— Старик, — полюбопытствовала пери Юнус, — к чему такое огромное кольцо? Не бессмысленна ли, не бесцельна ли твоя работа?
Джавхар ответил нехотя, угрюмо:
— Всякая подневольная работа бессмысленна, хотя и можно найти цель для нее: я кую золотое кольцо на мизинец Белого Дива. Царь Города Тьмы полагает, что его руки, украшенные кольцами, еще больше будут походить на человеческие.
— А разве это не так?
— Нет. Только трудом украшаются человеческие руки. Но ты этого не поймешь, беззаботная, прекрасная пери, да и не нужно тебе понимать.
— Я хочу понять. Я хочу тебе помочь. Откуда ты родом, старик?
Так ласково задавала эти вопросы пери, что стало у Джавхара теплей на душе. Он сказал:
— Ты ошиблась, я не старик. Мне двадцать пять лет. И не думай, что меня состарило до срока одно только рабство. Меня состарила невозможность отомстить ненавистным дивам и вырваться из Города Тьмы.
Джавхар подошел к котлу, в котором плавилось золото, подбросил хворосту в очаг и продолжал:
— Я родом из Рума, я один из помощников и учеников знаменитого златокузнеца Хасана. Обезумел мой учитель Хасан, влюбился он в некую пери и начал, в поисках красавицы, странствовать по дорогам Вселенной. А дивы, наслышанные о моем умении, похитили меня в роще, через которую я проходил, держа рукоять меча, изготовленную мной для одного землевладельца. Было это семь лет назад, с тех пор и томлюсь я в подземном городе, и бессильна ненависть в моей груди.
— Я не знаю, как тебе помочь, но я хочу тебе помочь, я буду об этом думать, — участливо проговорила пери, а в душе ее возникла прежняя мысль: «Я опять совершаю странный, человеческий поступок…» — Может быть, известно тебе имя той пери, которую полюбил Хасан?
— Разумеется, известно, — с горькой усмешкой сказал Джавхар, — мой учитель бредил этим именем. «Кария, пери Кария!» — призывал он во сне и наяву.
Тогда, к удивлению Джавхара, царевна рассмеялась:
— Мне знакома эта пери. Поверь мне, Джавхар, я буду искать все способы для твоего избавлепия. А пока сделай золотой ошейник для моего льва. Чтобы работа у тебя пошла веселее, прикажу я тебе доставить сорок овец и ягнят.
— Спасибо тебе, прекрасная нерп, ты добра, как человеческое дитя! — с жаром проговорил злато кузнец. — Теперь не только я, по и все паше людское селение отведает сытную пищу. А если говорить о золотом ошейнике, то я изготовлю его к завтрашнему вечеру и доставлю тебе.
— Я сама приду завтра за ним. Прощай.
С этими словами пери удалилась. Приказав сорока служанкам позаботиться об овцах и ягнятах для златокузнеца, Юнус отправилась к своей матеры, пери Карни.
Мссяцеликая Кария, мать пери Юнус, была так же прелестна, как и в тот день, семь лет назад, когда она впервые появилась перед златокузнецом Хасаном и людьми из его каравана, как и в тот день, когда она, семьсот лет назад, стала женой волшебника Джамаспа, создателя таинственной, пророческой книги Джамасп-намэ. Она обрадовалась приходу дочери, велела служанкам принести фисташки, орехи, миндаль, плоды и сласти, доставленные с поверхности земли. Юнус отказалась от угощения. Мать внимательно взглянула на нее и сказала:
— У тебя сегодня странное лицо. Такие лица бывают у жен человеческих, когда они опечалены. Иногда таким мне казалось лицо твоего отца. Не надо грустить, Юнус, помни, что пери есть пери, даже если ее отец был человеком.
— Скажи мне, Карин, — задумчиво проговорила Юнус, — знакомо ли тебе имя златокузнеца Хасана?
— А как же, — рассмеялась Кария, но в ее смехе, заливистом, как у всех пери, Юнус почувствовала смущение, — я, видишь ли, приснилась ему, и этот глупец до сих пор скитается по земле, ищет меня.
— Ты мне говоришь не всю правду, — сказала Юнус. — Пери может присниться человеку только но собственному желанию. Для чего же ты пожелала этого?
Тогда заметила царевна-пери, что Кария еще больше смутилась. И снова, чтобы скрыть смущение, заливисто рассмеявшись, Кария спросила у дочери:
— Ты хочешь заманить Хасана в Город Тьмы? Повеселись, позабавься, я тебе не препятствую. Но к чему тебе этот человек? В людях, если они не волшебники, нет никакого прока.
— Ты ошибаешься, в людях есть прок, — возразила Юнус. И помолчав, добавила: — Я полюбила человека. И он, мне кажется, не волшебник.
Разве девушка не постеснялась бы так прямо заявить матери о своей любви? Разве это пристало скромнице? Но простим солнцеликой Юнус: она ведь была пери, а не стыдливой дочерью нашей узбекской земли.
Кария не только смутилась, она пришла в сильное волнение, услыхав признание дочери, и сказала с материнской строгостью:
— Расскажи мнe о человеке, которого ты полюбила.
И Юнус без утайки поведала матери о том, как ей приснился юноша, сильный и статный, как она его увидела наяву в тот день, когда он широким, богатырским плечом сдвинул с места огромный камень Акван.
Потрясенная этим рассказом, Кария прошептала как бы самой себе:
— Видимо, правдивы все слова книги, составленной моим супругом Джамаспом. Видимо, то, что начертано в книге судьбы, нельзя ни перечеркнуть, не стереть. Видимо, полюбила Юнус не кого иного, как юношу Гор-оглы.
Дала Кария трем служанкам ключ от своего заветного ларца и приказала принести хранившуюся в нем книгу Джамасп-намэ. Служанки явились, держа с трудом эту большую, тяжелую книгу в переплете из кожи онагра, книгу, чьи страницы, расписанные киноварью и золотом, благоухали старым и стойким запахом амбры и мускуса.
— Послушай, — сказала Кария, — прочту я тебе то, что написал твои отец Джамасп, могучий волшебник и ясноокий провидец. Пора тебе узнать эти слова.
Кария, перелистав плотные страницы из китайской бумаги, раскрыла пророческую книгу па середине и начала читать:
— «В такой-то год, в такой-то день, в таком-то городе родится у маслобоя Равшана, который прежде занимался ремеслом караванщика, сын Гор-оглы. Будет он владельцем крылатого коня Гырата, будет он богатырем, каких дотоле не видывала земля, будет он опорой для слабых, посохом для калек, лекарством для недужных, надеждой для униженных, радостью для несчастных, свободой для рабов. В сухой пустыне возведет он город Чамбиль, город равных. Он станет избавлением для людей, для умельцев, томящихся в плену у дивов, а помогут ему некто, по имени Царь-Нищий, искуснейший из златокузнецов, по имени Хасан, и моя, рожденная от пери, дочь Юнус, которая полюбит юношу Гор-оглы».
— Что же ты замолкла, — воскликнула Юнус, пылая и надеясь, — разве не сказано в книге, что и Гор-оглы полюбит меня?
— Нет, пе сказано, — промолвила Кария с лаской. — Но ты не печалься: разве может человек, увидев пери, пе влюбиться в нее? Забудь человеческую печаль, ты, видимо, ее унаследовала от отца, и помни, что ты пери, а занятия пери — забавы и веселье. Вот и я, забавляясь, явилась Хасану во сне, предстала перед его караванщиком Равшаном и вручила ему крылатого коня. Я забавлялась, а между том исполнилось первое предсказание пророческой книги. Люди гордятся тем, что трудятся в поте лица, но не важнее ли их скучного труда веселые забавы беззаботных пери? Разве и людской труд и наши забавы не предначертаны в книге судеб? Позабавься и ты, заставь Гор-оглы мучиться и страдать, ибо таково свойство людей, — и он полюбит тебя. Уже стал Гор-оглы опорой бедняков, уже возведен город равных среди красных песков пустыни, город человеческой справедливости Чамбиль. Полети туда, изучи исподволь нрав Гор-оглы, явись перед ним, обольщая вечно юной прелестью, и он пойдет за тобой хоть на край света — не так ли испокон веков поступали все люди, у которых любовь отнимает рассудок и волю?
— Гор-оглы не таков, — тихо сказала царевна. — Боюсь, что я уже поняла его нрав. Боюсь, что не полюбит он пери. Если жизнь его ради рода людского, а не ради себя, то и жена ему нужна из рода людского.
— Тогда превратись в земную девушку, — смеясь и гладя черные косы Юнус, посоветовала Кария. — Хороша будет новая забава! Вчера я была в ширванской стране. У тамошнего шаха скончалась юная дочь, царевна Зульхумар. Бедный отец еще не знает о своем горе, он охотится в горах. Мы полетим в Ширван вместе. Я унесу и спрячу труп царевны, а ты превратишься в дочь шаха, в Зульхумар. Попробуй испытай разум и волю Гор-оглы, заставь его ради тебя покинуть город Чамбиль!
В сердце Юнус поселилась надежда. На другой день, когда умельцы убрали с жемчужного, рукотворного свода небес золотое солнце и зажглись рубпповые огпи — подобия вечерних звезд, пери Юнус пришла к златокузнецу Джавхару и сказала:
— Не тоскуй, Джавхар, поверь мне, что близится час вашего избавления, вернутся люди из подземного города па поверхность зеленой земли. Помогая мне, ты помогаешь людям. Сделай для меня золотое колечко. Изобрази на этом колечке дворец, изобрази и меня во весь рост и выведи надпись: «Иди в Ширван и найди царевну Зульхумар».
Гор-Оглы отправляется в Ширван
Здесь — товар шерстяной, там — железный товар,
Здесь — изюм и миндаль, там — горячий навар,
Здесь — торгуют мукой, там — стадами коней,
Но скажите мне, где же колпачный базар?
Помните ли вы, что хан Шахдар пошел войной на ханство Рейхаиа? Битва длилась три дня и три ночи, но от пыли, поднятой конями, в которой затонула земля, день был темен, как ночь, а ночь, от блеска оперенных стрел и пламени, вылетавшего из дула кремневых ружей, была светла, как день. Клубы праха, смешанные с разноцветными столбами дыма, вздымались к перепуганному небу. На земле, красной от крови, валялись мертвые тела. Сыновья лишились отцов, а отцы, не находя времени, чтобы оплакивать убитых сыновей, продолжали битву со слепой яростью. Эта битва принесла победу Шахдару. Он овладел тем пограничным городком Рейхаиа, где недавно в подземелье, заваленном огромным камнем Акваном, томились два его стрелка. Стражи доложили новому своему повелителю, что камень этот сдвинул с места некий воин, видимо, богатырской силы, обманом проникший в город в сопровождении тучного старца с безбородым лицом.