пойду приму душ.
– Слушаюсь,сэр – поклонившись, ответил Вольф и пригласил Михаила следовать за ним.
Они прошлиопять анфиладами комнат и коридоров, спустились по лестнице и завернули поднее, в затемненное помещение, одна стена которого была полностью закрытасветящимися мониторами. Беловский быстро оценил обстановку, заметил еще двоихохранников и спросил Вольфа:
– Есть ли тут другиепомещения?
– Да, задверью – комнаты отдыха.
– Тамкто-нибудь сейчас отдыхает?
– Нет, сэр,после того переполоха, который вы устроили, все на ногах.
– Покажите мнеэти комнаты!
– Прошу вас,сэр…
Они прошлив небольшое помещение, где кроме кровати, стула и маленького столика большеничего не было. Беловский, ощупывая стены, спросил:
– Из какогоматериала они?
– Этомонолит, сэр. Толщина три с половиной фута.
–Слышимость как?
– Абсолютнотихо, сэр. Окон нет, двери мощные и звуконепроницаемые, кондиционируемаявентиляция регулируется при помощи пульта рядом с кроватью. Тут хорошоотдыхать.
– А еслитревога?
– Тревога унас такая, что и мертвого разбудит.
– Этохорошо.
– А ктовключает тревогу?
– Тот, ктоследит за камерами, или внешняя охрана, или она включается автоматически, есликто-то проник на территорию снаружи.
– Я виделперед мониторами двух охранников. У каждого есть тревожная кнопка?
– Конечно! Мыпродублировали!
– Сколькодлится дежурство?
– Мыстараемся не утомлять людей, поэтому они работают у мониторов два часа, послечего меняются с наружной охраной и идут погулять на воздух.
– Эторазумно.
– Да, сэр!Я завел такой режим после того, как один уснул на посту.
– Он ещеработает?
– Ну чтовы! Мы его сразу уволили! Более того, ему пришлось покинуть архипелаг.
–Меняются сразу оба?
– Нет,каждый час меняется только один человек, это сделано для того, чтобы передмониторами все время был кто-то свежий.
– Оченьразумно, мистер Вольф! Я надеюсь, график смены вы расписали не ровно по часам?
– Ну чтовы, сэр! Смена происходит двадцать третью минуту каждого часа.
– Я вижу,что вы хороший специалист. Мистер Коэн умеет подбирать людей.
Михаил посмотрелна часы, которые были в углу каждого монитора. Было около семи утра. Значит, сменапридет где-то через пол часа. Он активировал из своего приемникаголографическую модель виллы и стал расспрашивать у Вольфа разные подробности.Тот, видя, что специалист из Моссада уже располагает секретной голограммой,проникся к нему полным доверием, абсолютно ничего не подозревал и выкладывалему все как на духу.
– А теперь,познакомьте меня с персоналом – попросил Михаил.
Вольфнемедленно подал команду, оба охранника вскочили со своих мест, и замерли передними. Но не успели они сфокусировать свое зрение на Беловском, как ужекувыркались, сметая стулья в глубоком нокдауне. Вольф от неожиданности открылрот и вытаращил глаза. Беловский улыбнулся и пожал плечами:
– Они оставилитревожные кнопки. Я их уволил.
После чегокоротким ударом сложил начальника охраны пополам, унес в комнату отдыха иположил на кровать. Вернувшись назад, он осмотрел провинившихся охранников,приподняв по очереди их головы, добавил по короткому сотрясающему мозг удару,для уверенности, и тоже унес в комнаты отдыха, где крепко связал всех троихпроводами, которые оторвал от настольных ламп.
Потом онвнимательно осмотрел все мониторы, заметил копошащегося в саду садовника, судовлетворением отметил, что камеры были установлены не только снаружи, но и впомещениях. Увидел повара у плиты, доктора, озабоченно склоненного надкомпьютером, горничных, поливающих цветы и гладящих белье, запомнил, кто, гденаходится, и направился в сторону кухни.
Когда онпроходил по длинному коридору, из двери справа неожиданно вышладевушка-креолка, видимо тоже горничная. Беловский, улыбнулся ей, вежливопожелал доброго утра и, как ни в чем не бывало, пошел дальше. Через несколькошагов он обернулся: горничная стояла на том же месте и почему-то внимательносмотрела на него. Кто знает, что это за девица и что у нее на уме? Может онапросто изучает нового симпатичного сотрудника, а может она и есть агент шейха? Оставлятьее было небезопасно. Вдруг она заглянет к охранникам, чтобы сменить у нихпостель? Поэтому Михаил, сконцентрировав все свое обаяние, и направив его всторону креолки в виде лучезарной улыбки, произнес:
– Проститеменя, мисс! Я первый день работаю тут и не могу найти кухню. Вы не покажете мнеее?
Девушкаизобразила недовольное лицо, будто ее отвлекают от очень важных дел, как быговоря всем своим видом: «Ну что с вами сделаешь!», кокетливо поправила волосыи неповторимой креольской походкой, направилась к Беловскому.
– Вы надолго кнам? – игриво спросила она.
– Все можетбыть, – голосом бархатного леопарда ответил Михаил.
– Вы изЕвропы?
– Нет, изИзраиля.
Девушкахлопнула огромными ресницами:
– РазвеИзраиль не в Европе?
– Нет, он не вЕвропе. Но разве это имеет какое-то значение?
– Мне нравятсяпарни из Европы – надула губки креолка.
– Но в Израилепочти все из Европы.
– Правда? Агде же тогда израильтяне? – искренне удивилась она.
Беловскийподумал: если это агент, то она очень хороший агент, так как играет глупуюдевушку безупречно.
– Это сложныйвопрос, мисс…
– Джулия, сэр.Джулия Косанна.
– Оченьприятно, мисс Джулия, протянул ей руку Михаил. – Я Дэвид Винник. Мне оченьприятно, что вы первая, с кем я познакомился в этом доме.
Она звонко хихикнула:Сначала вы познакомились с Амалем, Гуно и Парту.
– Это теохранники?
– Угу!
– Мне оченьжаль…
– Ну что вы!Это было так здорово! Я терпеть не могу этих придурков.
– Чем же онивас так разозлили?
– О, если бывы знали их! Они подглядывают в камеры слежения за девушками. От них нигде неспрятаться на этом острове!
– Надеюсь, чтовскоре познакомлюсь с ними поближе.
– А можно ябуду рядом с вами, когда вы будете с ними знакомиться, а? Ну, пожалуйста! –мурлыкнула, заглядывая Беловскому в глаза Джулия.
– Я не против…
Джулияпо-свойски повисла у Беловского на руке и изобразила при этом от радости что-товроде румбы:
– Ес, ес, ес!– взвизгнула она. – А вы любите купаться в море?
– О, я готовне вылезать из океана, если есть такая возможность!
– Тогда мыбудем вместе ходить на дальний пляж, где нет камер слежения. А то Амаль, Гуно,и Парту всегда преследуют меня по пятам и мне приходится купаться только тогда,когда они на дежурстве. Мы и правда, будем теперь купаться вместе?
– Ну, конечно!– ответил Михаил, подумав, что встречи креолок с моряками всего света в течениенескольких веков, не могли не наложить заметный отпечаток на характер знойныхженщин этого народа.
– Вот и кухня,– огорченно сказала Джулия, – а что тебе тут нужно?
– Я могу неотвечать на некоторые вопросы? – спросил Михаил. Но креолка изобразила на лицетакую обиду, что он добавил – у меня работа такая.
Она вздохнула.
– Ну, как хочешь…Когда ты освободишься?
– Я еще незнаю.
– Я будуждать, ладно?
– Зачем ждать?Если хочешь, зайди сюда через десять минут.
– А что тутбудет?
– Сюрприз…
Онаприподнялась на цыпочки, чмокнула Беловского в щеку и шепнула:
– Я так рада,Дэвид, что ты приехал!
Джулияповернулась на высоких каблуках и ушла все той же неповторимой походкой, аошеломленный таким напором Михаил остался моргать глазами у дверей кухни.
– Эй,герой-любовник, очнись! – услышал он голос Изволь.
Он смущеннокрякнул:
– Чего мнеочну…, очинать…, очнять… – пытался правильно просклонять глагол «очнуться» Беловский.
– Ты хочешьсказать: чего тебе очухиваться? Что ты и так очухнутый?
– Ну, да…примерно это.
– Вот ведькакой ненадежный ты товарищ оказался! Ай-ай-ай…
– А чего я?– засмущался он, – и вообще, ты опять почему-то замечаешь плохое!
– Да какоеуж там плохое! Очень даже хорошее! Просто великолепное! Такая фемина емупопалась! Известно давно: нельзя мужиков одних на юг отпускать!
– Я не наюг поехал, я в командировке…
– Еще лучше!Его в командировку ответственную постлали, но не прошло и часу, а на нем ужекреолки гроздьями висят! Ну, просто – настоящий командировочный! Образец, таксказать!
– Так,Лизка, – напустил строгости Михаил, – ты меня отвлекаешь!
– Смотри уменя, чтобы эту шоколадку тоже усыпил! Всех, так всех! Я проверю!
Беловскийхотел что-то еще сказать в свое оправдание, но Изволь уже отключилась. Он всердцах сплюнул и резко открыл ногой дверь на кухню. У шипящей сковородкамиплиты, удивленно моргая на Михаила, стоял лоснящийся от пара повар-индус. В егопухлых руках был маленький полиэтиленовый пакетик с каким-то порошком. Михаилрешительно вошел и спросил, пристально глядя тому в перепуганные карие глаза:
– Что это?
– Это… этоприправа – покрывшись испариной, промямлил повар.
– А ну,попробуй на язык!
Поварпобледнел и стал пятиться. Михаил сгреб с разделочного стола огромный нож, иповторил:
– А ну,попробуй на язык!
– Нет, нет…я не могу…
Михаил совсей силы ударил тесаком по доске так, что она разлетелась на куски.
– Пробуй, ясказал!
– Нет, нет!– дрожащим голосом застонал тот. Его ноги подкосились, и он рухнул на колени. –Помилуйте меня, господин! Меня заставили!
– Кто?
– Я не могусказать, меня убьют!
– Если нескажешь, тогда я сам тебя убью – замахнулся ножом Михаил. – Ну!
– Пощадите,сэр! Пощадите меня!
– Кто тебевелел отравить Коэна?
– Нет! Я нескажу! Если вы убьете меня, они хотя бы не будут мстить моим детям!
– Неволнуйся, Коэн отомстит…
– Коэн нежилец. Его все равно убьют.
– Кто?!
– Я не могуэтого сказать!
Михаил