Оказавшись дома, Михайлов в первую очередь отправил в ванную своего гостя, а потом нырнул сам и долго плескался, отмывая подземную грязь.
Давид в это время сидел на кухне и ждал хозяина за чашкой кофе. Исчезновение Вилены беспокоило его мало. Давид почему-то был уверен, что девушка не погибла, что Вадим Михайлов поможет вытащить ее из столичной преисподней. Вот только очередное нападение «охранника»! Вспомнилось, Лариса Степановна говорила, что никаких охранников в Доме Чертковых нет. Значит, это кто-то из интересующихся библиотекой Черткова… или Ивана Грозного? Во всяком случае, Михайлов знает, куда сливаются подземные воды. Недаром он упоминал о каком-то подземном водопаде, превосходящем величиной Ниагарский!
Выйдя из ванной, Вадим выслушал тактические соображения напарника и удовлетворенно кивнул:
– Очень хорошо, что вы верите в удачу! Она всегда нам нужна. Девушка ваша вряд ли погибла, потому что комбинезон укомплектован спасательным жилетом. Это вы правильно заметили. Но отыскать ее будет не так-то просто.
При этих словах лицо Давида вытянулось, и Вадиму стало жаль этого парня. Но говорить неправду не хотелось. Во всяком случае, Давид правильно определил, что место, где нужно искать девушку, известно Вадиму. Весь вопрос, окажется ли там унесенная стихией? И еще: ни в коем случае нельзя забывать так называемого «охранника». Потоки воды унесли обоих! Вряд ли они под напором водяных струй долго цеплялись друг за друга, но их могло выбросить в одно и то же место. По сути, сама девушка разбойнику не нужна, но мало ли для чего она могла понадобиться?
– В общем, так, – Вадим деловито готовил завтрак и, не откладывая дело в долгий ящик, сообщил свои соображения. – Пока вы отмывали заслуженную грязь, я успел навести справки по телефону, и мне сообщили, что район затопленным будет не меньше месяца. Авария серьезная, но это к делу не имеет никакого отношения. В сторону Кремля вода не проникла, а вот Лубянка, Сретенка, Мясницкая, Маросейка и несколько других улиц будут затоплены долгое время. Вода уходит под Рождественским бульваром. Нам лучше всего в подземелье проникнуть с Трубной площади.
– Но ведь Трубная гораздо ниже по уровню, – возразил Давид. – И если московское подземелье – сеть капиллярных сосудов, то как же вода может сохраняться на более высоком уровне, а низкие избавляются от затопления?
– В этом и секрет московской подземки, – объяснил Михайлов. – Я уже говорил, что там другой мир, другие законы. Вы не интересовались, какой сейчас день?
– Отлично помню, – пожал плечами парень. – Совсем недавно Пасха была. Мы с Виленой как раз познакомились на Красную горку, то есть через неделю после Воскресения Христова. На следующий день состоялось знакомство с усадьбой Черткова и ее управляющей. Потом мы искали начальника московских подземелий, то есть мечтали познакомиться с вами. Вчера спустились в переходы на Тверской площади. Значит, сегодня двадцать восьмое апреля.
– Вот и нет, – поправил его Михайлов. – Сегодня уже двадцать девятое. Можете навести справки по городскому телефону.
– Подождите. Это просто невозможно! – воскликнул Давид. – Вы, вероятно, шутите?
– Ничуть, – мотнул головой Вадим. – Очередной раз повторяю, что подземный мир – это совсем другое измерение. Там и время иногда бежит быстрее, чем здесь. Я этого не стал говорить вам потому, что в такое трудно поверить на слово. Теперь же можете сами убедиться.
– Но как так получилось, что мы потеряли целые сутки?
– Это еще мало, – уверил его Михайлов. – В подземельях время иногда выкидывает такие фортели, страшно становится. Помните, древние говорили: «Среди неизвестного в окружающей нас природе самым неизвестным является время, ибо никто не знает, что такое время и как им управлять»?[70]
– Чего же можно ожидать от временных петель? – удивился Давид.
– Вы правильно отметили – «временные петли», – согласился Вадим. – Там можно провалиться в прошлое и перенестись в будущее, как мы. Я даже составил свою теорию насчет четвертого измерения пространства.
– Интересно.
– Время, по моему определению, циклично. Причем цикл дает возможность предвидеть будущее и воспроизводить прошлое. Цикличность создает для нашей планеты определенный ритм, а ритм – это и есть жизнь. Всякое бытие – физическое, биологическое, психическое – протекает в определенных ритмах. Но если происходит разрушение ритма, то неизменно наступает смерть. Само слово Космос означает миропорядок, упорядоченная Вселенная. А подземный мир – это такая же Вселенная, но другая, параллельная, если хотите. Вне ритма и внешнее и подземное пространство превратится в хаос.
Объединяет оба мира календарь индейцев майя и наш юлианский календарь. То есть объединить вечность и время, дух и материю – в человеческих силах. Надо только всегда помнить, что в чужом мире нельзя диктовать свои привычные для нашей жизни правила. Ведь в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Не правда ли?
– Собственно, мне нет до этого дела, – отрезал Давид. – Важно, что вы знаете, куда можно спуститься под землю, как не попасть в ненужные временные петли и где нам искать Бусинку.
– Я не стал раньше спрашивать, но почему вы называете Вилену Бусинкой? – полюбопытствовал Вадим.
– Бусинка – это ее домашнее прозвище.
– Ага, довольно мило, – кивнул Михайлов. – Но к делу. Мне на подготовку потребуется часа три-четыре. Вы, если хотите, можете заняться своими делами, но через четыре часа я вас жду на Цветном бульваре возле старого цирка. А точнее, между кинотеатром и цирком имеется проход во дворы. Нам туда.
Распрощавшись с Михайловым, Давид отправился в редакцию своей газеты, но задерживаться там не стал. Просто счел нужным сообщить, что его несколько дней на работе не будет. Главный редактор Сергей Соколов как всегда был в разъездах, а его заместители ограничивать Давида в действиях не имели права.
Вадим и Давид встретились в условленное время. Михайлов принес с собой два рюкзака с инструментами и спецодеждой. Отдав один из них Давиду, он призывно махнул рукой и направился в глубь дворов в сторону Петровских ворот. Вскоре парни вышли в тупик 3-го Колобовского переулка, и Михайлов указал на мрачное здание в виде каре с крепкими старинными воротами и пропускным пунктом:
– Пришли. Нам сюда. Сейчас не знаю, что здесь находится, а вот до исторического материализма это была тюрьма.
– Что?! – Давид чуть не поперхнулся, услышав любопытную новость. – Тюрьма в центре столицы?
– Да-да, – подтвердил Михайлов. – Причем женская. Но для нас важно проникнуть в подвалы этого присутственного заведения. В проходной скажем, что мы по делам в канцелярию. Надо только паспорт показать.
Вадим оказался прав. На проходной охранник старательно записал паспортные данные пришедших в большой циркуляр и пропустил. Посетители прошли к центральному входу, в его тамбуре при помощи монтировки открыли дверь, ведущую в подвал, и юркнули туда.
Подвал бывшей тюрьмы оказался многоэтажным. Спустившись на самый нижний этаж, мужчины переоделись в комбинезоны, надели каски, включили фонари и осветили пространство под лестницей. Там посреди заветного хлама в полу обнаружился квадратный люк. Диггеры открыли его и принялись спускаться по крутой лестнице в глубокий колодец.
К счастью, лестница все же кончилась, и парни оказались на площадке, из которой в разные стороны убегали подземные туннели. Где-то шумела вода, слышался пронзительный шум пролетающего по рельсам метро электропоезда. Было довольно сухо. Мужчины сразу сделали связку из альпинистского каната и не спеша пошли по одному из коридоров. Затем последовал спуск в еще один вертикальный колодец. И еще. И еще…
Давид уже перестал считать пройденные коридоры, шахты и туннели. Он знал, что без Михайлова ни туда попасть, ни оттуда выбраться невозможно, поэтому просто доверился напарнику и, молча, преодолевал выпавшие на его долю испытания. Поскольку он специальных навыков не имел, ему оказалось довольно трудно привыкнуть к подземному путешествию. К тому же туннели, колодцы и шахты ничем друг от друга практически не отличались.
Наконец мужчины вышли к настоящей карстовой пещере, где вековые сталагмиты росли из пола, а сталактиты свешивались с высокого потолка.
– Ух ты! – воскликнул Давид. – Настоящая пещера!
– Это только начало, – успокоил его Вадим. – Дальше я смогу вам показать настоящие пенаты Хозяйки Медной горы.
– Ой ли? – усмехнулся Давид. – Откуда в московской подземке уральская Хозяйка?
– Я думал, вы поэт, – обиделся Вадим. – У романтиков и поэтов образы всегда перекрещиваются. А здесь, в подземных коридорах, столько всякого, что впору свихнуться. Однако я и мои друзья всегда остаемся романтиками.
Давиду стало немножечко стыдно за необдуманное высказывание, и он решил заработать реабилитацию, прочитав напарнику одно из своих стихотворений как иллюстрацию к этому дворцовому гроту:
Стареет Зримое пространство
там, за калиткой бытия,
где обитает ложь и пьянство,
и даже истина своя
для всех и каждого.
К тому же
там, в Обозримом, человек
живет, страданьями контужен
в бесстрастном обществе калек.
А здесь немыслимые тени,
не признающие страстей,
необозримые мгновенья
нечеловечьих скоростей
пронзают зримое пространство.
…но, до калитки бытия,
зеркальный лучик окаянства.
Да, жизнь у каждого своя!
Вадим, удивленный неожиданной декламацией, бросил косой взгляд на своего спутника, но ничего не сказал.
– Каюсь, подземная Москва действительно похожа на дворец Зазеркалья, – объяснил Давид. – Но здесь должна быть наша собственная хозяйка. Неужели мы хуже Бажова и не сможем рассказать про свою, Московскую Хозяйку Базальтовых Подземелий?
– Хорошо, – согласился Вадим. – Вот и начинай прямо сейчас. За материалом ходить далеко не надо. Придумай сказку о спасении прекрасной царевны из лап варваров.