– А вот представьте себе: религиозные гонения там продолжаются. Униатский епископ Иоасаф Кунцевич закрывает православные храмы в восточной Белоруссии, магнаты-католики захватывают православные земли. Гетман Сагайдачный – единственный, кто мог бы противостоять этому процессу, но он не переходил к решительным действиям, надеясь договориться с властями. В конце – концов, он добился разрешения восстановить православные структуры на Украине. Здесь-то и проявились плоды политики Филарета: в 1619 году в Москву направился с визитом патриарх Иерусалимский – Феофан. Проезжая через Киев, он утвердил там православную митрополию.
– А традиционные «партнеры» России? Я имею ввиду, прежде всего, Англию…
– Как же, как же… В 1619 и 1620 годах прибывали английские посольства. Привезли богатые подарки, в том числе и «птицу струса»…
– Страуса, надо полагать…
– Совершенно верно… А Филарет понимал причину этого «задабривания». Транзитная торговля через Россию с Персией – вот к чему стремились английские дипломаты. Но отдать этот рынок чужеземцам значило нанести России существенный убыток…
– А как на это посмотрели в Англии?
– Да как обычно! Так было раньше, так будет и в будущем. Говорили, что Москва якобы нарушает принципы свободной торговли. А Филарет тем временем занимался и переформированием армии, создав 10-тысячный корпус стрельцов, вооруженных уже не фитильными ружьями, а кремневыми мушкетами. Уделялось внимание и военной теории. Еще при Шуйском подъячий Онисим Михайлов начал составлять «Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки». В 1621 году по поручению правительства Устав был переработан и завершен.
– Простите, граф, но ведь помимо монаха Филарета, была еще инокиня Марфа? Мы совсем забыли о ней, – попросила дама.
– Что ж, давайте вспомним… После ссылки Салтыковых, ее ближайших родственников, она оказалась фактически отстраненной отдел. Но чему не мог помешать даже Филарет, так это ее участию в женитьбе сына.
– Да, я помню эту печальную и романтическую историю о царской невесте Марии Хлоповой…
– Марфа этой женитьбы не допустила… Но, если бы Филарет нашел невесту для сына в Европе, она бы не смогла повлиять на нее. Патриарх пообещал, что если невеста станет ерепениться, он отправит её из Москвы в какой-нибудь дальний монастырь…
– Ну вот, Сергей Дмитриевич, мы прошли с Вами не только Сретенским бульваром, но и Рождественским, и Страстным… Не первый раз говорю Вам, что в разговоре с Вами теряется чувство времени. А образ патриарха Филарета, простите мне такое сравнение, приблизился и стал понятнее…
Постепенно приходила в спокойное, мирное русло и жизнь церковная. В сочинении «Известие о начале патриаршества в России», составленном при патриархе Филарете, изданном в 1619 году, в качестве причины низвержения патриарха Игнатия указано было: «потому, что оный поставлен от неправедного царя». На соборе, созванном в Москве 16 октября 1620 года под председательством патриарха Филарета, Игнатию было вменено в вину то, что он не крестил в православие, а только миропомазал Марину Мнишек, а затем венчал её с Расстригой и допустил их к причащению:
– «Патриарх Игнатий, угождая еретикам латинской веры, в церковь соборную Пр. Владычицы нашея Богородицы введе еретическия папежския веры Маринку, святым же крещением, совершенным христианского закона не крестил, но токмо единем св. миром помаза и потом венчал ю с тем Росстригою и обоим сим врагом Божиим Росстриге и Маринке подаде Пречистое Тело Христово и Св. Кровь Христову пити. Его же Игнатия за таковую вину священноначальницы великие св. Церкве российские, яко презревшего правила св. апостол и св. отец, от престола и от святительства, по правилам святым, изринуша в лето, 7114»[132].
Отцы собора подтвердили лишение его патриаршего сана[133]. Но самое удивительное, что в решениях собора Расстрига нигде не назван Григорием Отрепьевым!
Игнатий скончался, как традиционно считается, в 1640 году (возможно, в 1618–1619 гг.) в Вильно и был погребён в виленском Троицком монастыре. Согласно униатскому преданию, русские войска, взяв в 1655 году Вильно, вывезли останки Игнатия и Вельямина в Москву.
30 ноября 1619 года была оглашена Жалованная грамота царя Михаила Феодоровича о даровании зятю Сусанина Богдану Собинину половины деревни с «обелением» от всех податей и повинностей «за службу к нам и за кровь, и за терпение…»: «…Как мы, великий государь, царь и великий князь Михаил Фёдорович всея Руси, в прошлом году были на Костроме, и в те годы приходили в Костромской уезд польские и литовские люди, а тестя его, Богдашкова, Ивана Сусанина литовские люди изымали, и его пытали великими немерными муками, а пытали у него, где в те поры мы, великий государь, царь и великий князь Михаил Фёдорович всея Руси были, и он, Иван, ведая про нас, великого государя, где мы в те поры были, терпя от тех польских и литовских людей немерные пытки, про нас, великого государя, тем польским и литовским людям, где мы в те поры были, не сказал, и польские и литовские люди замучили его до смерти».
Последующие жалованные грамоты 1633 и 1644 годов «вдове Сабинина Антониде с детьми») и подтвердительная грамота 1691 года – потомкам Сусанина, жившим в деревне Коробовой, «и их детям и внучатам и правнучатам и в род их во веки неподвижно».
Отголоски Смуты слышны были и в Сибири. В 1620 году тобольский боярский сын Третьяк Юрлов «с пяты казаками» преследовал беглых ссыльных – казака «Первушку Шершня с товарищами и литовскими людьми». Те бежали из-под стражи (вероятно в Тобольске), разграбили денежную казну и пограбили государственные хлебные запасы, предназначенные Томскому острогу. Несмотря на многодневную погоню настичь беглецов Третьяку Юрлову не удалось. Те укрылись в бескрайней сибирской тайге.
По именным книгам 1626–1630 годов в эти годы Третьяк Юрлов был атаманом тобольских пеших казаков. Он имел большой двор в городе Тобольске, где жил постоянно со своей женой Анастасией, с сыновьями Максимом и Димитрием, да с воспитанником своим – молодым деверем, сыном боярским Ульяном Ремезовым.
Дозорные книги 1623–1624 годов отмечали во владениях Юрлова «деревню». Она располагалась на реке Иртыше чуть севернее Тобольска, «за Ефтизерем над Сосновым озером». Там имелись «пашни паханной середней земли 24 чети в поле, а в дву потому ж», луг подле Иртыша («в длину с версту, поперег сажень с двести») с сенными покосами. «Под бугром озеро. На озере остров поперег с версту, на нем сенные покосы… А по скаске (по свидетельству) Третьякова человека Федьки Иванова, владеет Третьяк паханою и непаханою доброю землею от Соснового озера вниз по реке Иртышу… верст с пять, а в другую сторону от реки Иртыша в дуброву версты с полторы. Пашню пашет… своими людьми, да у него ж три половника (работника) – Исайко Кирьяков, Ивашко Онисимов, Гришка Лукьянов. Живут у Третьяка Гришка да Исайко со 128 году (1620 год от Р.Х.). У Гришки сын з женою, скота – корова. У Исайки – корова ж, три быка, два теляти. А жить им у Третьяка в половниках от сроку – до сроку восемь лет…».
Имя Юрлова встречается и в 1626 году в грамоте царя Михаила Федоровича от 31 марта 1626 года, посланной тобольским воеводам А.А. Хованскому и М.А. Вельяминову. В ней говорится о поездке на соляное Ямышевское озеро неких Третьяка Юрлова и Савву Францужанина для выяснения возможности сооружения здесь острога. Соляной промысел приносил казне огромные доходы. Потому Москва и предписала тобольским властям осуществить осмотр местности у озера Ямышева в целях строительства здесь постоянного городка-острога. Необходимо было поставить под контроль и наладить добычу и доставку соли в города Сибири. Соль в ту эпоху была очень дорогостоящим продуктом и порой заменяла деньги. Эта задача была возложена на атамана Третьяка Юрлова, тобольского казачьего голову Грозу Иванова и его сподручников – Дмитрия Черкасова, Савву Француженина. Отряд казаков, служилых людей и плотников из 600 человек отправился из Тобольска вверх по Иртышу 8 мая 1626 года. Прибыв на место, служилые люди «розъезжали и розcматривали у озера по обе стороны и по Иртышу вверх и вниз», в итоге чего были составлены «соляному Ямышу-озеру чертеж и роспись»[134], содержащие описание подробнейшие сведения об обследованной волости[135]. Материалы эти были составлены столь обстоятельно и профессионально, что возникает вопрос, кто из руководителей этого отряда (в большинстве своём по сути малограмотных казаков и детей боярских) мог владеть точными, практически (для того времени) научными знаниями и быть столь образован? Скорее всего, этими специалистами были Третьяк Юрлов и не безызвестной Савва Францужанин[136].
Досмотр показал, что поскольку ни пашенных земель, ни «хоромного лесу» поблизости от озера Ямыш не оказалось, «жилой острог» там ставить было нецелесообразно. Сопоставив «чертёж и роспись» Третьяка Юрлова, Грозы Иванова и Дмитрия Черкасова со сведениями, полученными от других служилых людей, администрация отказалась от замысла строить острог у озера Ямыш. Но в то же время отряд казачьего головы Юрлова и Грозы доставил в Тобольск речными карбасами 56 тысяч пудов соли. Этого товара с избытком хватало на годовое жалованье служилым людям всех сибирских городов. Местная власть распорядилась регулярно посылать туда караваны речных судов из городов Западной Сибири, «чтоб соли нагребать перед прежним с прибылью». Известие о богатейшем соляном промысле в Западной Сибири не могло пройти мимо дел, контролируемых государем Михаилом Федоровичем, и его отцом – патриархом Филаретом