«Как повезёт, как на роду новорождённому написано, – думал весело Грозный, – как на роду написано его любящим родителям, царице Марии и царю Ивану». Царь был на седьмом небе от радости отцовства, переполнен вдохновеньем, причём счастлив вдвойне: и победой над бездетным королём Сигизмундом с взятием Полоцка, и известием о новорождённом сыне, которого подарила ему любимая царица Мария. «Царь победен и плодовит в отличие от короля, я дарю жизнь младенцам и подданным верным, а не пустошь тщетную, – мыслилось весело и вдохновенно Грозному, – русский царь из победных природных и народных государей».
Известие о новорождённом младенце привёз гонец Василий Траханиотов 21 марта уже под Москвой, и царь на радостях трижды облобызал по-русски долгожданного вестника удачи и счастья человеческого. Грозный царь во время своего триумфального возвращения из Полоцка нарочно остановился в обители преподобного Иосифа Волоцкого, в Иосифо-Волоцком Успенском монастыре, где его встретил, как положено, старший сын 9-летний Иван. На последней остановке в подмосковном селе Крылатское отца встретил меньшой 7-летний сын Фёдор, родной брат глухонемой 29-летний Юрий и двоюродный брат 30-летний Владимир Старицкий, ростовский архиепископ Никандр и другие отцы церкви, тужа же прискакал гонец Василий с радостной вестью о рождении царевича.
– Никуда не денешься, придётся новорожденного царевичу дать имя Василий, будет он полным тёзкой моего славного батюшки, государя Василия Ивановича, – сказал, прослезившись царь. – Это знак божий…
– Какой знак, батюшка, – неуверенно спросил старший сын Иван, – что брат Василий займёт место на царском троне?
– Нет, что ты, сынок, ты мой первый престолонаследник… – Он обнял растерянного Ивана. – Потом очередь Фёдора, и только третья очередь царевича Василия Ивановича… – И пошутил с подначкой. – …Если мой братец Владимир Старицкий не будет возражать против такой очерёдности…
Князь Старицкий нервно замахал руками и запричитал:
– Господь с тобой, государь, какие могут быть возражения от меня, никаких претензий к твоим сыновьям, престолонаследникам… Прими лучше поздравления от всех твоих Старицких родичей… – И уже с понижением голоса, до еле слышного. – Правда, говорят, беременность у царицы тяжёлая была, никак Мария не могла разродиться из-за тяжёлых родов…
Грозный сделал вид, что не расслышал угрожающего шепотка братца Владимира и обратился к гонцу Василию Трахниотову:
– Скачи, Василий, обрадуй жителей, царь возвращается с победой, жизнь давший с царицей Марией царевичу Василию Ивановичу…
Уже на подходе к столице царь спросил князя неожиданно громко и с некоторым вызовом к Старицкому:
– Скажи честно, завидуешь такому триумфальному возвращению?
Князь не отвёл взгляда и ответил с достоинством:
– Да, завидую тебе, брат… Но завидую белой доброй завистью, а не чёрной… О таком триумфальном возвращении в первопрестольную столицу мог бы мечтать любой из предков Рюриковичей… да из потомков Рюриковичей…
– Если только этих потомков не загубят недруги, не затравят, к ногтю не придавят смуты… – неслышно выдохнул Грозный, далеко от Старицкого, ближе к сыновьям Ивану и Фёдору, ничего не понявшим из стона души отца.
Царя-триумфатора в столице у арбатской церкви встречало московское духовенство с крестами и праздничными хоругвями, во главе с сияющим, вдохновенным митрополитом Макарием. Владыка и отцы православной церкви благодарили царя Ивана Васильевича за проявленную волю и решительность, и мужество государево. Такое торжество в Москве было уже достаточно давно при взятии Казани. А при взятии Полоцка не меньший, если не больший триумф царя и русского оружия. Грозный царь пешком триумфально прошел от Арбата до Успенского собора Кремля, купаясь в народной любви и слезах благодарности подданных.
Он хотел скорее видеть супругу и новорожденного сына, хотя бы издали «одним глазком». Царевича Василия он увидел и обрадовался, когда повивальная бабка, акушерка, выписанная из европейской Тмутаракани с помощью Ильи, кремлевские врачи говорили о здравии младенца – всё в норме. О царице рассказали подробно: она долгое время была без сознания, сейчас спит, лучше её не тревожить.
– Тяжёлые роды выдались для девицы, государь…
– Ясное дело, в первый раз рожает, боялась супруга огорчить рождением девочки, – грустно ответил царь. – Главное, что всё удачно вышло… Головой отвечаете за здоровье царицы!
Через несколько дней государь пришёл снова к Марии. Она постепенно поправлялась, но была очень грустной.
– Что с тобой, касатка?
– Заграничный доктор напугал меня тем, что мне больше нельзя будет рожать…
– Но, главное, ты уже родила, милая, мне нашего первенца…
– Я очень боялась, что рожу царевну… – слабо улыбнулась бледная Мария. – Но я так хотела подарить тебе, царевича…
– А я, касатка, почему-то был уверен, что родится сын, и у него обязательно будет имя Василий, как у моего отца. И он родился в тот день, который мне привиделся, и наш сын стал полный тёзка моему отцу-государю…
– …Эта как полный тёзка, милый?.. Я ещё не столь хорошо знаю ваш язык и русские родовые обычаи…
– По имени и отчеству твой сын Василий полный тёзка с прославленным дедом, отбившим у Литвы Смоленск…
– А ты перед рождением Василия вовремя отбил у Литвы и Польши Полоцк…
– Вот видишь, как всё у нас с тобой здорово… А ты кручинишься по пустякам, как мне сказывали…
– Я тебе причину кручины сказала… Когда я была вместе с отцом при дворе грузинского царя, местный колдун, чернокнижник предупредил меня, что у меня будут очень тяжёлые первые роды, а вторых может и не быть совсем… Я же знаю, что ты тоже доверяешь магам-колдунам, во дворец приглашаешь… Может, они проверят то зловещее предсказание мне в детстве…
– Глупости всё это, – твёрдо и нарочно сердито проговорил Грозный. – Некогда мне разыскивать чернокнижников и справляться о твоей судьбе и возможности новых родов…
– Не сердись, любимый… Я обязательно поправлюсь и буду ухаживать за Василием, не доверяя никому, чтобы не сглазили злые и завистливые люди…
– Завистников и злодеев много, это правда, царица… Но, поправившись, не перетрудись… Я хочу тебя снова любить… Любить и беречь… Беречь и любить…
– Хочешь проклятье колдунов восточных проверить?..
– И проверить, и снять это проклятие…
– Ты хочешь ещё детей, государь?
– Конечно, милая, много детей, теперь уже без разницы, девочек и мальчиков, если даст Господь, то и двойни, и тройни… Ведь такие случаи были в вашем роду Темрюка?.. Не правда ли?..
– Откуда ты знаешь об этом?
– Мне твой брат Михаил о двойнях и тройнях рассказывал… Вот и хочу отличиться на это поприще…
– Доктор сказал, что какой-то срок тебе нельзя будет ласкать меня, так надо, милый…
– Да, знаю я, царица, так у всех баб какое-то время нельзя… А царю и хочется и колется…
– Потому что у меня были тяжёлые роды?..
– Поправляйся быстрей, Мария, и я снова запугаю царицу бешеными царскими ласками… Ведь наш род Рюриковичей от римских императоров Августа и Пруса происходит, а эти императоры – от богини любви Венеры… Это мне один учёный жид-богатей разъяснил. Это через него к тебе акушерок и врачей женских пригнали, но это к слову… Об этом распространяться не надо, во дворце, в царских палатах даже стены имеют уши… И знай ещё, любовь моя, что Бог – это любовь…
– Государь, будешь любить меня хотя бы мысленно?.. – У Марии появился неожиданно на бледном лице стыдливый девичий румянец. – Любить, пока я абсолютно беспомощна, не изменяя мне, пока я… – она отвернула голову и прошептала. – …готова всю свою жизнь положить ради нашего первенца Василия…
– Я люблю тебя, царица, владычица моя… и буду любить тебя до самой смерти своей… Прощай, меня ждут государевы дела…
Пристав с постели, опираясь на подушки, она привлекла за шею царя и тихо и нежно сказала:
– Прими наш горский счастливый обычай, он в нашем роду испокон веков счастье приносит любящим супругам… Только закрой свои глаза… – Она прижала руки к своей груди, перед тем, как поцеловать супруга в закрытые глаза, сам закрыла глаза. И поцеловала царя в его закрытые очи. – Я хочу, чтобы мы и наш сын были счастливы… и спастись всем от сглаза злодеев и завистников…
Только долгожданный сынок Василий Иванович не долго радовал государя Ивана Васильевича долго: прожив всего пять недель здоровым и любимым родителями, он неожиданно заболел и 6 мая 1563 года скончался. Его похоронили в царской усыпальнице в Архангельском соборе.
А в июне того же года, всего через три месяца после успешного возвращения царя из Полоцка, по наущению Захарьиных, разжигающих ненависть к Старицким, он приказал арестовать и привести к нему князя Владимира Старицкого и его мать Ефросинью. Царю поступил донос некого Савлюка Иванова, дьяка при удельном князе. Дьяк был за непослушание наказан и посажен на цепь. Чтобы «досрочно» освободиться, дьяк через знакомых писцов накатал серьёзный донос, мол, князь Владимир собирает пол своё знамя всех недовольных бояр и удельных князей, недовольных политикой централизации царя.
При «досочном» освобождении дьяк обещал царю глаза в глаза рассказать, как его брат Владимир и его мать Ефросинья «неправды» чинят. И ещё был тонкий намёк дьяка, что партия Старицких причастна не только к гибели младенца Василия, но и к гибели малолетних царевен и самой царицы Анастасии. Царь был слишком потрясён смертью маленького царевича Василия, чтобы в своём горе проводить разбирательство с братом тут же. Но отложил в памяти ранние смерти дочерей Анны (10 августа 1549 – 20 июля 1550), Марии (17 марта 1551 – 8 декабря 1552), Евдокии (26 февраля – 10 июня 1558), чтобы заняться смертями всех царских младенцев, когда руки до этого дойдут и гнев будет опираться на найденные доказательства злодейств.
– Может быть такое в православном государстве русского царя, скажи, владыка. – Царь обратился напрямую с жёсткими вопросами к любимому митрополиту. – Хватать брата Владимира с тёткой Ефросиньей, пытать? И допытавшись, что, казнить?..