Ирод воспринял намерение тещи добиться поста первосвященника для сына однозначно: как попытку Александры в будущем отстранить его тем или иным путем от власти и водрузить корону на голову Аристобула. Следовательно, оба они подлежали смерти, но, как и с Гирканом, Ирод решил не спешить, а действовать наверняка. Это было тем более важно, что у Александры, часто выезжавшей за покупками (как сказали бы сегодня, для «шопинга») в Египет, сложились приятельские отношения с Клеопатрой. Две царственные подруги часто обменивались письмами и были в курсе всех дел друг друга. А ссориться с Клеопатрой, имевшей огромное влияние на Антония, в планы Ирода никак не входило.
Александра и в самом деле написала подруге письмо, где пожаловалась на зятя и попросила Клеопатру употребить все свое влияние на Антония, чтобы диктатор приказал Ироду отменить назначение Аннания и вручить сан первосвященника Аристобулу.
При этом Александра не могла не понимать, что если следовать закону, ее просьба невыполнима: первосвященник назначался на свою должность пожизненно. Но в одном Ирод и Александра были точно похожи: оба считали, что если какой-либо закон противоречит их желаниям, то тем хуже для закона.
Дальше — если опять-таки верить Флавию — события развивались следующим образом. В Иудею неожиданно прибыл приближенный (и возможно, любовник) Антония Квинт Деллий. Александра не преминула посетовать гостю на зятя, а Деллий между тем был очарован красотой ее детей — Мариамны, молодой жены Ирода, и шестнадцатилетнего Аристобула. Деллий стал рассыпаться в комплиментах и дошел до «предположения», что Александра зачала их, видимо, не от мужа, а от какого-нибудь бога. Он принялся уговаривать Александру заказать портреты брата и сестры художнику и отослать их Антонию. Последний же, уверял Деллий, будучи тонким ценителем как женской, так и мужской красоты, увидев столь прекрасные лица и фигуры, непременно выполнит все просьбы их матери.
В сущности, Деллий имел в виду, что, поддавшись очарованию портретов, Антоний вызовет к себе Мариамну и Аристобула и, насытив с ними свою похоть, вознаградит их. Трудно сказать, понимала ли Александра всю унизительную позорность этого предложения. Возможно, при всей свой искушенности в интригах, она, будучи еврейкой, плохо представляла особенности сексуальных нравов римлян. Но нельзя исключать и того, что Александра все прекрасно поняла, но ради достижения своей цели была готова на все. Даже на бесчестье сына, который, кстати, стань он любовником Антония, вообще лишился бы права на первосвященство.
Как и предсказывал Деллий, портреты молодых людей, подслащенные его личными комментариями, и в самом деле заинтересовали Антония. Потребовать, чтобы к нему прислали Мариамну, он не решился — как-никак она была женой человека, которого он называл другом. Но вот Аристобул ему понравился, и он отправил своих слуг к Ироду с просьбой прислать к нему юношу. Однако, будучи наслышан о «еврейских предрассудках» по поводу однополой любви, Антоний прибавил, что будет рад увидеть у себя Аристобула, «если это не представит затруднений».
Но тут Ирод (который сам, видимо, был бисексуалом и был хорошо знаком с римскими нравами) поспешил спасти шурина от участи наложника. Он объяснил гостям из Александрии, что отношения между двумя мужчинами считаются у иудеев омерзительными. Если, продолжил Ирод, по стране пройдет слух, что внука царя Гиркана отправили в Египет для сексуальных утех Антония, в Иудее мгновенно вспыхнет новый мятеж — особенно с учетом того, что местное население пока не очень привыкло к новому царю и еще не смирилось с его властью.
Так Ирод спас юного Аристобула от мужеложства. После чего сразу же собрал высший государственный совет, на котором обвинил Александру в вынашивании заговора с целью усадить на престол сына. Давайте почитаем, как об этом рассказывает Флавий.
«Приведя это в свое оправдание перед Антонием, Ирод решил дольше не оскорблять юноши и Александры, тем более что и жена его Мариамна усиленно упрашивала его предоставить первосвященническую власть ее брату, к тому же и Ирод был убежден в соблюдении личных при этом интересов, потому что Аристовул [Аристобул], достигнув такого почета, не сможет уже уйти из страны. Поэтому он созвал друзей своих на совещание и стал сильно жаловаться на Александру, говоря, что она злоумышляет против царства и при посредстве Клеопатры добивается свержения его с престола, дабы при помощи Антония юный Аристовул получил престол вместо него. При этом он указал на незаконность и бесчестность ее домогательств, потому что Александра тем самым лишила бы и дочь свою ее высокого положения и вместе с тем вызвала бы смуты в самом царстве, которое он создал с такими трудностями и которого добился ценой неимоверных опасностей. Вместе с тем, продолжал он, он готов забыть все несправедливые домогательства и попытки лишить его власти и готов теперь передать первосвященническое достоинство ее сыну, вместо которого он раньше назначил Ананила [Аннания], так как [в то время] Аристовул был еще ребенком. Все это Ирод говорил не без задней мысли и крайне обдуманно, имея в виду ввести в полнейшее заблуждение присутствующих женщин и друзей. Тогда Александра в волнении отчасти от радости вследствие выпавшей на долю ее сына чести, которой она теперь никак уже не ожидала, отчасти из страха перед тем, как бы не навлечь на себя подозрения, стала со слезами на глазах оправдываться, говоря, что она действительно изо всех сил старалась добиться для сына первосвященнического достоинства, но отнюдь не злоумышляла против царской власти. Впрочем, говорила Александра, она не желала бы воспользоваться последней, если бы ей и пришлось ее достигнуть, так как уже теперь на ее долю выпала достаточно великая честь, что царствует Ирод, который один перед всеми умеет дать всей семье достаточную безопасность. Ныне же, закончила она свою речь, она совершенно подавлена благодеянием, оказанным ее сыну в форме предоставленной ему чести быть первосвященником, и она сама готова, безусловно, повиноваться во всем [Ироду], причем просит извинить ее, если она, вследствие родственных отношений или слишком понадеявшись на себя, совершила что-нибудь непристойное. После этого они помирились и в знак того подали друг другу руки. Этим, казалось, было устранено всяческое недоразумение» (ИД. Кн. 15. Гл. 2:7. С. 102).
И снова исследователи не верят в правдивость этой истории по той же причине, по какой не верит в нее и автор книги: Александра при всех ее пороках никогда не пошла бы на то бесчестье, которое предлагал ей Деллий. Вся история с портретами и гнусным предложением Антония прислать к нему Аристобула, по их мнению, придумана.
Причем опять-таки придумана, вероятнее всего, самим Иродом, чтобы выставить себя в как можно более выгодном свете и одновременно очернить тещу, представив ее женщиной не только коварной, но и безнравственной.
Анализируя текст Флавия, историки приходят к выводу, что реальные события развивались, скорее всего, следующим образом. Александра и в самом деле написала Клеопатре письмо, умоляя ее помочь добиться для Аристобула сана первосвященника. Клеопатра действительно переговорила с Антонием, но тому отнюдь не хотелось напрямую приказывать Ироду сменить первосвященника, так как он считал подобное назначение внутренним делом евреев. Тем не менее он послал в служебную командировку в Иудею Деллия, который должен был уладить дело так, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. Деллий, прибыв в Иерусалим, передал Ироду желание Антония «решить проблему», добавив, что патрон не собирается на него сильно давить.
Но Ирод, который уже не мыслил себя без короны, для которого пребывание на троне стало смыслом существования, окончательно уверился, что Александра плетет против него заговор. Но немедленно казнить ее значило бы бросить вызов Клеопатре, которая настроила бы против него Антония.
И Ирод принимает решение назначить Аристобула первосвященником в угоду «египетской подстилке» Антония, каковой он в душе считал Клеопатру. Одновременно он созывает совет, на котором обвиняет тещу и в попытке заговора, и в том, что во имя власти она готова была подвергнуть своего сына содомии, и только он, Ирод, сумел предотвратить такое развитие событий.
Александре в этой ситуации не остается ничего другого, как оправдываться и высказывать благодарность за милость, оказанную ее сыну.
Но из ее речи Ирод, которому из-за болезни уже давно всюду мерещатся враги и заговоры, приходит к мысли, что на самом деле сама Александра вынашивает тайные планы по примеру своей тезки-прабабки стать царицей.
Александра после того совета окончательно поняла, что ее зять — «ужасный человек». С того дня она была убеждена, что Ирод в любую минуту может умертвить и ее, и сына, с тех пор она жила в непрестанном, сжимающем сердце страхе. Очень скоро ее опасения подтвердились: объявив Аристобула первосвященником, Ирод установил за тещей постоянное наблюдение, и таким образом она, как и Гиркан, фактически стала пленницей, ежечасно трясущейся за свою жизнь.
Таким же пленником стал и Аристобул, к которому был приставлен конвой, называвшийся почетным эскортом.
Согласитесь, что единственным выходом из этой ситуации был побег, и было только одно место на земле, куда Александра могла бы бежать, не опасаясь, что Ирод сможет достать там ее и сына, — в Египет, к Клеопатре.
* * *
Согласно плану, предложенному Клеопатрой, Александру и Аристобула должны были ночью под видом покойников вынести из города в гробах[40]. Затем в течение пары часов они должны были добраться до Яффо, где их уже ждал присланный царицей Египта корабль.
Однако, похоже, удача и в самом деле окончательно отвернулась в те дни от последних Хасмонеев и была целиком на стороне Ирода. Раб Александры Эзоп разболтал об этом плане царедворцу Саббиону, входившему в свое время в число приближенных Гиркана и Малиха. Все последние годы Саббион опасался, что Ирод припомнит ему участие в заговоре, а тут к нему в руки попала секретная информация, позволявшая выслужиться и заслужить полное прощение царя.