Разумеется, указ преувеличил степень «радения» главнокомандующего и вверенных ему войск. Поход был начат не «великим ранним временем», а с большим опозданием, что предопределило его неудачу. Обращает на себя внимание тот факт, что виновниками степных пожаров признаны крымские татары. Тем не менее в другой части указа признавалась справедливость доноса украинской старшины на гетмана Самойловича, который будто бы «в нынешнем воинском походе явно своею изменою степи жег и с Ханом Крымским в том имел обсылку». Это противоречие составители царского указа устранить не смогли.
В указе было подробно описано единственное за всё время похода сражение с крымскими татарами, когда шедший на соединение с армией Голицына большой отряд донских казаков под предводительством атамана Фрола Минаева совместно с калмыцкой конницей разгромил неприятеля близ речки Овечьи Воды: было перебито пять сотен татар и полсотни взято в плен, а также захвачено 400 лошадей. Кроме того, донские казаки и калмыки освободили большое количество пленных украинцев «мужеска и женска полу», захваченных татарами во время набега на приднепровские местечки.
Указ завершался перечислением наград военачальникам и прочим ратным людям. Главнокомандующий, воеводы и генералы получили кафтаны «золотные на соболях», серебряные кубки с позолотой и прибавку к денежным окладам от 60 до 250 рублей. Полковникам и ротмистрам было пожаловано по 40 пар соболей, по 120 четвертей прибавки к поместному окладу и по 20 рублей. Поручики, хорунжие и дворяне московские также получили прибавку поместного и денежного жалованья.
Прогулка правительницы Софьи Алексеевны. Гравюра из книги Г. А. Шлейссинга «О двух русских царевичах Иване и Петре Алексеевичах, вместе с их сестрой Софией, доныне втроем несущих жезл власти…». 1693 г.
Патриарх Иоаким
Киевский митрополит Гедеон
Прения о вере в Грановитой палате в 1682 г. Гравюра
Наставник Софьи Симеон Полоцкий в присутствии царя Федора экзаменует Никиту Зотова перед его назначением учителем Петра. Миниатюра из рукописи П. Крекшина
Император Священной Римской империи Леопольд I. «Царский титулярник». 1672 г.
Король Дании Кристиан V. «Царский титулярник»
Аудиенция иностранных послов у царей Петра и Ивана. Немецкая гравюра 1693 г.
Китайский император Канси. После 1662 г.
Федор Алексеевич Головин, посол России на переговорах с Китаем в Нерчинске. Ранее 1706 г.
Китайские войска осаждают Албазинский острог. Китайский рисунок 1685 г.
Король Речи Посполитой Ян Собесский. Последняя четверть XVII в.
Турецкий султан Мехмед IV. Гравюра Н. де Лармессена. 1690 г.
Медаль князя В. В. Голицына за командование русскими войсками в Крымском походе 1687 года. Между 1687 и 1689 гг.
Возвращение русского войска из неудачного похода против Крымского ханства. Миниатюра из рукописи П. Крекшина
«Великих посольских дел оберегатель» князь Василий Васильевич Голицын. Гравюра Л. Тарасевича. 1685 г.
Палаты князя Голицына в Охотном Ряду. Реконструкция П. Д. Сухова
Тайнописное послание царевны Софьи «свету моему братцу Васеньке» (В. В. Голицыну). 1689 г.
Цари Иван и Петр Алексеевичи. Гравюра Ж. Жоллена. 1685 г.
В 1689 году, опасаясь нападения верных Софье войск, Петр I укрылся за стенами Троице-Сергиевой лавры
Допрос и пытки Федора Леонтьевича Шакловитого в 1689 году. Миниатюра из рукописи П. Крекшина
Заточение Софьи в Новодевичий монастырь в 1689 году. Миниатюра из рукописи П. Крекшина
Сражение взбунтовавшихся стрельцов и верных правительству войск у Новоиерусалимского монастыря 18 июня 1698 года. Гравюра из книги «Дневник путешествия в Московское государство… в 1698 г.» И. Г. Корба
Казни стрельцов в 1698 году. Гравюра З. Стефановича-Орфелина из книги «Житие и славные дела государя императора Петра Великого». Венеция. 1772 г.
Богородице-Смоленский Новодевичий монастырь — место заточения бывшей правительницы Софьи
Палаты опальной царевны у Напрудной башни Новодевичьего монастыря
Позолоченный иконостас Смоленского собора Новодевичьего монастыря изготовлен по заказу царевны Софьи в 1683–1685 годах
Последний приют схимницы Софьи в Смоленском соборе
Стены Напрудной башни испещрены обращениями к Софье
Восемнадцатого сентября 1688 года от имени великих государей царей и великой государыни царевны было объявлено о начале подготовки к новому походу на Крым. «Всяких чинов ратным людям» было приказано собраться не позднее 1 февраля 1689 года. Большому полку под началом главнокомандующего князя Василия Васильевича Голицына, окольничего Венедикта Андреевича Змеева и стольника князя Якова Федоровича Долгорукого следовало расположиться в Сумах. Новгородский разряд во главе с боярином Алексеем Семеновичем Шеиным и стольником князем Федором Юрьевичем Барятинским должен был дислоцироваться в Рыльске, Рязанский разряд под командованием боярина князя Владимира Дмитриевича Долгорукого и думного дворянина Авраама Ивановича Хитрово имел сборным пунктом Обоянь, Севский полк во главе с окольничим Леонтием Романовичем Неплюевым встал в Межеречах, Казанский полк под командованием боярина Бориса Петровича Шереметева расположился в Чугуеве. По зимнему первопутку ратные люди со всех концов России потянулись в сборные пункты.
В сентябре 1688 года Софья отправила своего верного друга Федора Шакловитого к новому малороссийскому гетману Ивану Мазепе для обсуждения планов предстоящих военных действий против Крыма. Тайной задачей Шакловитого являлось «разведывание», насколько можно полагаться на верность украинских казаков и самого гетмана. 8 ноября эмиссар правительницы вернулся в Москву и доложил Софье:
— Казаки противу Крыма идти готовы и верность государям неотступно сохраняют. Однако же сам гетман подозрителен, понеже есть известия, что пересылается с королем польским тайными письмами.
Результаты разведывательной миссии Шакловитого успокоили царевну, поскольку главным для нее был вопрос о готовности малороссийских казаков поддержать поход русской армии на Крым. Что же касалось сведений о секретной переписке Мазепы с Яном Собеским, то данное обстоятельство в тот момент не имело существенного значения, так как Польша находилась в союзе с Россией и вряд ли можно было ожидать враждебных действий с ее стороны.
Вместе с тем в октябре 1688 года до правительницы дошли тревожные известия, что австрийский император и польский король вступили в мирные переговоры с турецким султаном, нисколько не заботясь об интересах России. Правда, русский посланник в Варшаве Прокофий Возницын получил от Яна Собеского заверение, что «без согласия России мира с Турциею не будет». Однако австрийский дипломатический представитель при польском дворе барон Жировский заявил Возницыну:
— Если царские полномочные в половине марта не приедут и Вену, то мир состоится и без участия России.
Причина внезапно возникшего стремления императора заключить мир с Турцией состояла в военной угрозе со стороны Франции. 22 марта 1689 года в ответ на наглое заявление Жировского Возницын по указу государей (то есть Софьи) объявил ему:
— Московский двор с удивлением услышал такие вести, что после всех обнадеживаний и ручательств цесарю и королю было бы неприлично и на весь свет не славно склоняться на отдельный мир с Турциею. Если же цесарь и король твердо решились прекратить войну, то при заключении мирного договора русские государи требуют соблюсти ряд условий.
Выработанные Посольским приказом по поручению правительницы требования были неожиданны:
«1) Всех татар вывести из Крыма за Черное море в Анатолию, а Крым уступить России, иначе никогда покоя ей не будет.
2) Татар и турок при Азовском море также выселить, а Азов отдать России.
3) Казикермен, Очаков и другие города в низовьях днепровских также уступить России или по крайней мере разорить.
4) Всех русских и малороссийских пленных освободить без всякого выкупа и размена.
5) За убытки, причиненные набегами татар в прежнее время, вознаградить двумя миллионами червонных».
Как верно заметил Н. Г. Устрялов, подобных условий не решилась предложить даже Екатерина II, подписывая в 1774 году Кючук-Кайнарджийский мир с Турцией. Историк сделал правильный вывод: «…едва ли ожидала и Софья таких пожертвований от султана: она хотела, кажется, только уверить своих и чужих, что Россия приобрела в ее правление необычайные силы, когда могла требовать изгнания целого народа из Европы в Азию. Надобно было однакож подкрепить эту мысль каким-нибудь блистательным делом, и Голицын поспешно двинулся на Крым».{301}
В феврале 1689 года русские войска в количестве 112 тысяч человек собрались в назначенных пунктах. Армия имела весьма мощную по тем временам артиллерию. По свидетельству Невилля, в русском войске было 700 пушек, в том числе множество мортир. Н. Г. Устрялов считает эту цифру завышенной вдвое, однако справедливо замечает, что такого количества пушек было вполне достаточно, чтобы разгромить и более мощные укрепления, чем перекопские.{302}
Семнадцатого марта Большой полк под командованием Голицына двинулся на юг и спустя три дня был уже в Ахтырке. В тот день еще стоял сильный мороз, однако уже через неделю вдруг началась дружная оттепель. Степные реки моментально разлились, и войскам стоило большого труда переправиться через Ворсклу, Мерлу и особенно Орель, при форсировании которой приходилось строить мосты и класть гати на протяжении более двух верст.
На Орели к Голицыну присоединились другие воеводы — сначала Шереметев с Казанским полком, потом Шеин с Новгородским и, наконец, Долгорукий с Рязанским. Объединенные русские силы двинулись к реке Самаре. Там, возле только но построенной крепости Новобогородицк, к армии присоединился Севский полк Неплюева, а также корпус малороссийских казаков под командованием Мазепы. 24 апреля войска, запасшиеся провиантом на два месяца, двинулись из Новобогородицка по левому берегу Днепра вниз по течению. Дойдя до речки Коирки, Голицын повернул армию на юго-восток и двинулся через степь по направлению к Перекопу.