Веки жмурит целый век
Ночью каждый человек.
Ветер ветки поломал,
Немец веники связал,
Свесил верно при промене,
За две гривны продал в Вене,
— продолжил учитель.
Саша дописал, пробежал глазами еще раз. Смысла в стихотворении было мало. И вообще оно выглядело странным и что-то напоминало.
— Давайте, Александр Александрович!
Грот протянул руку за тетрадью.
Взял, окинул взглядом текст, помрачнел и глубоко вздохнул.
— Александр Александрович! Ну, как так можно!
И тут до Саши дошло. Он понял, что напоминает. Это! Ненавистное! Про спряжения! «Гнать, держать, смотреть и видеть…»
— Яков Карлович, это мнемоническое правило, да? — спросил Саша. — На «ять»? Давайте, я исправлю. Я понял. Я уже знаю, как ее писать.
— Уже? Знаете, как писать?
— То есть просто знаю.
Знал он в основном по переписке с дядей Костей, Еленой Павловной и остальными многочисленными корреспондентами.
— Ладно, — смилостивился академик, — исправляйте!
Саша легко исправил первое шестистишие, но подвис на словах, где «е» было по две штуки. И какое из них «ять»? Вряд ли оба.
— Яков Карлович, а в слове «человек» «ять» после «ч» или после «в»?
— Под ударением.
— А! Понятно.
И исправил на «ять» все ударные «е».
Грот проверил.
— В слове «Вене» «ять» два раза.
— Значит, не всегда под ударением.
— Просто запомните.
— А зачем, Яков Карлович? Она же совсем от «е» неотличима.
— Государь Николай Павлович тоже хотел ее упразднить, и сам писал без «ятей». Но Греч, автор книг по русской грамматике, возразил, что «ять» — это знак отличия грамотных от неграмотных. Государь, ваш дедушка, устыдился, и передумал.
— В русском языке и так довольно тонких мест, чтобы отличать грамотных от неграмотных. Зачем создавать лишние трудности? И «ер» в конце каждого второго слова — это только перевод чернил. Зачем это нужно? И «и десятеричное» совершенно лишнее.
— А как вы отличите слово «мир», как состояние, противоположное войне, от слова «мир», как общество?
— По контексту.
— Не всегда это возможно.
— Зато сколько новых оттенков смысла в названии «Война и мир»!
— Есть такая книга?
— Роман Льва Толстого. В четырех томах. Или я что-то путаю?
— По-видимому, да, — сказал Грот. — Путаете, я такого романа не знаю.
— Ладно, — смирился Саша. — Выучу ваши лишние буквы хотя бы для того, чтобы иметь моральное право их отменить. Гимназисты мне памятник поставят. При жизни. Из чистого золота.
— А пока — три, — сказал Грот.
Саша вздохнул.
Экзамен занял почти четыре часа, и Саша вернулся к себе, нагруженный домашками в промышленных количествах, коллекцией трояков и решимостью вернуть успеваемость на советский уровень.
Завтра была суббота, и это обнадеживало.
Вечер он посвятил переводу второй статьи для Склифосовского.
И добрался, наконец, до задачек Остроградского. Они и правда были не то, чтобы очень простыми. Решил текстовую, тригонометрию, логарифмы, довольно заковыристую алгебраическую систему и уравнение с параметром.
Результатом остался доволен — супер, что-то помнит! Так что остальное оставил на вечер субботы. Утром намечался поход в лес за грибами.
Саша никогда особенно не любил этот вид охоты, но осенний лес — место довольно приятное, если еще не холодно и нет дождя. И была надежда переговорить с Никсой.
В восемь утра выдвинулись в составе Саша, Никса, Володя, Алеша и все трое гувернеров: Зиновьев, Гогель и Казнаков.
— Тебя тоже Грот пытал? — спросил Саша, когда гувернеры и младшие братья немного отстали.
— А как же! — усмехнулся Никса.
— И?
— Все пятерки.
— Поросенок, — сказал Саша. — А я когда-нибудь что-то, кроме трояков получал?
— Как-то неплохо рассказал о Троянской войне на Древней истории. А года три назад сдал географию на отлично. Тебе сразу дали поручика и зачислили в гвардию.
— Да? За это чины дают?
— Еще как!
— Ну, держись, Никса, обойду тебя по чинам.
— Что-то мне подсказывает, что пока мне опасаться нечего.
— А матема у нас когда?
— В понедельник.
— Держись!
— До болезни у тебя была твердая тройка с минусом, — заметил Никса. — Никак, в тебе проснулось честолюбие?
— А раньше?
— Раньше ты считал, что три — это не так плохо. Не двойка же!
— Они удивятся.
— Это только начало, — заметил Никса. — По девять часов в день не хочешь? С учетом домашних заданий. И ровно час свободного времени.
— Мать! — возмутился Саша. — А делом, когда заниматься? Заявки на патенты, бизнес, лаборатория, физмат школа, вечера у Елены Павловны! Надо что-нибудь экстерном сдать.
— Ну-ну! — усмехнулся брат.
Вечером Саша дорешал задачки от Остроградского. Ну, кроме двух последних, которые до боли напомнили ему «Турнир городов».
Преподаватель математики Сергей Петрович Сухонин оказался не старым еще полковником в возрасте примерно Казнакова. Он был высок, подтянут, выправкой обладал военной, и на ученика смотрел скептически.
Написал в тетрадь Саше с десяток примеров на натуральные и десятичные дроби.
— Попробуйте решить, Александр Александрович!
Примеры были, в общем простые, но калькулятора остро не хватало. Так что пришлось вспоминать, как это делается в столбик.
Мда, калькулятор он еще не скоро изобретет. Без транзисторов и диодов — никак. А для диодов и транзисторов необходимы полупроводники. Кремний есть, мышьяк есть, фосфор есть. А индий? Без индия никак. Как ты p-n-переход сделаешь?
— Не отвлекайтесь, Александр Александрович! — попросил Сухонин.
— Сергей Петрович, а вы знаете такой химический элемент индий? — спросил Саша.
— Нет, — сказал Сухонин. — Но я не химик. Вам лучше спросить об этом у Владимира Петровича Соболевского.
Сашу уже предупредили, что инженер Соболевский будет преподавать им физику и химию.
«Да наверняка не знают они ни про какой индий, — думал Саша. — Ну, и чем его заменить?»
— Решили, Александр Александрович?
— Сейчас, сейчас…
Посчитал, проверил, вручил преподавателю.
— Гм… — сказал Сухонин.
— Много ошибок? — забеспокоился Саша.
— Совсем нет, — сказал учитель. — Даже одну вторую с одной третьей сложили правильно.
— Еще помню, как к общему знаменателю приводить, — улыбнулся Саша.
— Да, очень хорошо! Вот это попробуйте!
И положил перед Сашей листок с написанной от руки текстовой задачей. И Саша похвалил себя за то, что порешал Остроградского. Эта задачка казалась гораздо проще:
«Спросил некто учителя: поведай мне, сколько учеников у тебя в училище, так как хочу отдать к тебе в учение своего сына и узнать о числе учеников твоих. Учитель ответил: если придет еще учеников столько же, сколько имею, и пол столько и четвертая часть и твой сын, тогда будет у меня в учении 100. Сколько было у учителя учеников?»
Ну, чего тут? Обозначаем число учеников за «x»…
И Саша молниеносно набросал решение. Расчеты были еще проще, поскольку 99 прекрасно делится на 11.
— Тридцать шесть, — сказал Саша.
— Да-а, — несколько удивился Сухонин. — Можете решение показать?
Саша протянул учителю свои корявые пять строчек.
— Через «x»? — удивился учитель.
— А как же?
— Ладно, — кивнул Сухонин, — можно и так. Просто я вас этому не учил…
И по тону Саша понял, что преподаватель так намучился с ним прежним, что давно перешел к принципу: «Как бы ни решал — лишь бы решал».
— Я летом позанимался, — соврал Саша. — В основном французским, но еще немного математикой.
— Самостоятельно? — поразился учитель.
— Да.
— Это очень достойно, Александр Александрович.
— Ну, почти самостоятельно, — признался Саша. — Иногда просил Зиновьева поговорить со мной по-французски. А Никса потешался над моим произношением. Причем совершенно бесплатно!
— Вот эту попробуйте!
Очередная задача звучала так:
«Один человек выпивает бочонок кваса за 14 дней, а вместе с женой выпивает такой же бочонок кваса за 10 дней. Нужно узнать, за сколько дней жена одна выпивает такой же бочонок кваса».
Саша усмехнулся. Ну, на работу. Нашли, чем сбить бывшего физмат школьника.
— Тридцать пять, — выдал Саша.
Сухонин протянул руку.
— Давайте решение, Александр Александрович!
Саша протянул накарябанные три строчки.
— Над почерком надо работать, — заметил учитель. — А почему так?
— Выпить бочонок — это работа. Обозначаем работу за единицу. Тогда одна четырнадцатая — производительность мужа, а единица, деленная на «x» — жены. В сумме получается одна десятая.
— Я вас этому тоже не учил, — сказал Сухонин.
— Но ведь правильно?
— Да.
— Я знаю, что есть способ решения без «x», — сказал Саша. — Но это ведь все равно, что под парусом ходить, когда есть паровой двигатель. Так же быстрее!
— Попробуйте без алгебры, — попросил Сухонин. — Это заставляет думать. А то вы мне будете решать по одной схеме все задачи.
Это было сложнее, но Саша довольно быстро догадался все умножить на десять и посчитать число бочонков за 140 дней.
И протянул решение.
— Вот, но это неэффективно. Можно мне через неизвестное решать?
— Посмотрим, — проговорил Сухонин.
И выложил новую задачу:
«Некто продавал коня и просил за него 1000 рублей. Купец сказал, что цена велика. Хорошо, ответил продавец, если ты говоришь, что конь дорого стоит, то возьми его себе даром, а заплати только за одни гвозди на его подковах, а гвоздей на его каждой подкове по шесть штук, и будешь ты мне за них платить таким образом: за первый гвоздь — полушку, за второй — две полушки, за третий — четыре полушки, и так далее за все гвозди: за каждый в два раза больше, чем предыдущий. Купец согласился, проторговался ли купец?»