Обычные обеды проходили в Столовой палате, праздничные – в Грановитой. Они устраивались по случаю различных церковных праздников и для приема особо важных иностранных послов.
Кадило. Вклад царя Михаила Фёдоровича в Свято-Троицкой Сергиевой Лавры (Сергиев Троицкий монастырь). Мастера Кремля Серебряной палаты Д. Осипов и T. Пестриков. Золото, чеканка, чернь, 1616 г. Оружейная палата. Москва. Россия.
В сочинениях иностранцев о России есть описание различных празднеств в Москве. Например, Новый год отмечали 1 сентября. В этот день в Кремле на Дворцовой площади собиралось множество народу. В определенное время из Успенского собора выходил патриарх, навстречу ему из дворца по парадной лестнице спускался царь. В центре площади оба встречались и обменивались подарками. Затем патриарх произносил речь и всех благословлял. Народ после этого бросал под ноги царю грамоты с прошениями. Придворные их собирали и уносили для рассмотрения.
Два раза в год, 6 января и 1 августа, отмечалось Водоосвящение или Богоявление. Зимой на льду Москвы-реки прорубали прорубь и опускали в нее иордань – расписной деревянный ящик, увенчанный шатром. К проруби из Кремля под колокольный звон в окружении духовенства подходили патриарх, за ним – царь с боярами. Патриарх опускал в иордань крест и освящал воду, царь оставался на возвышенности. После церемонии патриарх брал из иордани воду и окроплял ею царя и всех присутствовавших. Затем слуги наполняли освященной водой различные сосуды и относили в Кремль. Простые москвичи тоже брали эту воду и даже купались в проруби.
Участие царя Михаила Фёдоровича в церковных праздниках должно было показать простым людям, что его власть носит сакральный характер и сама его личность неприкосновенна.
В конце правления Михаил Фёдорович пользовался не только уважением, но и любовью подданных. Их он заслужил своей разумной внешней и внутренней политикой. После Смоленской войны царь стал стремиться разрешать конфликты с воинственными соседями мирным путем. Например, когда в 1637 г. донские казаки по собственной инициативе захватили турецкую крепость Азов и предложили русскому государю взять этот город под свой контроль, он не стал спешить. Михаил понимал, что присоединение этого города было выгодным для страны, но грозило войной с турецким султаном. Поэтому царь решил лишь поддержать казаков и приказал послать им порох, провиант, деньги и продовольствие.
В итоге на несколько лет Азов превратился в центр казачьей вольницы. Только в 1641 г. новый султан Гусейн послал войско на штурм Азова. Пришлось казакам обратиться за помощью к Михаилу Фёдоровичу. Тот не стал единолично решать сложный вопрос и собрал в 1642 г. Земский собор. Представителям разных сословий задали один вопрос: разрывать ли с турецким султаном добрососедские отношения и готовиться к изнурительной войне или вернуть ему город Азов и продолжить мирную жизнь?
Представители духовенства и служилого сословия ответили: «Азов принять». Но делегаты от тяглого населения ответили, что оскудели от злоупотреблений воевод и поборов дьяков. Они хотят, чтобы городами руководили выборные губные старосты и чтобы налоги были уменьшены. Новые тяготы военного времени им будет очень сложно выдержать.
Прочитав все писания, поданные на собор, царь решил вернуть Азов Турции. Казаки с некоторым облегчением это сделали, поскольку осада турецких войск истощила их силы.
Трезвая оценка возможностей страны позволила царю Михаилу избежать новой войны и установить добрососедские отношения с Османской империей. Аналогичная политика позволила ему сохранять хорошие отношения и с Крымским ханством, хотя его правители неоднократно устраивали провокации по отношению к русским послам. Так, в 1637 г. русские послы И. Фаустов и И. Ломакин были арестованы в Крыму за то, что якобы привезли мало подарков. На самом деле подарки отсылались по заранее утвержденному ханом и царем списку.
Когда в Москве узнали о наглости хана, то некоторые горячие головы сразу же стали призывать к походу на Крым для отмщения за поругание послов. Но Михаил Фёдорович вновь решил пойти по мирному пути для разрешения конфликта. Он отправил в Крым дополнительные дары с сопроводительной грамотой. В ней он написал, что хочет мира «для царевой братской любви и дружбы», поэтому увеличивает количество подарков. Но в будущем «поминки» (дары), будут присылаться по прежнему списку.
Все это говорит о том, что для Михаила Фёдоровича «худой мир» был дороже «доброй ссоры». Он был противником войн, приносящих людям бедствия, страдания и горе. Ведь трудные Смутные времена оставили в судьбах многих людей тяжелый след. О них им напомнила смерть в 1642 г. знаменитого полководца-освободителя князя Д. М. Пожарского. В знак уважения к его заслугам Михаил Фёдорович лично проводил гроб полководца до городских ворот. Местом захоронения прославленного князя стал суздальский Спасо-Евфимиев монастырь.
Серебряная чаша царя Михаила Фёдоровича. Золото, серебро, камни драгоценные, жемчуг. Чеканка, резьба, ковка, чернь. 1618 г. Оружейная палата. Москва. Россия.
В 40-е гг. Михаил Фёдорович был еще не старым человеком, но бремя государственных забот существенно подточило его здоровье. Поэтому он стал задумываться о том, чтобы передать свой трон в надежные руки. Поскольку единственный сын царевич Алексей был еще молод и вряд ли мог самостоятельно управлять государством, царь решил найти ему помощника в лице мужа старшей дочери Ирины. Ему очень хотелось, чтобы тот состоял в родстве с европейскими королевскими домами, имел хорошее образование и воспитание и смог передать свои знания и опыт будущему царю Алексею.
Сближение с Данией подтолкнуло царя к мысли о том, что мужем Ирины может стать побочный сын датского короля принц Вольдемар. До него еще Б. Ф. Годунов пытался выдать свою дочь Ксению за датского принца Иоганна, но тот скончался до свадьбы.
В 1641 г. Вольдемар уже приезжал в Москву в составе датского посольства и, очевидно, приглянулся царю. Поэтому немецкому купцу П. Марселису было поручено обговорить с датской стороной вопрос о браке Ирины и Вольдемара. За это купцу обещали дать право на постройку железоплавильного завода и освобождение от пошлин на 20 лет.
Благодаря посредничеству Марселиса в январе 1644 г. Вольдемар прибыл в Москву. Обе стороны были заинтересованы в предстоящем браке. Датский король надеялся заключить с Россией союз против Швеции, датские купцы полагали, что получат право беспошлинной торговли с русской стороной. Михаил Фёдорович надеялся поднять престиж своей страны на международной арене и получить в лице принца хорошего помощника.
Однако, когда уже начались приготовления к свадьбе, выяснилось, что различие в вероисповедании жениха и невесты становится непреодолимым препятствием для брака. Вольдемар был протестантом и категорически отказывался принимать православие. Царь же считал, что женихом старшей дочери Ирины не может быть иноверец.
В итоге длительные переговоры о браке зашли в тупик. Дело осложняло еще и то, что по русским обычаям жених не должен был видеть невесту до свадьбы. Не будучи знакомым с Ириной, Вольдемар не испытывал особого желания жениться на ней. К тому же ему не нравилось, что сам он был изолирован от соотечественников и даже не имел права свободно передвигаться по Москве.
Будучи недоволен ситуацией, в которой оказался, принц решил бежать, но был пойман царской стражей. Получалось, что он находился в России на положении пленника. Это настолько раздосадовало Вольдемара, что он вообще прекратил все переговоры о свадьбе.
Вопрос с Вольдемаром разрешился только после смерти Михаила Фёдоровича. Новый царь Алексей Михайлович в августе 1645 г. позволит принцу вернуться на родину. Было очевидно, что для русских монархов время династических браков с отпрысками европейских королевских домов еще не пришло. Слишком много различий и в вероисповедании, и в образе жизни было между ними.
Провал плана по бракосочетанию дочери с датским принцем самым отрицательным образом сказался на здоровье Михаила Фёдоровича. К этому добавились неприятные известия о появлении в Польском королевстве новых самозванцев. Один из них выдавал себя за сына Марины Мнишек и Лжедмитрия, второй – за сына царя Василия Шуйского. Получалось, что польская сторона вновь хотела с помощью авантюристов разжечь Смуту в Русском государстве.
Весной 1645 г. царь занемог. Доктора после его осмотра сделали такой вывод: «Желудок, печень, селезенка по причине накопившихся в них слизей лишены природной теплоты, и от этого кровь водянеет и холод бывает. От того же цинга и другие мокроты родятся».
Врачи решили, что царя излечит «рейнское вино с травами и кореньями», а также строгая диета, которая подразумевала отказ от ужина и употребления холодных и кислых напитков, т. е. кваса и ягодных морсов.
Однако Михаилу Фёдоровичу не стало лучше. Доктора вновь осмотрели его 26 мая и отметили следующее: «Желудок, печень и селезенка бессильны от многочисленного сидения, от холодных напитков и от меланхолии, сиречь кручины». Были назначены промывание желудка и различные травяные бальзамы. Но они не принесли никакого результата. Судя по всему, еще не старого царя убивали нездоровый образ жизни, связанный с длительным сидением на различных церемониях, и депрессия от неудач в переговорах с Вольдемаром. Но могло у него быть и какое-то хроническое желудочное заболевание, например гастрит или язва. Ведь в детстве он много голодал.
В свои именины 12 июля Михаил Фёдорович, как обычно, отправился на утреннюю молитву в храм. Но там он упал в обморок. На руках его отнесли во дворец. К вечеру его состояние стало критическим. Больной жаловался на сильные боли в животе. Никакие лекарства ему уже не помогали.
Предчувствуя скорую кончину, царь попросил привести к нему супругу Евдокию Лукьяновну, сына Алексея с воспитателем Б. И. Морозовым и патриарха Иосифа. Всем он сказал свое последнее слово. Царевич Алексей получил отцово благословение на царство. Но при этом его воспитателю Морозову было велено и впредь опекать подопечного, заботиться о его здоровье, учить «страху Божьему и всякой премудрости», поскольку будущему царю было только шестнадцать лет.