от ярлык угодила и Россия, несмотря на то, что христианство на Руси зародилось не от князя Владимира, внука княгини Ольги, а от апостола Андрея Первозванного.
К тому же стоит вспомнить и о Никейском соборе. Он вроде бы состоялся в 320 году. Именно на нем были сформированы критерии, по которым впоследствии стали отбираться тексты Нового Завета, а остальные рукописи обозначались как еретические апокрифы. Все противное Никейским догмам подлежало уничтожению.
– Ты отменно владеешь историческим материалом! – хмыкнул Давид. – Похоже, в архивных анналах подземелий Кремля ты докопался до сути религий различного толка и готов эту информацию преподнести народу как атомный взрыв местного значения. Это же – переворот сознания у большей части населения планеты, и его в первую очередь не допустит католическая церковь! Ибо «разделяй и властвуй», но не покушайся на догмы. Может, ты готов объявить преступниками, еретиками и стяжателями власти все известные ныне конфессии?
– Ну, не все, конечно… – пожал плечами Михайлов. – Но довольно многие совершают преступления «во славу Божию», прикрываясь крестом и именем Божьим. До сих пор совершают настоящие убийства, попирая заповедь «Не убий!».
Иезуиты, например, ранее были известны как орден доминиканцев, основанный Домиником де Гусманом. Гусман – испанский еврей, поставивший своей целью уничтожение всех еретиков, попавших в его лапы.
Но костры «святой» инквизиции наибольшее распространение получили только в пятнадцатом веке. Французы тогда же радовались сожжению Жанны д'Арк, якобы ведьмы, избавившей страну от английской интервенции. А масоны, бывшие тамплиеры, впервые проявили себя уничтожением клана катаров. Катары принимали в свою веру любого, кто отказывался от погони за властью, насилия и поклонения золотому тельцу.
Позже в ложи масонов входят люди различных сословий, каст и верований. У этого вида человекоподобных каннибалов одна задача: поставить весь мир на колени и контролировать дыхание каждого. Поэтому для достижения цели у них все средства хороши! Недаром Америка 11 сентября 2001 года «позволила» совершить террористический акт бен Ладену. После этого Усаму бен Ладена объявили террористом номер один, а ФБР и ЦРУ вместе с правительством США получили возможность безнаказанно хозяйничать в любой стране нашей планеты, прикрываясь борьбой с терроризмом. То есть в силу вступил старый иезуитский прием: делать собственные делишки, прикрываясь чем-то значимым.
Так что выбор за народом: либо всю жизнь дрожать перед насильниками, либо делиться фактами, которыми обладаешь сам, со всеми, не желающими дрожать.
– Хорошо, хорошо, – согласился Давид. – Но мы немного отвлеклись. Не хочешь ли поработать провидцем и предсказать наше будущее?
– Именно для этого петля времени выдернула меня отсюда на какое-то время, – Вадим для наглядности даже поднял вверх указательный палец правой руки. – Тебе известно, что ожидается с 30 апреля на 1 мая?
– Наверное, ночь? – нерешительно предположил Давид.
– Да, ночь, – подтвердил Вадим. – Но какая?! В эту ночь раз в три года вся нечистая сила собирается на Лысой горе и устраивает шабаш.
– Это под Киевом?
– Одна Лысая гора находится именно под Киевом, до принятия христианства на ней совершались языческие обряды. Там также казнили тех, кто выступил против княжеской власти.
Еще одна гора – это Броккен, находится она почти в центре Германии. На вершине горы всегда очень холодно, дуют сильные ледяные ветра, даже в теплое время года идет снег. Впрочем, для нечистой силы снег не помеха. Она всегда собирается на горе в ночь с 30 апреля на 1 мая. Эту ночь называют еще Вальпургиевой. Исключения бывают лишь в тех случаях, когда на 30 апреля выпадает суббота: шабаш никогда не организовывается Сатаной в ночь с субботы на воскресенье, ибо получится, что нечистая сила славит Воскресение Христово.
Также местом сборища является гора Блокула, в Швеции. Со всех сторон ее окружает морская вода. У этой горы есть свой смотритель – демон по имени Антессер. Именно он доставляет гостей на вершину, и только Люцифер является туда сам.
– Любопытные исторические факты, – заметил Давид. – Если они только действительно исторические.
– Скоро ты в этом сам убедишься, – парировал Вадим. – Никто до сих пор не предполагал и даже подумать не мог, что шабаш иногда справляется и в московском подземелье.
– Что? Что ты такое говоришь?! Ты в своем уме?!
– Просто констатирую факты, ибо мне было видение мистерии в одном из пещерных гротов подземной столицы, намеченное на Вальпургиеву ночь. Я видел там нашу девушку. И только от нас зависит: достанется ли она Сатане или останется с тобой.
– Ты видел Бусинку?! – вскричал Давид.
– Я же говорю, – принялся терпеливо объяснять Вадим. – Вилена, скорее всего, попала на самый низкий уровень подземелий. Он заселен не только нечистой силой. Как и во внешнем мире, там хватает командиров во всех инстанциях. Я уже упоминал о секретных военных разработках, которые ведутся именно на этом уровне. Там же обитают постоянные подземные жители примерно такие, как московские бомжи.
– Но что они едят?
– О, еды там на всех хватает, – усмехнулся Вадим. – Скажем так, на празднике Вальпургиевой ночи приносится в жертву девушка. Сначала сам Сатана публично совершает обряд совокупления с ней. Потом несчастную обычно съедают. В жертву также приносится еще несколько девушек. Видимо, для нечистой силы кусочек женского тела гораздо привлекательнее, чем хорошо прокопченный балык из осетра или шашлык из барашка.
Услышав это, Давид совсем скис.
– Ничего, ничего, – попытался успокоить его Вадим. – Я ведь говорил, что увидел только предполагаемую часть будущего. А как в действительности станут развиваться события – не знает даже Всевышний.
Глава 11
Осень – далеко не «пышное природы увяданье», как сказал о ней один поэт.
Федор Кузьмич отлично помнил этого правдолюбца, которого до сих пор чтит вся Россия и которого «прославил» граф Александр Христофорович Бенкендорф, потому что увидел в трудах этого искателя истины новую ступень многогранного русского языка. Прав ли Александр Христофорович – покажет будущее. Но живя послушником под крылышком святого старца Серафима Саровского, а также обучаясь в Наровчатских пещерах Пензенской области, Федор Кузьмич не раз слышал о неспокойном поэте. Чего ему не хватает – не мог понять никто. Федор Кузьмич задумывался над жизнью и творчеством нашумевшего искателя, но не нашел никакого ответа, удовлетворяющего сознание.
В своей прошлой жизни Федор Кузьмич тоже что-то искал, пытался усмирить душу, но нигде не мог обнаружить покоя, пока не попал на аудиенцию к Серафиму Саровскому. Только побеседовав со старцем, Федор Кузьмич понял, для чего рожден и что должен исполнить в этом мире.
Способность выражать себя в необычных ситуациях – борьба с собственными комплексами и знание, что за это можно погибнуть, – не главное. Слава Богу, если кто-то из живущих начинает понимать суть своего существования и определяет цену жизни. А цена эта невелика – сплошные потери, ибо только тогда человек начинает ценить упущенное и только тогда старается не причинить боль другим. И когда человек начинает понимать, что ему от Бога награда – это предварительное соглашение на неизбежную смерть, как в то же время приходит осознание, что за незначительное отпущенное время ты обязан завершить свое предназначение, иначе жизнь беспричинно потрачена. Стоит ли тратить божественное время, не зная, куда и зачем идешь? Федор Кузьмич уже знал точный ответ – стоит! Потому что только в пути может человек понять истину и успеть сделать хоть что-то не для погибели, не для процветания зла, а для благости сущей.
Лесная малоезжая дорога, каких немало было проложено по Пермской губернии, огибала перелесок и устремлялась к уральскому Красноуфимску. Этот город у порога Уральских гор был назван так потому, что основную крепость в давние времена русичи выстроили на Красной горке.
Федор Кузьмич ехал в город верхом на лошади. Поверх холщовой рубахи и штанов, заправленных в кожаные сапоги, он надел старенький, но удивительный подрясник – подрясник бедного странника был сшит из батиста, материи очень редкой и дорогой. Достаточно сказать, что не каждый архиерей мог позволить себе носить такой, а тут бедный странник… Хотя какой же он бедный, когда на лошади? Лошадка под ним была так себе, но ведь не пешком же он шел!
Эти или примерно такие мысли роились в голове у кузнеца, к которому пришлый странник заехал, чтобы подковать лошадь. Радушный кузнец пригласил перекусить незваного гостя, чем Бог послал, а сам отправил мальчонку-помощника к околоточному, дабы тот проверил странника. Мало ли кто по Руси шастает?
Федор Кузьмич не успел еще допить чай, как к кузне подкатил на пролетке урядник: странник – странником, а проверить надобно, ведь не стал бы кузнец Трофим просто так мальца посылать. И все бы хорошо, может быть, кончилось, только ни пачпорта, ни документов у странника не оказалось. И не мог сказать он: откуда едет, куда путь держит, да и подорожной у него не было. Стало быть, конь краденый. И какой же он монах-странник без подорожной, поскольку любой игумен снабжает странствующего монаха положенными документами в дорогу?!
В дорожной котомке странника обнаружились только две иконки: благоверного князя Александра Невского и Пресвятой Богородицы Казанской. Здесь тоже случилась оказия: иконка Александра Невского оказалась хорошего письма Ярославской школы, а оклад Казанской Богородицы украшали одиннадцать драгоценных камней. Уральского урядника нельзя было удивить самоцветами, поскольку на Урале камней множество, но откуда у нищего странника дорогие иконы? Посему служивый решил забрать монаха-перехожего в околоток. Пусть с ним разбирается фельдфебель или же околоточный надзиратель.
Задержанного монаха принялся допрашивать сам околоточный, поскольку не каждый день попадаются такие странники. Допрос длился долго и кончился тем, что околоточный распорядился реквизировать у монаха коня, но оставить подрясник с иконами. Нательный крест, иконки, а тем более подрясник – вещи святые, кто ж такое отбирать будет. А за то, что монах нипочем не хотел называть откуда и куда ехал, не помнил ни своего настоящего имени, ни родителей, дескать, забыл напрочь, то околоточный с великодержавного разрешения титулярного советника Красноуфимска прописал страннику для острастки двадцать плетей за бродяжничество.