– Успеешь, государь, ещё… Утро вечера мудренее… Нет у тебя прямых доказательств вины Старицких… Повремени… Это страшно, когда за счастьем вдруг неожиданно приходит горе, что к простолюдину, что к царю-государю…
Благодаря вмешательству митрополита Макария, царь простил Старицких, но с дальним прицелом лишил Владимира его свиты, бояр со слугами, пообещал удел старый забрать в обмен на новый удел. И разумно поместил брата под пристальный присмотр своих надёжных людей и тайных агентов в окружении Владимира. Ефросинья, видя крушение своих надежд увидеть своего сына на троне, обратилась к Грозному царю с нижайшей просьбой разрешить ей принять монашество. Просьба была удовлетворена, и 5 августа того же года она стала инокиней, выбрав своей обителью Воскресенский монастырь на реке Шексне в селе Горицы – на своё собственное горе рода Старицких. Царь приказал относиться к ней уважительно, содержать ее в достойных хороших условиях и назначил следить за оказанием ей всевозможного уважения трех чиновников. Они были проинструктированы Захарьиными из опекунского совета наблюдать за ней и мешать ее связи с политическими противниками Ивана Васильевича.
Страшный 1563 год принес еще несколько смертей, потрясших Ивана Грозного. Вот уж воистину от триумфа до печали и от счастья до горя всего один шаг, а то и полшага. После трагической смерти невинного младенца Василия 24 ноября 1563 года, после которой царица Мария надолго слегла больной и опустошенной, тихо скончался младший брат царя Юрий Васильевич. Он тоже был погребен в Архангельском соборе, и его жена, по настояния отца, князя Палецкого после этого постриглась под именем Александры в монахини.
А в самом конце года, 31 декабря, царя ждал новый удар, пришлось печалиться по поводу ещё одной знаковой для Московского государства кончины почтенного, добрейшего, светлого и славного митрополита Московского и всея Руси Макария. Он хоть и был слишком старым (ему было за восемьдесят, и он давно просил царя от ноши митрополита), но он был мудрым и твёрдым хотя бы для того, чтобы противостоять царю в его жестокостях и винах, или хотя бы упрекать за то, на что другие не имели духовного права. Владыка любил Ивана Васильевича, зная его с детства, стремился всегда направлять государя на путь истинный, но, даже не всегда добиваясь этого, давно довольствовался тем, что молился о светлом будущем царства Грозного царя. Но ведь надо было царю Ивану Грозному жить дальше, надеясь, что время всё залечит, как-то зарубцуются на сердце все раны от большого горя в середине-конце этого памятного, так славно начавшегося 1563 года…
10Военные неудачи и бегство бояр
До начала опричнины и террора было рукой подать в этом опасном времени для царя и царицы и всего Московского государства. Перемирие царя с королём, подписанное в марте, где Двина признавалась пограничной между царскими и королевскими владениями, заканчивалось 6 декабря на Николу Зимнего. В январе 1564 года по приказу Ивана Грозного русское войско под командованием воеводы Петра Шуйского выступило из Полоцка, а войско воеводы Петра Серебряного – из Вязьмы. Целью ударного похода армии Шуйского были Орша, потом крепость Новогрудок. После объединения войск Шуйского и Серебряного 40-тысячное войско должно идти через Минск на Вильну.
Грозный знал, что воеводы не ладили между собой, местничали из-за взаимных претензий из удельных княжеств друг к другу, но царь надеялся, что в общем походе князья «как-то стерпятся и слюбятся» при начальном необременительном задании «чинить плен и шкоду» в королевских землях. Потом уже задним числом, когда войско Шуйского потерпит жестокое поражение, до Грозного дойдут сведения, что полководцы не столь великого литовского 10-тысячного войска, гетман Николай Радзивилл Рыжий и князь Григорий Ходкевич были предупреждены предателем, другом царя Андреем Курбским, ещё до его побега в Литву.
Да, Грозный давно знал от своего агента Ильи, что король Сигизмунд обращается с устными и письменными просьбами к боярам и воеводам переходить на его сторону. Эти обращения к будущим русским изменникам так или иначе были связаны с указом Грозного от 15 января 1562 года, о резких ограничениях вотчинных прав, практически уравнивающих удельных князей с поместным дворянством. Дважды пытался бежать в Литву Иван Бельский, и дважды был прощён. Потом при попытках к бегству были пойманы и прощены царём князья Шереметев и Глинский.
– Измена только будет разрастаться, шириться до страшных пределов при первых наших военных неудачах, – говорил государь, навещая больную слёгшую царицу Марию, потрясённую потерей сыну. – Только наши победы в Литве могут раздавить ядовитую гадину предательства.
– Вызревала измена и созрела настолько, что с ней справиться можно только чрезвычайными ответными мерами. – Не печалься, государь, что-нибудь с тобой придумаем…
– Да, утро вечера мудренее, будем думать вместе и по отдельности кумекать, как нам нынешнюю и новую измену выявить и уничтожить. А пока, суть да дело, бери моих сыновей, кого хочешь, Ивана и Фёдор, или одного из них, и поезжай на богомолье по монастырям Суздаля и Ростова. Мои подданные должны знать, что ты выздоравливаешь и что ты моим сыновьям не злая мачеха, а добрая мать. Я знаю, что в далёкие обители Белоозера тебе пока рано паломничать из-за болезни… Вместе поедем туда, если Бог даст поехать… Поезжай, милая, и помни, царица, о большой любви к тебя царя, пекущегося о своём государстве и царском семействе.
– Конечно, поеду, государь с Иваном Ивановичем… Фёдор Иванович нездоров, как и я, может, даже пуще меня… Люблю тебя…
– И я люблю тебя, моя нежная ласточка, только больше не целуй меня в закрытые глаза по вашему обычаю. Царь не должен часто закрывать свои очи, потому что он должен всегда разглядеть зреющую измену – слепым царям это не дано.
Заранее предупреждённый изменником Курбским, Радзивилл знал, куда идёт войско Шуйского. Курбский предупредил также, что из-за местничества удельных князей воевода Василий Серебряный не будет торопиться с войском на соединение с воеводой Петром Шуйским. Высланная гетманом разведка подтвердила поход русского войска в направлении стратегического удара, указанным Курбским, и оценила его численность без соединения с более мощной армией. Радзивилл приказал подтянуть к Чашникам, к Ивановскому полю близ реки Уллы значительные силы и выставить свои войска в боевые порядки.
По донесениям литовской разведки гетману стало известно, что войско Шуйского устраивается на ночлег неподалёку, под Чашниками. Причиной неосторожного, легкомысленного поведения воеводы и всех русских воинов, конечно, было то, что никто не ожидал увидеть перед собой крупные силы литовских войск гетмана. Шуйский настраивался на мелкую скоротечную стычку, ожидая скорого подхода соединения князя Серебряного, чтобы потом вместе ввязаться в серьёзные боевые столкновения с армией гетмана.
Хитрый Радзивилл воспользовался сонным состоянием русского войска, готовящегося к ночлегу, и, не дожидаясь глубокой ночи, поздним вечером ударил по лагерю. По словам летописца-современника: «Царевы же воеводы не токмо доспехи не успели на себя положить, но и полки встать не успели… не бережно доспехи и всякий наряд везли в санях». Войско Шуйского было застигнуто врасплох, готовясь без доспехов устраиваться на ночлег. Воины всё же оказали ожесточённое сопротивление коварно напавшему на них врагу, но сражение было явно не в их пользу.
В «сонной» битве под Чашниками погиб командующий войском князь Шуйский, а его полки были рассеяны и разбежались. Были также убиты видные военачальники, князья Палецкие. Были пленены воеводы Плещеев и Охляблин. К стыду сонных воевод русский обоз из трёх тысячей санных возов и вся артиллерия оказались добычей литовских воинов адзивилла Русские летописцы существенно занизили потери Шуйского, до 150–200 человек, литовские хроники значительно преувеличили число убитых и пленных русских, доводя их дл 20 тысяч.
Царь был взбешен не только военной неудачей войска Шуйского, сколько последующими действиями князя Серебряного с его сильным отмобилизованным 50-тысячным войском. Узнав о разгроме Шуйского, войско Серебряного, отказавшись брать рассеянные отряды, отступило на русскую территорию, перед этим сильно пограбили земли Оршанские, Могилёвские, Шкловские и прочие. Срыв зимнего наступления русской армии на Минск и Вильну нарушил завоевательные планы царя, тем более, когда в ходе боевых действий начала неудачно начавшегося 1564 года на литовскую сторону к королю перебежали бояре Пухов-Тетерин, Сарохозин, Колычев. Наместник Стародуба князь Фуников вступил в переписку с королём Сигизмундом, его письма были перехвачены.
Царь пощадил Фуникова, наверное, потому, что получил тревожные известия из Полоцка: литовское войско осадило этот стратегически важный для Москвы город и потребовало от воеводы, князя Петра Щенятьева сдать крепость. Щенятьев отказался сдаваться, но послал гонца к царю за подмогой, своими силами ограниченного в ресурсах гарнизона выстоять и, тем более, отогнать войска Радзивилла было трудно. Но войска Щенятьева артиллерийским огнём отбили несколько штурмов и отбили охоту гетмана брать «свой» город.
А весенней ночью 30 апреля 1564 года из захваченной в ходе Ливонской войны русской крепости Дерпта бежал его воевода князь Курбский со своими верными двенадцатью слугами. От своего агента Ильи Грозный царь получил сведения, что уже в январе Курбский установил свои изменнические связи с подданными короля. Более того, агент царя сообщил, что Сигизмунд-Август в письме к раде великого княжества литовского благодарил воеводу Николая Радзивилла за «старания в отношении Курбского» с переманиванием князя на сторону короля. Выяснив, кто стоит за передачей сведений врагу о скрытном передвижении войск Шуйского и Серебряного, что способствовало январскому разгрому и убийству Шуйского, царь послал в Дерпт воеводу Малюту Скуратова с отрядом.
Курбский, боясь ареста и расправы с неминуемой казнью за предательство, бежал, перелезши через крепостную стену с захваченной казной крепости из 300 польских злотых, 500 немецких талеров, 30 дукатов и 44 московских рубля. Царя поначалу позабавили данные своего агента Ильи, что на границе вельможного беглеца Курбского обобрали на литовской границе, и только потом король отблагодарил изменника за лютую измену.