все же —
Отраден блеск родительских очей!
1000 Так этот страх прогнал тебя из дома?
Отца убить я не желал, старик.
О государь! К тебе с добром пришел я;
Дозволь навеки страх рассеять твой!
Тебе б я был навеки благодарен.
А я как раз затем пришел, чтоб вызвать
Тебя домой — и дар твой заслужить.
Я не вернусь, пока жива Меропа!
Дитя! ты сам не знаешь, что творишь.
О ради бога! Научи меня.
Ты из-за них в изгнанье пребываешь?
1010 Чтоб не исполнилось вещанье Феба!
Чтоб от родивших скверны не принять?
Да, старче, да; ее страшусь я вечно.
Так знай же: страх твой пуст был и напрасен.
Как пуст? мои ж родители они!
Нет общей крови у тебя с Полибом.
Что ты сказал? Отец мой — не Полиб?
Ничуть не более чем я, поверь мне!
Ты бредишь! Он отец мой, ты — ничто.
1020 Ты не был сыном ни ему, ни мне.
Но как же? Сыном он ведь звал меня!
А получил — из этих самых рук.
Из рук чужих? И так любил? Так нежно?
Так что ж? Своих им не дал бог детей.
А ты… купил меня? Иль подобрал?
Нашел тебя… в долине Киферона.
Эдип
А что ж тебя в ту местность завело?
Был горных стад надсмотрщиком тогда я.
Ты пастухом был? Батраком скитался?
1030 Я был твоим спасителем, мой сын.
В какой беде простер ко мне ты руки?
О ней суставы знают ног твоих.[49]
Не вспоминай об этом древнем горе!
Я развязал израненные ноги.
Да, был в пеленках искалечен я!
И именем ты той беде обязан.
Кто это сделал? Мать? Отец? Ответь же!
Почем мне знать? Ты давшего спроси!
Что? Давшего? Не сам меня нашел ты?
1040 Да нет же; взял у пастуха другого.
Откуда был он? Отвечай, коль знаешь!
Ему был, мнится, Лаий господином.
Покойный царь фиванского народа?
Он самый; был его он пастухом.
А где он? Жив? Могу его увидеть?
Об этом лучше вам, фиванцам, знать.
(к хору)
Кому-нибудь средь вас пастух тот ведом?
Быть может, видел кто его иль здесь,
Иль в деревнях? Скажите все, прошу вас;
1050 Настало время тайну обличить.
Я полагаю, это — тот пастух
Окраинный, которого и раньше
Хотел ты видеть. Впрочем, лучше всех
О нем царица Иокаста знает.