– Прошу простить, ваше величество, там в постели его возвращения ожидает графиня. С ней что прикажете делать?
– Гоните ее к чертям, не до нее сейчас. Впрочем… – Я вспомнил слова Дианы и уточнил: – Вежливо гоните. Со всей любезностью. Ну, вы при дворце службу несете, сориентируетесь по месту.
– Сделаем, ваше величество!
Появились носилки, и Вовку вынесли.
Да, я тут «ваше величество». Но не «государь». Я один «из». Пусть и не один из многих. Хотя «величеств» сейчас в мире чуть меньше, чем белочек в парке. Да что опять мне эти «белочки»?! Вот уж царственная семейка! Ладно, пустое. Что делать? Вот вопрос вопросов.
Вернулся поручик.
– Ваше величество, дозволите?
Киваю.
– Что там?
– Там это…
Устало замечаю:
– Ну, что вы, Шмидт. Словно на свидании с барышней-гимназисткой, к которой не знаете, как подступиться. Что там?
Офицер кашлянул в кулак.
– Ваше величество, она отказывается уходить. Сидит возле него на постели, вытирает платочком ему лоб и щеки. И бурчит на нас. Я понимаю, но не понимаю, как выполнить ваше повеление. Силком выпроводить вы запретили, а так уходить она не хочет.
Я с минуту размышлял.
– А, Шмидт, и черт с ней. Пусть сидит. Только приставь туда бойца своего со сменой караула каждые два часа, чтоб глаз не спускал. Чтоб она с ним в порыве нежности чего худого не сделала. Понял?
– Так точно, сделаем!
– Да, и медика туда рядом. Тоже со сменой караула. Мало ли что там приключится. И верните его Отечеству, некогда с ним возиться!
Офицер несколько скабрезно поинтересовался:
– Ваше величество, а если она его… или ему… ну, того… Что делать?
Хмыкаю. Вот же фантазеры господа гвардейские офицеры!
– Так, охальник, не морочь величеству голову. Ступай, делом займись. Доложишь, как Владимир Борисович изволит проснуться или случится чего непредвиденное.
– Слушаюсь!
Вот уж глупая оперетка на мою голову!
Да хоть водевильчик!
Кто в Империи главный сейчас? Вовка – нет. Сашка? Тоже тот еще фрукт… Как ни смешно, но пока главный тут я.
Тут в кабинет ворвался Борис и с совершенно диким взглядом осмотрел помещение. Найти тело под покрывалом было несложно. Муж бросился к покойнице, откинул покрывало и зарыдал, причитая…
Быстро он, однако, прибыл. Ну, Высочайший Консорт. Есть, видимо, средства экстренной доставки.
Я отвернулся. Маша не стала краше за истекшее время. Ничего живого в ней уже не было. Воск, гипс и стекло. Оскал стал еще страшнее. Я не судмедэксперт, но на фронте в свое время повидал тысячи покойников в разной степени целости и разложения. Нет, Маша выглядела прилично, потом за дело возьмутся профессионалы, ее приведут в полный порядок, проведут бальзамирование и прочие необходимые процедуры, ведь гроб (открытый или под стеклом) с ее телом посетит по протоколу Константинополь, Новый Царьград, Москву, Санкт-Петербург, с тем, чтобы навек упокоиться в Петропавловской крепости рядом со своими царственными предками.
– Миша…
Оборачиваюсь.
– Да, Борис.
– А почему она лежит на полу?
Пожимаю плечами.
– Я распорядился ничего не трогать. Придут следователи, судмедэксперты, а тут все затоптано, государыню переложили в другое место, на диван, например. Что мне скажут?
Он нехотя кивнул.
– Да, пожалуй, вы правы. Просто… Как она умерла? Кто ее видел последним?
Ну, Мишенька, тут и смертушка твоя пришла. К тебе сегодня будет очень много вопросов, будет множество вдумчивых бесед и прочих протоколов с осмотрами.
– Борис, последним живой видел ее я. Мария изволила меня пригласить выпить по бокалу вина в честь пожалования мне титулов Кесаря, Местоблюстителя и Наместника.
Вдовец застонал и прикрыл глаза.
– Ей же нельзя было вообще пить! Она принимала очень сильные препараты! Вообще нельзя пить спиртное! Куда же вы смотрели…
– Я понимаю ваше горе. Я скорблю вместе с вами. Она мне была и как мать, и как старшая сестра. Но откуда я мог знать о том, что она на препаратах и ей нельзя пить? Почему медики не предупредили меня? Разве это не их обязанность следить за здоровьем и диетой Ее Всевеличия? Почему медицинская бригада не убедилась, что с ней все в порядке после моего ухода? Как так получилось, что Мария продолжала пить спиртное, судя по бутылкам, и медики ее не остановили? Это халатность или злонамеренность?
Борис кивнул.
– Да, простите, я не совсем контролирую себя…
– Я понимаю.
– Маша, Маша… Что ж ты наделала…
Да, вопрос был хороший и актуальный. Вот уж действительно «наделала», и я не очень понимаю, что делать дальше.
– Борис, простите, что я в такую тяжелую минуту, но дела не ждут.
Он с трудом оторвал взгляд от лежащей на полу Марии.
– Дела? Какие могут быть сейчас дела?
– Я понимаю ваше состояние. Но так получилось, что на данный момент я, как Местоблюститель, исполняю обязанности Императора-Августа. И помимо организации похорон, у меня есть и текущие государственные дела.
– О каких делах вы говорите? Оставьте меня в покое! Дайте мне побыть с моим горем наедине!
– Простите.
Я поднялся и вышел за дверь. Да, не вовремя я сунулся с этим. Но… Но что мне делать? Прекрасный пасьянс – спящий Вовка, с которого пылинки сдувает его графиня, Сашка, которого обещают привезти (вроде нашли его в какой-то компании, и конечно же не совсем трезвого (мягко говоря), но обещают прокапать и привести в чувство). Шестнадцатилетние близняшки тоже отрывались в каком-то ночном клубе и все норовили сбежать от своих телохранителей. Вновь рыдающий над телом жены Борис. Вот такой у меня расклад. Невеселый, прямо скажем.
Я могу надавить на Вовку, но тот скорее вместо меня согласится лететь на Марс, а не сидеть на троне. Да и знаю его как облупленного. Бедная Империя, если Господь дарует ей такого правителя. А кто вместо? Сашка? Ну, восемнадцать лет скоро, но объективно говоря, все еще юнец. Ему бы еще годика два-три опыта. А лучше пять. Настоящего опыта, без дураков. Не такого, как у меня, конечно, это у меня за плечами шесть десятков лет опыта, две войны без дураков, я боевой офицер и генерал, а не только брат царя. У них же такого опыта нет и взять его негде. Даже Борис, хоть и блестящий ученый, но, как и все яйцеголовые, он не от мира сего, вечно погружен мыслями во всякие изыскания и прочие научные открытия. Как такому управлять Империей, раскинувшейся на два мира и с перспективой на третий?
Ох, Маша-Маша, как же ты не вовремя! Зачем ты меня назначила? Меня тут съедят! Только наивные обыватели думают, что должность и титул что-то значат. Точнее, значат, да так, что мало не покажется. На тебя родного уже открывается охотничий сезон, и охотники будут хвастаться друг другу, кто первый тебя завалил.
– Ваше величество, чаю не желаете?
Оборачиваюсь. Милая девчушка. Лет шестнадцати. Рыжая, как огонь. С яркими веснушками.
– Ты кто, красавица, и что здесь делаешь?
Она покраснела. Хотя рыженькой покраснеть…
– Я? Я – Женя. Э-мм, Евгения Антоновна Андреевская, гоф-юнг-фрау, рада служить Вашему Величеству.
Ага, надо навести справки, но если это то, о чем я думаю, то Андреевские – старый дворянский род то ли с XVII, то ли с XVIII века. Высочайше пожалованы дворянским достоинством за заслуги перед Отечеством. А что на кухне – так и кухня-то не простая, на Острове, кормит саму императрицу и приближенных к престолу. Это вам не трактир на Пятницкой.
– А чем ты, Евгения Антоновна, здесь занимаешься?
– Готовим праздничные угощения к Богоявлению, а потом к Крещению. Работы всем хватит. Много нужно успеть сделать. И тут на Острове, и на островах Святого Семейства покормить, и в Городе раздать желающим от имени Ее Всевеличия. В церквях раздавать будут.
– А ты тут откуда?
– Так мама у меня тут гоф-кохом на Главной кухне, а я вроде как на подхвате и ремеслу учусь. – Она улыбнулась. – Хороший кулинар всегда в цене.
Киваю. Смышленая девочка. В маму. А мама у нее, согласно «Табели о рангах», IX класс. Равна гвардии поручику. Того же космодесанта, к примеру. Да и сама Женя соответствует по «Табели» гвардии подпрапорщику. И с юмором у нее все хорошо. Далеко пойдет. Если замуж за дурака и пропойцу не выйдет по большой любви или залету. Присмотреться надо.
– Вот что, Евгения. Можно к тебе просто по имени обращаться?
– Почту за честь!
Да, далеко пойдет.
– Ты же тут все знаешь, все порядки здешние, как все работает, кто работает и все прочее? Так?
Кивок.
– Ну да, так. Но что делать-то надо?
– Я тебя сейчас представлю старшему офицеру Службы Безопасности Двора. Представлю как свою помощницу.
Она захлопала глазками:
– Помощницу? Меня?!
– Да. Слушай задачу. Вводится особый протокол безопасности. Ничего из того, что уже приготовлено, не должно попасть в рот никому из членов императорской фамилии, включая меня, и офицерам СБД. Все продукты должны быть убраны из кухни в хранилища и опечатаны. С ними эксперты СБД разберутся позже. Вместо этих продуктов будут доставлены герметичные контейнеры с полуфабрикатами или ингредиентами. Готовить только из этого. Местные продукты могут быть отравлены. Такая информация есть, потому и введен режим безопасности. Поняла?
– Поняла…
Она стояла бледная, как смерть. Впрочем, я наговариваю. Бледная, как смерть, лежала на полу в кабинете. А эта Евгения еще ничего.
– Так вот, твоя задача проследить, чтобы продукты для всяких блюд брались только из привезенных контейнеров, которые вскрывались в твоем присутствии или в присутствии кого-то из СБД. И еще. Если увидишь на кухне чужого, незнакомого человека, дай знать кому-то из СБД. Сама ничего не предпринимай. Давай без героизма. Договорились?
– Да.
– Вот и славно. После всего этого, когда все закончится, подойдешь ко мне, не обижу.
Женя неожиданно надулась.
– Я не за деньги и не за пряники, ваше величество. Ничего не надо.
Ух-ты какая.