С пребыванием царицы Савской в гостях у Соломона связана еще одна забавная еврейская сказка, которую в наши дни вряд ли можно назвать политкорректной, так как в ней явственно ощущается антифеминистский подтекст.
В те дни, рассказывает эта сказка, когда царь Соломон путешествовал вместе с царицей Савской по стране, показывая ей красоты земли Израиля, увидели они как-то простую женщину, которая работала в саду, разговаривая сама с собой.
— Чего еще желать мне в этой жизни?! — рассуждала женщина. — Муж мой работает в поле, сын пасет скот, а я занимаюсь домом. Муж меня любит, сын почитает, всего у нас вдоволь, а когда вечером мы садимся за семейный ужин, нам хорошо вместе. Поистине мы счастливее царя Соломона, хоть он и живет в роскошном дворце, а мы — в скромной хижине.
Услышала царица эти слова и улыбнулась.
— Разве не ты, царь, — сказала она, — написал в своем «Екклесиасте» «Мужа одного из тысячи нашел я, а женщины ни одной из всех этих не нашел я»? (Екк. 7:28). Что ты скажешь теперь? Разве не поражает тебя сейчас мудрость и скромность этой женщины, которая умеет быть счастливой, довольствуясь тем, что у нее есть? Похоже, даже премудрый Соломон иногда ошибается!
— Что ж, — ответил на это Соломон, — давай войдем в их дом, и я докажу тебе, что был прав: и на эту женщину не стоит особенно полагаться; и она не так добродетельна, какой кажется на первый взгляд.
Увидела женщина подходящих к ее калитке мужчину и женщину в царских одеждах, поспешила им навстречу, провела в дом, накрыла для них стол и подала воды для омовения.
— Милая женщина! — сказала царица Савская. — Случайно подслушали мы твой разговор с самой собой, и слова твои пришлись мне по душе. Может, ты хочешь еще что-нибудь к ним добавить?
Продолжила женщина рассказ о своей жизни, поведала о своей любви к мужу и вновь сказала, что она счастлива и никому не завидует.
— Неужели и после этого ты будешь утверждать, что «Мужа одного из тысячи нашел я, а женщины ни одной из всех этих не нашел я»? — спросила царица. — Вот перед тобой женщина, верная мужу, добродетельная во всем и живущая пусть небогато, но в довольстве и в мире с самой собой.
Затем вышли царь Соломон с царицей в сад, и сказал тогда Соломон:
— Вижу я, что ты желаешь, чтобы я испытал эту женщину, но не знаю, стоит ли это делать, чтобы не вносить раздора или унижать эту счастливую семью.
Однако царица выразила уверенность, что эта женщина с честью выдержит любое испытание и что Соломону нечего опасаться.
Улыбнулся в ответ Соломон и сказал:
— Подожди меня здесь, я скоро вернусь.
Выйдя из сада, направился царь в ближайший лес. Вскоре он вернулся, неся в руках небольшую шкатулку, в которую посадил пойманную им белую мышку, не забыв щедро насыпать ей хлебных крошек.
После этого поспешили Соломон с царицей назад, в дом этой женщины, а тут как раз вернулись в него с работы ее муж Авиэзер и сын Ахиэзер.
— Да живет царь Соломон! — сказал Авиэзер, склоняясь в поклоне. — Добро пожаловать в мой скромный дом!
— Как ты узнал, что я царь? — спросил Соломон.
— Ну как же! — ответил Авиэзер. — Трижды в год мы отправляемся на праздники в Иерусалим, и там, в Храме, не раз я видел тебя, о царь, во время молитвы. Как же я мог тебя не запомнить?!
— Ну, если ты узнал меня, — ответил Соломон, — позови скорее сюда свою жену, потому что есть у меня к вам личная просьба.
Когда предстали перед ним оба супруга, сказал царь Соломон:
— Хочу я оставить у вас на хранение на три дня эту шкатулку. Через три дня я приеду и заберу ее у вас. Но при этом предупреждаю, что вы не имеете права трогать шкатулку и, тем более, ее открывать. Выполните это условие — получите щедрую награду, а не выполните — ждет вас суровый приговор.
Сказав это, отдал Соломон ключ от шкатулки Авиэзеру, а сам с царицей Савской направился в Иерусалим.
Не успел царь отъехать, как овладело женщиной любопытство: страсть как захотелось ей узнать, что же скрывается в шкатулке? Весь следующий день она только и думала, что об этой шкатулке, а вечером, когда Авиэзер вернулся с поля, сказала:
— Послушай, что же такого спрятано в шкатулке? Может быть, драгоценные камни, подобных которым нет на свете? Или те вещи, с помощью которых царь Соломон колдует и так обретает неземную мудрость? Вот бы взглянуть на это хоть одним глазком!
— Нет, дорогая жена, — ответил Авиэзер. — Мы не будем нарушать приказ царя и не притронемся к оставленной нам на хранение вещи. Постарайся избавиться от этой мысли!
Женщина и в самом деле попыталась честно забыть о шкатулке, но у нее ничего не получилось. Всю ночь проворочалась она с боку на бок, думая, какие же тайны скрывает в себе эта изящная вещица, да и весь следующий день эта мысль не шла у нее из головы. Когда в полдень пришел Авиэзер с поля на обед, увидел, что жена ходит по дому мрачнее тучи. На вопрос о том, что с ней случилось, женщина честно ответила:
— Разные мысли не дают мне покоя, как только я вижу шкатулку. Может, в ней сидят черти и злые духи, которые вот-вот сломают крышку, вырвутся наружу и нападут на нас?
— Успокойся! — ответил Авиэзер. — Даже если там черти, великий Соломон знает, как с ними обращаться и как их запереть на замок. Постарайся не смотреть на шкатулку.
Но любопытство продолжало одолевать женщину настолько, что она забросила все домашние дела, перестала готовить обед и ужин для мужа и сына и несколько раз в течение дня приближалась к шкатулке, но вспоминала слова царя про суровый приговор и отходила от нее.
Наконец, когда вечером вернулся Авиэзер с поля, она дрожащим голосом сказала:
— Авиэзер, я больше так не могу! Если я не узнаю, что находится внутри шкатулки, я умру! Неужели ты хочешь, чтобы я умерла?!
— Дорогая! Остался только один день. Завтра царь приедет, заберет шкатулку и ты перестанешь так мучиться! — постарался успокоить жену Авиэзер.
— Нет, давай хотя бы немного приоткроем крышку. Я взгляну на секунду одним глазком, что там внутри, и мы тут же ее закроем! — предложила в ответ супруга.
И так долго и страстно она умоляла, что Авиэзер сдался. Дрожащими руками достал он ключ от шкатулки, открыл ее и осторожно-осторожно приподнял крышку… Но этого оказалось достаточно: крошечная мышка выскочила из шкатулки, махнула хвостиком — и была такова.
— Ой, что же ты наделал?! Почему ты не успел захлопнуть крышку?! Что теперь с нами будет?! Теперь царь вынесет нам свой суровый приговор! — воскликнула женщина.
Однако Авиэзер сохранил присутствие духа и попытался успокоить жену.
— Будем надеяться на Господа! — сказал он. — Если Бог захочет, то смягчит сердце царя и тот не станет нас наказывать.
На следующий день в доме супругов снова появились царь Соломон с царицей Савской. Увидев их, женщина тут же разрыдалась и сказала:
— Господин мой царь! Прости нас, ибо мы не выполнили твоего приказания. Но это не я открыла твою шкатулку!
— Кто же осмелился сделать это, несмотря на мое предупреждение? — грозно сдвинул брови Соломон.
— Жена моя так молила меня открыть шкатулку, что я не выдержал и сделал это! — сказал Авиэзер. — Прости нас! Но если ты хочешь кого-то наказать, вот я перед тобою. Сделай со мной, что хочешь, но пощади мою супругу!
Посмотрел царь Соломон на царицу Савскую и сказал:
— Именно это я имел в виду, когда написал: «Мужа одного из тысячи нашел я, а женщины ни одной из всех этих не нашел я»…
Эфиопская версия легенды утверждает, что по прошествии нескольких месяцев, почувствовав, что она беременна, царица Савская засобиралась домой. На прощание царь Соломон подарил ей кольцо со своей руки и велел, если родится мальчик, прислать к нему сына вместе с этим кольцом.
Своего сына царица назвала Байне Лекхемом, и когда мальчик подрос, он стал донимать мать вопросами о том, кто его отец. Царица долго отнекивалась, но однажды рассказала сыну о своем романе с царем Соломоном и о его прощальном подарке. И когда Байне Лекхему исполнился 21 год, он отправился к отцу в Иерусалим, где и был с любовью принят Соломоном. Причем принц был так внешне похож на отца, что Соломон признал в нем сына еще прежде, чем тот протянул заветное кольцо. Байне Лекхем был помазан на царствование своей страной в Иерусалимском храме, после чего вернулся на родину. Однако, уезжая от гостеприимного отца, утверждает эта легенда, Байне Лекхем выкрал и взял с собой главную еврейскую святыню — Ковчег Завета — и доставил его в Эфиопию, а вместо него положил в Святая святых искусную копию.
После смерти матери Байне Лекхем, вошедший в историю как «нгусэ негест» («царь царей») — Менелик I, утвердился на престоле, прервав таким образом традицию, по которой Эфиопией правила женщина, и положив начало династии эфиопских царей, ведущих свой род от царя Соломона. Потомки Соломона, как считается, и правили Эфиопией до 1855 года (с конца VIII века — чисто номинально). На их гербе был изображен лев — символ Иерусалима и колена Иуды, к которому принадлежал Соломон.
Вместе с Менеликом, согласно легенде, в Эфиопию отправились первосвященник Азария и представители 12 знатных еврейских семей, под влиянием которых значительная часть населения Эфиопии приняла иудаизм. Уже после того, как жители Эфиопии приняли христианство, те, кто считал себя потомками Соломона, сохранили верность иудаизму и стали называться «фалаша» — «эфиопскими евреями». По одной из версий, именно к «фалаша» принадлежал прадед Александра Сергеевича Пушкина Абрам Ганнибал — и потому Петру понадобилось его крещение.
После возникновения христианства царица Савская стала героиней множества христианских легенд. В одной из этих легенд, заимствованной из арабской версии «Кебра Нагаст», царица идет к Соломону не по хрустальному полу, как в еврейском фольклоре, а по дереву, принесенному не откуда-нибудь, а из райского сада. Прикосновение к этому дереву чудесным образом исцеляет ее ногу, а позже, согласно легенде, из этого дерева был сделан крест, на котором распяли Христа.