Да, нужно ее забирать. Документы на перевод лейтенанта Хелен Тилль в Армию Селены уже поданы. Тут скоро черт знает что начнется…
Элена принесла чашку кофе, и аромат его тут же наполнил комнату.
– Мигел…
– Спасибо, солнышко. Я тебя люблю.
– И я тебя.
– Ваше Всевеличие, большая Честь, во Славу Господа нашего, Ваше Величество, Светлейшая, Светлейшая, Ваше Величество, Светлейший, Светлейшая, Ваше Величество…
Митрополит Селенский и Ближнего Космоса Никодим приветствовал нас у входа в древний собор. Светлейшая и Светлейшие – это про Екатерину, Диану, Мишу и Ярославу. Не пройдет и часа, как они тоже станут Величествами и Высочествами. Марсианскими.
Собор старый. Подворье нашей Лунной Православной Церкви. Что не удивительно. «Мина» же это и значит по-гречески «Луна», вот и озаботился Великий перед самой своей кончиной. И Церковью, и собором. Михаил Великий был воином, святой Мина Фригийский тоже был воином, так что хоть покровитель достойный здесь у Царства Марсианского будет.
– Привет, пап.
– Привет, сын. Привет, малая!
– Здравствуй, дедушка…
Лунный подхватил ее на руки и понес в собор. Они сюсюкались. Катя смеялась и тискала дедушку. Вот и хорошо. Хоть тут у нас все стабильно.
Отец внучку действительно любит, холит и лелеет. Любимая внучка. Я думал, что на Мишку он больше обратит внимания, но, видимо, Мишка еще не дорос до деда. А вот Катька… С Катькой дед любил возиться всегда. Привозил ей всякие игрушки, лежал на полу в детской, когда она на нем прыгала или рассказывала всякие секреты о своих куклах и задумках.
Меня это удивляет до сих пор. Почему именно она? Куча же внуков и внучек уже.
– Дедушка, я так хочу собачку, настоящую живую, а мама не разрешает. Ты мне подаришь собачку?
Дед серьезно посмотрел на сидящую на руках внучку.
– Подарю. Но при одном условии.
– Я согласна, я согласна, я согласна!!!
Она аж запрыгала на руках дедушки.
Но Лунного было трудно сбить с линии. Тем более четырехлетней девочке. Пусть и любимой внучке. И почти Величеству.
– Катя. Это будет ТВОЯ собачка. Ты за нее отвечаешь. Не мама, не фрейлины с гувернантками, не прислуга. ТЫ. И только ты. Ты ее кормишь, наливаешь ей водичку попить…
– Да, я согласна! Хочу-хочу!!!
– …выгуливаешь ее минимум два раза в день…
– Да, я согласна!
– …в любую погоду. В дождь и снег. В страшную метель и ураган. И не может быть разговора о том, что ты хочешь спать…
– Да! Да!
– …убираешь за ней какашки с газона.
Внучка замерла.
– Какашки?
Дед кивнул.
– Да, какашки. Девочка моя, ты – царица. Но у тебя появится подданный. Собачка. И все, что будет происходить с твоим подданным – это твоя ответственность. А это не только игры и веселье, но и какашки. Не надейся на слуг. Это твой подданный. Лично и исключительно твой. Заботься о нем, хорошо?
Катя задумалась. Потом кивнула:
– Да.
Лунный царь кивнул:
– Сегодня у тебя будет собачка. Выберу лично.
– Спасибо, дедушка. Я не буду его обижать. Клянусь.
Сказано было серьезно, и дед кивнул.
– Вот и славно. ТВОЯ КЛЯТВА принята. Ты растешь. Будь хорошей хозяйкой и хорошей царицей.
Мы зашли в собор.
Кого тут только не было за прошедшие века. Великие люди входили и выходили. Менялись, словно тени. Мы тут ничем не лучше. В лучшем случае где-то построчно упомянут в Императорской Энциклопедии.
Никодим уже на своем месте.
Дальше сложная церемония. Сначала мой царственный отец сообщил, что его повелением учреждена новая Корона – Царство Марсианское. Потом выступила моя августейшая невеста, которая сообщила присутствующим и слушающим/смотрящим, что она Высочайше признает новую Корону и благословляет меня на Царство.
Падения ниц не требовалось. Просто я опустился на колени.
Митрополит Селенский и Ближнего Космоса торжественно что-то бубнил. Я не вслушивался. В принципе, я знаю, о чем он.
– Поднимись с колен, сын мой.
Вот и славно. Уже спина затекла тут так стоять. Да и колени не казенные. Пусть и подушечка.
Митрополит Селенский и Ближнего Космоса Никодим провозгласил:
– Царь Марсианский Михаил Первый!
Меня обнимает и целует невеста, отец, присутствующие… Диана подходить не стала. Ну, нарушить Протокол – святое дело. Я не пойду к ней. Я не Иуда целовать при всех…
Вот я и царь. Грехи мои тяжкие.
Зачем мне вот это все надо? А вот ради этой девочки, которая хочет собачку.
– Папа, а дедушка сказал, что сегодня привезет мне собаку.
Киваю.
– Привезет. Дедушка всегда выполняет обещания. Но пока мы тут заняты. Потерпи.
– Хорошо. А долго?
– С часик. Потерпи, солнышко. Объявят тебя царицей и поедем.
Кивок.
– Хорошо.
Что ей наши взрослые игры? Ребенок хочет собачку. И какашки за ней убирать. Царица. Чем ей еще в жизни заниматься.
– Солнышко, ты помнишь, я сейчас опущусь перед твоим дедушкой на правое колено, произнесу клятву верности, он мне возложит большой длинный меч на плечо, дедушка скажет слова, я подпишу всякие бумаги, а потом наступит твоя очередь, помнишь?
Дочь кивнула.
– Да, папа.
– Ты, вот на ту подушечку, станешь на коленки. Я возложу корону тебе на голову. Она тяжелая, и я ее буду держать на весу. Не бойся.
– Хорошо, папа.
– Потом поднимешься на одно колено. Стоишь, преклонив правое колено. Дедушка коснется мечом твоего плеча. Меч красивый, но тупой. Он для церемоний, а не для боя. Не порежешься, не бойся. Он просто как игрушка для взрослых. Это не оружие. Что надо сказать дедушке, ты помнишь?
– Да, папа.
– А потом мы все поцелуем тебя в носик.
– И собачку дедушка привезет?
– Конечно, радость моя. Обещания и клятвы нужно исполнять. Всегда.
Ну, почти. По обстоятельствам. Но это уже взрослые игры.
– Ты сколько раз здесь была?
Марго пожала плечами.
– Кто ж знает. С самого детства.
– А я вот ни разу не был, хотя и учился много лет в Лицее под фамилией Остров.
Вновь пожатие плечами.
– Ну, носить фамилию Остров и быть Островым – это разные вещи. Это внутренний мир Семьи, в который не пускают чужих, даже если они свои.
Мы ехали на лошадях. Огромный участок для прогулок, выгула, конюшни и все, что с этим связано. Но это запретная зона для всех. Это как личная квартира императорской четы.
Я действительно здесь не был ни разу. Хотя пытался. Получил вежливый отказ. Хотел тут какую-то девочку из Лицея выгулять. Ага. Фантазер.
Сложная градация свои-чужие. Я вот Островым был в Лицее. И Вовка был. А Эби не была, хотя практически такая же Романова.
– А ты в Лицее кем была? Островой?
Вздох.
– Просто Романовой.
– А почему не Островой?
Императрица пожала плечами.
– К маме вопросы. Она так решила. Лиза тоже не была. Сказала мама: «Решим позже».
Вот и решили. Ох уж мне эти игры в выбраковку. Мама на том свете, а Марго на коне. Точнее на дивной кобыле. Выгуливает своего жениха, который тоже Романов, и он же Остров, он же… Вы поняли. Сложно всё.
– Здравствуйте, уважаемые зрители! Сейчас мы ведем нашу трансляцию из Императорского Центра детского и юношеского развития. Сегодня для встречи с учащимися сюда приехали Ее Императорское Всесвятейшество и Величие Государыня Императрица-Августа Маргарита Борисовна и Его Величество Кесарь Империи Михаил Александрович. Их Величества провели большую встречу с молодой сменой Империи, осмотрели аудитории, цеха и лаборатории…
Я хмыкнул и заметил сидящей рядом в лимузине Марго:
– Встречу с «молодой сменой Империи»? Интересно.
Императрица кивнула.
– Да. Я так повелела сказать.
Да, интересно девки пляшут.
– А зачем?
– А зачем мы туда ездили сегодня? Лицом поторговать? Мне нужны миллионы тех, кто хочет Новую Империю. Я сюда не для мебели пришла. Я много смотрела, как Благословенная ездила по Ведомствам Императрицы Марии, как горели глаза у детей и подростков при встрече с ней. Она для них была словно божество, понимаешь? Не в плане почестей или чего-то там. Ей это все было не нужно. Она хотела пробудить и вдохновить поколение… Я путано объясняю…
Киваю.
– Я тебя понял, солнце. Но это опасная затея.
Спокойное:
– Милый, это наша Миссия и она опасна изначально. Хочешь – сойди с поезда. Я прикажу остановить лимузин. Дверь справа.
Хмыкаю. Вот же стервочка на мою голову.
– Солнце, я уже не смогу сойти с этого поезда. Нас убьют вместе.
– Мне будет радостно лежать рядом с тобой в Петропавловской крепости.
– Это вряд ли. Тебя, или то, что от тебя останется при взрыве, похоронят со всеми почестями в Императорской усыпальнице. Таким, как я, там место не предусмотрено.
Сладкий зевок:
– Ничего. Я предусмотрю.
Пытаюсь образумить:
– Милая, ты не понимаешь, как это работает.
– Вполне понимаю. Я не девочка с улицы.
– Да, прости, я не хотел…
– Пустое.
Да, Марго росла прямо на глазах. Могла бы так Диана? И нет, и да. Если бы жизнь заставила ее принимать решения, то она бы точно так бы пошла по головам всех и вся. Не колеблясь. Но такой возможности у нее не случилось. А вот у Марго случилось. Да и гены у Марго совсем иные. Конечно, не генами едиными… Хотя гены, мои и Дианы, в Катеньке и остальных детях. А у Дианы гены Ухтомских и Коссиковских. Тот еще набор.
– Маргоша, и долго будет твоя самодеятельность?
Зевок, изящно прикрытый ладошкой.
– Всегда.