Туман наконец рассеялся, сменившись колышущимися клубами дыма. Шафран выстрелила в то место, где она видела старомодную вспышку мушкета, и фигура упала вперед в воду.
Райдер поднял винтовку и выстрелил. Еще один бандит на дальнем берегу упал, кувыркаясь вниз по склону в реку.
- О Боже, - сказала Шафран.
Райдер уставился туда, куда она указывала. Возле могилы расти только что разожгли костер. Рядом с ним стоял лучник. Пока они смотрели, он поднес одну из своих стрел к огню, и они увидели, как она вспыхнула. Райдер и раньше видел огненные стрелы: буксиры сразу за головой были пропитаны маслом и подожжены прямо перед выстрелом лучника. Огненные стрелы не могли быть выпущены так точно или так далеко, но лучник целился не в Райдера или его людей, а в их дома. Первая стрела упала на землю в нескольких футах от хижины Райдера. Райдер прицелился в мужчину, дыша ровно и спокойно. Лучник зажег еще одну стрелу и снова натянул лук. Стрела заколебалась в воздухе и упала совсем рядом. Один из детей завизжал и забросал его песком.
- Райдер, скорее!- Прошептала Шафран.
Райдер нажал на спусковой крючок, и лучник рухнул на колени, но его третья стрела уже была в воздухе. Он летел с почти ленивой грацией и зарылся в соломенную крышу их дома.
“О детях! Шафран повернулась, чтобы броситься через площадь, но грохот выстрелов заставил ее отступить.
Райдер увидел Болту, одного из протеже Патча, сидящего на корточках на другой стороне площади.
- Болта!- Он показал пальцем. - Прикройте Миссис Шафран!”
Они оба направили огонь на северный берег, и Шафран побежала к хижине, зовя Леона. Соломенная крыша была сухой, как трут. Райдер уже чувствовал жар у себя за спиной. Он поддерживал огонь в очаге. Позади него раздался ужасный стонущий звук: часть крыши рушилась. Он развернулся и, как он повернулся, увидел Эмбер. Она стояла совершенно неподвижно в центре дыма и неразберихи. На мгновение он был поражен, но потом заметил, как что-то блеснуло у нее на шее. Билл стоял позади нее, приставив нож к ее шее, и тащил ее назад через реку.
- Райдер!- он слышал, как кричала его жена.
Эмбер увидела его. Ему показалось, что она шевельнула губами, но что именно было сказано, он не мог сказать. Он повернулся и побежал к своему пылающему дому. Шафран стояла в дверях, задыхаясь; в центре комнаты он увидел сына и дочь, держащихся за руки. Пенелопа плакала, а лицо Леона побелело. Между ними и дверью лежала куча пылающей соломы.
- Леон! Возьми свою сестру и беги ко мне!”
“Но, Папа! - Маленький мальчик застыл.
Райдер рванулся вперед, чувствуя, как у него опаляются волосы, и подхватил обоих детей на руки. Позади него раздался еще один грохот и волна жара. Он не мог избежать огня. Он бросился вперед и выскочил на площадь. Он почувствовал, как его обхватили чьи-то руки. Кто-то отнял у него детей, кто-то накинул на него одеяло, чтобы потушить пламя, потом он услышал крик Тадессе, и его повалили вниз по склону в реку. Холод вызвал глубокий шок в его руках и спине, а затем начал успокаивать их.
Стрельба прекратилась. Обитатели лагеря возвращались на площадь. Некоторые женщины стонали; это означало, что кто-то был убит. Его руки и спина начали болеть, но он видел Шафран с детьми и слышал их плач, их обоих. Марта давала Патчу воду. Тадессе был рядом с ним в реке.
- Мисс Эмбер?- Спросил Райдер. “А где же Мисс Эмбер?”
- Голос Тадессе, когда он ответил, дрожал от ярости. “Он забрал ее.”
•••
Пока Тадессе размазывал смесь масла и трав по предплечьям и плечам Райдера, где огонь покрыл волдырями его кожу, они составили план действий. Райдер постарается выследить Питерса, а Тадессе и шафран отправятся в лагерь Менелика близ адовы и будут молить о помощи. Патч и Марта будут присматривать за детьми и ранеными.
Райдер вздрогнул, когда пальцы Тадессе ощупали ожоги, и когда он поднял глаза, то увидел, что патч почесывает шрам на его челюсти. “В чем дело, Патч?”
“Я пошел искать двоюродного брата Марты, Райдера. Он был в патруле прошлой ночью. Мы считали, что это он, кто поднял тревогу.”
Райдер почувствовал, как кровь у него снова похолодела. “И вы его нашли?”
Патч ссутулил плечи. - Я надеялся, что он испугался и убежал, но нет, мы его нашли. Они перерезали ему горло, когда он звонил в колокол у печей.”
- Мне очень жаль, Патч.”
“Я это знаю. Дело в том, Мистер Райдер, что мне было интересно: почему они пришли именно этим путем? Так что я пошел посмотреть и ... . . Нет никакого конца, несмотря на то, что Билла Питерса. Они снесли Львиную дамбу и затопили угольный склад еще до того, как пришли к нам.”
Райдер уставился на землю у своих ног. Так вот оно что. Даже если Менелик отбросит назад итальянцев и все его рабочие вернутся, теперь они никак не смогут восполнить недостаток серебра. Шахта была потеряна. Да будет так. Он и раньше сколачивал и терял состояния в Африке, но будь он проклят, если потеряет и Эмбер. Он встал и взял рубашку, которую протянула ему Шафран, натягивая ее на плечи.
- Присмотри за нашими людьми, Патч, - сказал он.
Они быстро собрали свое дорожное снаряжение и через три часа после последнего ружейного выстрела разошлись по разным дорогам.
В течение первого часа путь, оставленный бандитами, был свободен. Райдер неплохо продвинулся вперед, но потом понял, что шел по ложному следу. Он повернул назад и снова нашел правильный путь, но снова потерял его в пяти милях от лагеря. Эти бандиты были очень умны. Он заставил себя отдохнуть и подумать. У них должна быть база. Ему нужно было только найти его. Он нарисовал себе в пыли карту и отметил на ней каждый рейд, о котором слышал. Они хотели бы оказаться где-нибудь рядом с хорошими, быстрыми тропами, но не слишком близко к своим любимым охотничьим угодьям. Он начертил в пыли круг. Где-то рядом с Сурией. Так и должно быть.
Он поднялся на ноги и взвалил на плечи свой рюкзак.
***
Итальянская армия, переполненная новобранцами, уже две недели стояла лагерем в Сурии. Пенрод без труда разглядел вновь прибывших, бледных и широко раскрытых от изумления глаз, среди обгоревших на Солнце людей, которые уже несколько месяцев находились в Тиграе, когда он широкими шагами направился к палатке генерала Баратьери. Когда Пенрод занял свое место в кругу генералов, командовавших итальянскими войсками, рядом с Баратьери, но слегка отодвинув стул, Альбертоне посмотрел на него с неприкрытой враждебностью.
“А почему англичанин здесь? Майор Баллантайн-хороший солдат, но это наше дело. По какому праву он сидит среди нас?”
Пенрод ничего не ответил, но спокойно встретил взгляд Альбертоны.
Баратьери быстро заговорил: “Он здесь по моему приглашению и просьбе. Советы Баллантайна о том, как отразить возобновившиеся нападения дервишей на суданскую границу, были неоценимы. Он постоянно предлагал нам лучшую информацию, чем наши самые надежные разведчики, и неоднократно объезжал этот район с тех пор, как мы разбили здесь лагерь. Без него мы понесли бы гораздо большие потери в этих непрерывных стычках.”
Альбертон фыркнул. “А что в этом хорошего? Я сам могу дать вам его отчет. Пыль, холмы и плохие дороги. Мы все здесь достаточно долго пробыли, чтобы это понять. Наш премьер-министр прав: эти стычки были не более чем военным расточительством, а не кампанией. Пришло время действовать.”
Пенрод никак не отреагировал, но был очень зол. Он не мог обижаться на Альбертоне за то, что ему не нравится его присутствие на совете, но выказывать презрение к Баратьери, своему командиру, перед другими бригадными генералами было позором. Что еще хуже, Баратьери сделал вид, что не замечает этого нарушения субординации. Он выглядел больным. Пенрод подумал, что у него был вид человека, который вот-вот рухнет изнутри. Бойня в Амба-Алаги состарила его на двадцать лет, и то, как Менелик перехитрил его, используя пленников из форта в Мекелле для продвижения на Запад, выставив фланг своей огромной армии в полной безопасности, потрясло и смутило его. Затем последовала последняя горькая телеграмма от премьер-министра Криспи, которую Альбертоне теперь цитировал с таким удовольствием. Пенрод считал, что стратегия Баратьери была вполне разумной. Если кто-то и был виноват в сложившейся ситуации, так это Аримонди, который сумел справиться с ситуацией в Мекеле и занял свое место за столом, гладкий и самодовольный, как кошка.
Баратьери откашлялся и постучал пальцами по своим бумагам. - Выбор прост, джентльмены. Мы должны продвигаться вперед или столкнуться с перспективой отступления из Тиграя и возвращения в Эритрею без боя. Я считаю, что мы должны отступить.”
Генерал Витторио Дабормида действительно издал звук отвращения вполголоса. Аримонди побледнел и стиснул зубы. Альбертоне закатил глаза.
- Мои доводы таковы. Наши линии снабжения перегружены, и с тех пор, как рас Себат и Агос Тафари перешли на сторону Менелика, нападения на наши караваны резко возросли. У нас достаточно еды, чтобы прокормить наших людей самое большее на четыре дня, даже если мы еще больше урежем рацион. Моя вторая причина заключается в том, что собранная Менеликом армия разваливается под собственным весом. Он опустошил окрестности, и наши разведчики сообщают нам, что все больше и больше его людей дезертируют и возвращаются домой. Он не сможет преследовать нас, если мы будем организованно отступать. Мы вернемся к границам Эритреи с нашей армией в целости и сохранности. А теперь я выслушаю твои мысли.”
Первым ответил Аримонди, самый старший из генералов. Он отмахнулся от Баратьери изящным движением руки.
“Мы зашли так далеко не только для того, чтобы вернуться назад. Те самые причины, которые вы даете для отступления, я даю для атаки. Мы должны нанести решительный удар по этим дикарям, пока наши люди еще сыты. Давайте сметем армию Менелика, и этим мы отомстим за убийство майора Тозелли и его людей в Амба-Алаги, и эта кампания наконец принесет нам триумф, достойный нашей великой нации.”