. Он принес неутешительные новости: в кавалергардском полку, где Николай Михайлович служил после Академии Генерального штаба вот уже третий год, опять проявились настроения в пользу самозванца. Впрочем, уже практически никто не считает Николая самозванцем. Даже дуракам уже стало понятно, что идет противостояние дяди и племянника. Причем если в первых случаях это было просто глухое роптание на существующую власть великого князя Владимира, на изоляцию Санкт-Петербурга, на бегство многих к цесаревичу, то теперь в полку открыто говорят, что цесаревич отца любил и никогда не поднял бы на него руку. Несколько кавалергардов, нимало не смущаясь присутствием Николая Михайловича, обсуждали опубликованный в «Московских ведомостях» и «Речи» рассказ императрицы Марии Федоровны о подробностях покушения. Некоторые вспоминали рассказы приятелей из Конно-гренадерского и Гродненского гусарского о справедливости цесаревича, его внимании и участии в жизни полков. Наконец, прозвучало самое страшное: «Да если бы он был цареубийцей, давно бы уж на Петербург бы пошел! Сил-то у него больше, чем у «Володьки»!» И тут же во внезапно повисшей тишине прозвенело: «А если «Он» пойдет, ты что делать станешь?»
Симптомы были угрожающими. Верные люди докладывали, что во всех присутственных местах сейчас почти пустыня. Чиновники рангом повыше частью сбежали к Николаю, а частью сидят по домам, симулируя самые экзотические заболевания. Мелким чиновникам податься некуда, но и они старательно поддерживают необъявленную «итальянскую» забастовку – на службу ходят, но практически ничего не делают.
Проклятый матрикант проявил несвойственные ему благоразумие и выдержку. Вместо того чтобы немедленно броситься в атаку на Питер, он спокойно выжидал в Москве. И копил силы. Вот только вчера пришло сообщение, что область Войска Донского направила выборную старши́ну в Москву. Зачем? Не нужно быть предиктором, чтобы предсказать: они направляются к проклятому «цесаревичу» выражать свою покорность. А этот мерзавец Чихачев? Ведь при личной встрече однозначно выразил свою лояльность! Но на следующий день перебрался из-под шпица под защиту фортов в Кронштадт. Вместе со всем штабом. В Морведе теперь только вестовые и остались. И все боеспособные корабли туда угнал, оставив в Питере только разъездной катер для связи. Мотивировал «сложностью момента», скотина. Может, их семьи в заложники взять? Здесь так не принято, но ведь начать никогда не поздно, правда? А то ведь, не дай бог, во время прохода английского флота какой-нибудь казус случится! Вроде шального выстрела с форта. Или случайного включения крепостного минного поля. Кстати, а англичане…
– …Ваше императорское высочество, – сэр Роберт Бернет Дэвид Мориер[28] слегка поклонился, – то, что вы просите, осуществимо, но что вы можете предложить правительству ее величества взамен?
– Если правительство ее величества согласится оказать нам реальную помощь в борьбе с самозванцем, мы готовы пойти на самые широкие уступки в Туркестане.
– Под «реальной помощью» вы подразумеваете военное вторжение? – Сэр Роберт снова чуть наклонил голову.
– Да, именно так! И за эту помощь мы пойдем на любые мыслимые и немыслимые уступки! Я согласен с генералом Макгрегором[29], что до сих пор Россия слишком часто нарушала взятые на себя обязательства. Понимая, что это не добавляет открытости и искренности в наш диалог, я тем не менее готов предоставить любые гарантии нашего немедленного ухода из Туркестанских ханств, отвода наших войск от Панджшеха и скорейшего оставления Мерва. Мало того – я немедленно прикажу следующей на Дальний Восток эскадре повернуть назад!
Сэр Роберт вскочил на ноги, как ошпаренный кот. Такое предложение бывает у дипломата только раз в жизни, и Мориер не собирался его упускать.
– Я немедленно информирую правительство ее величества о ваших предложениях… – Он на мгновение запнулся, но уверенно закончил: – Ваше величество…
…Да, единственным успехом его политики можно считать переговоры с англичанами. Но медленно, боже, как же медленно!..
– …Ваше императорское высочество, – адъютант стоял все так же, вытянувшись перед его столом, – генерал Ванновский безотлагательно просит вашей аудиенции в связи с новыми разведданными…
…Через час лорд Валлентайн тихо сидел, обхватив голову руками. Матрикант готовится к атаке на Питер, причем в его распоряжении бронепоезд и несколько бронеавтомобилей с крупнокалиберными пулеметами. Как это проклятый «Рукавишников» не предоставил «цесаревичу» еще пары бомбардировщиков?!
Впрочем, теперь надо что-то решать. Лорд Валлентайн сосредоточился. А если?.. Если просто взорвать железнодорожное полотно, то толку от бронированного монстра не будет? Ну, если просто взорвать – починят, причем довольно быстро. А если взорвать мост?
Рассказывает Еремей Засечный
Вот уж не думал не гадал, что плечи мои погонами украсятся! Будет теперь чем перед отцом да дедом похвастаться! Признаюсь – давненько я мечту лелеял в родную станицу вернуться. Но не просто так, а приобретя определенный статус и положение. Чтобы нос родственничкам утереть – вот, мол, вы меня из дому ни за что ни про что выгнали, а я сам в люди выбился. Правда, даже в самых смелых мечтах я не думал, что по военной линии пойду. Рассчитывал, что максимум купцом третьей гильдии заделаюсь.
Но самое интересное – Хозяин обещал, что мои нынешние погоны – не последние. И быть мне офицером. Продолжай, мол, Ерема, повышать свое образование. Тогда через три-четыре года мне только выбрать останется – по строевой части карьеру продолжать или по инженерной. А и то ведь верно – как дал я в прошлом году уговорить себя поступить в нашу заводскую академию, так ведь уже и сам сейчас чувствую себя совсем другим человеком. Образованным! Вот ведь раньше мне и в голову не приходило употреблять в разговоре слова «статус» и «карьера»…
Правда, Сашка, секретарь хозяйский, и тут меня, стервец, обскакал – сразу звание вольноопределяющегося получил – до офицерского всего полшажочка. Ну да и ладно! Еще посмотрим, кто кому годков через десять будет козырять!
Но погоны-то отрабатывать надо! Вот и тронулись мы в путь на столицу. Как Хозяин выразился: пощупать супостата за теплое вымя…
Шли по железной дороге. Впереди наш бронепоезд грозный… хотел сказать «летит»… Продвигается… неспешно… скачками по 15–20 верст. Это Хозяин осторожничает. А ну как, говорит, найдется у врагов наших светлая голова и додумается эта светлая голова до артиллерийской засады. Бронебойных снарядов для полевой артиллерии пока нет, но ведь можно поставить «на удар» трубки шрапнелей…
Потому перед «Железняком» нашим разведка многоэтапная проводится. Сначала конная скачет. Да не просто так, а десяток групп веером. С охватом на пять верст в каждую сторону. Пройдут два десятка верст, доложат, что все в порядке – следом инженерная разведка на дрезине моторной путь проверяет. Проверит, доложит – следом бронелетучка идет. И только потом, если все в порядке, наш «Железняк» идет.
Сразу за нами группа поддержки и усиления: эшелон с пехотной и саперной ротами, кавалерийским эскадроном да броневиками на платформах. И уж за этим эшелоном следуют еще несколько на расстоянии пяти верст. Там все остальные войска: пехотный и кавалерийский полки, саперный батальон, артиллерийский дивизион.
Вот таким походным ордером и идем потихоньку. День идем, два идем… Подходим к Твери…
Тут Хозяин напрягся изрядно. Место, говорит, больно удобное для засады – достаточно нас на мост запустить да под нами его и взорвать. Два раза саперы мост проверили! Все, говорят, в порядке, мин нет! А Хозяин не верит, опасается… Сам полез проверять. Проверил, ничего не нашел. Но команду на движение так и не отдал! Почти целый час на путях у въезда на мост простоял, все противоположный берег разглядывал. То своими глазами, то в бинокль. А потом Ляксандра Михалыч мне и говорит:
– А возьми-ка ты, Ерема, два десятка дружинников да сходи на тот бережок. Оглядись там хорошенечко. Вот там домики какие-то стоят, на дачки похожие? – в них обязательно пошарьте! Только… реку форсируйте пятью-семью верстами далее! Мало ли что…
Интерлюдия[30]
Лейтенант Альфред-Яков Бруммель закончил Минный класс лучшим в выпуске и считал себя истинным профессионалом в минно-взрывном деле. Сейчас, расположившись в уютном флигеле дачного дома купчихи Морозовой, что стоял в двух верстах от моста, лейтенант внимательно наблюдал за действиями «николаевцев».
«Николаевцы» проверяли мост уже по второму кругу. Однако Бруммель не сомневался, что и в этот раз они ничего не найдут.
Просто поставить – просто обнаружить. Эту науку лейтенант выучил давно. Но ведь возможны и случайности. Вот на такой случай Бруммель и рассматривал в мощный морской бинокль суетящихся на мосту людей. Начни кто из них пристально, перегнувшись через ограждения, смотреть вниз, замаши руками, засуетись и… Бруммель вмиг опустит рубильник, замкнув взрывную цепь.
Рядом с каждой опорой моста было заглублено по десятку минных букетов, состоящих из морских мин, гарантированно разрушавших опоры моста и сбрасывавших фермы в реку.
Слава богу, пронесло, и вторая группа проверяющих покинула объект. Но почему «николаевцы» продолжают медлить? С момента окончания проверки прошло почти два часа, но никакого движения не видно! Неужели они все-таки что-то увидели? Так чего ждут? Ищут лодки, чтобы подойти к опорам по воде?
А, нет… Началось! Блиндированный поезд пошел по рельсам. Собственно, прямой приказ великого князя был достаточно прост – разрушить мост. Но Бруммель на свой страх и риск решил несколько расширить задание – взорвать мост вместе с бронированным чудовищем.
Лейтенант смахнул выступившую испарину со лба и крикнул саперам, старательно изображавшим артель граборов, что можно отложить ружья и выйти из сарая во двор. Пальцы Бруммеля закаменели на рубильнике. Вот сейчас… сейчас… Но что это? То, что подъезжало сейчас к мосту, совсем не походило на описание «Николаевского монстра»! Монстр был размером с броненосец и нес крупнокалиберные орудия. А это… Просто две платформы и паровоз!